Личный друг Бога - Михаил Кликин

Редкий лес насквозь просвечивался солнцем. Трепетали осины — каждый листик, словно маленький флаг. Негромко перешептывались молодые березки, знакомый дуб поскрипывал сплетшимися ветвями, дятел звонко барабанил по пустому еловому стволу…

Что-то долго уж нет Ирта и Горра. С каждым часом ожидание все тревожней. Все чаще возникает в разговорах тема: а что делать, если они не вернутся? И Двуживущий Танк спит — уже второй день без просыпу. Вдруг да и не очнется вовсе?..

Родник прятался в густой осоке, но найти его особого труда не составляло — журчание было слышно за десять шагов. Вырывающаяся из-под земли вода клокотала в неглубокой ямке, словно к котле; кишели, кружились на дне янтарные песчинки — за их движением можно было следить бесконечно.

Фива присела на большой плоский камень, поставила на землю котелок. Она никуда не спешила, ей было о чем подумать, и было, чем полюбоваться.

Но насладиться одиночеством ей не дали.

Какой-то неприятный звук, похожий на гудение комара, потревожил ее. Она повернула голову, приподнялась, пытаясь понять, откуда доносится шум.

Звук усилился. От него ломило зубы, и пробирала дрожь.

Фива, забыв котелке, отступила к зарослям дикой малины. Щелкнула пружина, и пальцы девушки крепко сжали рукоять стилета.

Нарастающий звук не предвещал ничего хорошего.

Фива увидела, как за деревьями задрожал, заструился воздух. С треском запрыгали по земле крохотные молнии. Посыпалась с деревьев листва. На корявой ольхе переполошенно вскрикнула сорока — и взорвалась, разбрызгав дымящиеся перья.

Фива попятилась, углубляясь в малинник, но не сводя глаз со странного явления.

Воздух гудел. Кружились, мешались горячие искры — точно песчинки на дне родника. А потом вдруг словно какой-то полог упал, развернулся от макушек деревьев до земли — черный, глянцевитый, полоскающийся на ветру. А из него — будто из тьмы ночной — стали выходить люди. По-двое, по-трое; тихо, как призраки. Все вооруженные, в бой готовые. У каждого на руке — алая повязка. А вместо лица…

Фива тихонько ойкнула. Пригнулась, повернулась — и поползла сквозь малинник, пошла все быстрей и быстрей, побежала, понеслась, не обращая внимания на царапающие ветки, не думая уже, что враги могут ее услышать, не опасаясь, что Белиал может ее увидеть.

Быстрей! Быстрей! Успеть предупредить!..

5

Фаталия выбралась из шалаша Танка, уже не думая о том, на что смотрят ее подчиненные.

— Он меняется… — Она выпрямилась, отряхнула колени, повернулась к бойцам. Повторила чуть тише: — Он меняется…

— Что будем делать? — спросил Рахат Шаромыжник.

— Ничего… — Она обвела своих людей взглядом. — Танк — Двуживущий. Если с ним что-то происходит, значит… Значит, так надо.

— А может, все же… — Орл Чумазый, раскаявшийся разбойник, выразительно чиркнул указательным пальцем себя по кадыку. — Пока он спит? Потом-то поздно будет… Сама рассказывала, как он на арене Белиалом обернулся. Вдруг и сейчас так же?

Фаталия покачала головой:

— Нет.

— Он же Двуживущий. Ничего ему не будет, — продолжал настаивать Орл.

— Нет! — рявкнула Фаталия. — И хватит тут торчать! Вам что, больше заняться нечем, кроме как за спящим мужиком подглядывать?

— Мы бы за тобой подглядывали, — усмехнулся Медвежатник Таркис, здоровенный одноглазый детина. — Да ты словно и не спишь совсем.

Фаталия вмиг оказалась возле него, толкнула несильно, подставила ногу — и Таркис рухнул на землю.

— Ты бы поостерегся подглядывать, — фыркнула Фаталия, глядя на копошащегося у ее ног великана. — Поберег бы последний глаз.

— Ладно тебе строжничать, гладиаторша, — примирительно сказал Лерик Оруженосец. — Нам всем сейчас непросто. Торчим тут без дела, ждем Богоборца. Ты-то его хоть видела. А мы что? Ну, как не понравимся ему, погонит он нас. Вон, на Орла погляди, на Рахата — видно же сразу, что жизнь у них не задалась. Поломала их жизнь крепко. Да что там! Все мы тут не благородных кровей. Натуральная шайка. Нами детишек пугать надо, а мы — в услужение. И к кому? К Богоборцу! Мыслимое ли дело…

— Мыслимое, — перебила его Фаталия. — Потому как сказано: «Нищих и сирых соберет Он, и поведет их скорбной дорогой, и даст надежду отчаявшимся, дарует силу — слабым, вечную жизнь — смертным». А еще сказано: «Нищ не тот, кто прозябает в бедности, а тот, кто прозябает в бездушии».

— Славно ты говорить умеешь, — негромко заметил Чайлен. — Жаль только, что чужими словами.

Фаталия строго глянула на воина, тряхнула головой и наставительно изрекла:

— Сказано: «Изреченная мудрость — общая мудрость; не в словах ценность, а в их значении».

— Вот-вот, — буркнул Чайлен. — Только и горазда чужими словами жонглировать.

Фаталия фыркнула:

— Это я сама только что придумала.

— Да где уж тебе!

— Не веришь?..

Издалека донесся женский крик. Бойцы дружно оглянулись; глаза их разом выстыли, ладони цепко легли на рукояти мечей. И Фаталия, заметив это, порадовалась. Не все эти люди раньше были воинами. Но, гляди-ка, уроки и наставления даром не прошли…

— …ен!.. ти!.. — невысокая девичья фигурка мелькнула за деревьями.

«Фива», — узнала Фаталия. И сердце обмерло.

Что-то случилось.

Она, расталкивая бойцов, пошла навстречу бегущей сестре. Лязгнул клинок об устье ножен, запел тревожно.

— …ен!.. ти!..

Бойцы переглянулись, тяжело двинулись за Фаталией, разворачиваясь цепью, поглядывая по сторонам. Выкатились из-под навеса два гнома в несоразмерно длинных кольчугах, махнули топорами, словно пробуя на воздухе остроту лезвий. Поднялись в рост могучие братья Шатулы, до этого мирно дремавшие у костра, вскинули на плечи окованные шипованным железом дубины. Выпрыгнул из плетеного гамака худосочный Отимас, сдернул с осиновой ветви колчан со стрелами и зачехленный лук, белкой взлетел на сухую, сильно накренившуюся сосну, застыл — и потерялся среди сучьев, словно богомол-палочник.

— Орден! — отчаянно выкрикнула Фива. — Смерти! — Она задыхалась. Исцарапанное лицо ее было перемазано кровью. — Идет! Сюда! — Она упала сестре на руки. — Их много! Вышли! Из тьмы! Из ниоткуда!

— Где?

— У родника!

Фаталия обернулась и закричала, что было сил:

— Лучники — на деревья! Остальным — на вторую позицию! Строй плотный, двухрядный! Щиты — вперед!..

Она не подозревала, что враг подходит еще с двух сторон.

Единственный путь, который у них оставался, это был путь на Черное Урочище.

6

Ровно три минуты потребовалось отряду, чтобы подготовиться к обороне. И вновь Фаталия порадовалась слаженным действиям бойцов.

Нет, не зря были все тренировки; и не зря Танк потратил свое время и деньги.

Группа разноумелых бойцов действительно стала слаженным отрядом, где у каждого было свое место, где каждый знал свою задачу и действовал не сам по себе, а вместе с товарищами, заодно с ними.

Пятерка лучников, среди них не знающий промаха Отимас, заняли загодя примеченные места на деревьях. Двадцать два ратника выстроились за линией плетеных щитов коротким тесным строем, воткнули перед собой в землю мечи, взвели арбалеты. На правом фланге встали невозмутимые гномы-телохранители Тартл и Гвирт. Левый фланг строя заслонили братья Шатулы: Тит Шатул — старший брат — подобрал бревно, Гесс Шатул — брат младший — выворотил из земли огромный валун. Фаталия знала, что и валун, и бревно со страшной скоростью полетят во врагов, стоит им только показаться, — и урону противнику причинят не меньше арбалетного залпа.

Но что-то медлил противник. Не спешил показываться…

— Можешь хотя бы приблизительно сказать, сколько их там? — негромко, так, чтоб не услышали другие бойцы, спросила Фаталия у Фивы.

— Много, — чуть помедлив, ответила девушка. — Они не все сразу вышли. И все еще выходили, когда я побежала.

— Но скольких ты видела?

— Человек пятнадцать.

— Это немного.

— Но сейчас их, возможно, несколько сотен.

— Вряд ли. Никогда не слышала, чтобы Двуживущие собирались такой армией.

Фаталия с надеждой покосилась на шалаш Танка.

Самое время просыпаться!..

Бойцы застыли, храня тишину. Ставший опасным лес тоже притих.

И когда за деревьями лязгнуло железо — это услышали все.

— Справа! — крикнул сидящий выше всех лучник Апон.

— Слева! — крикнул остроглазый Отимас.

Зашевелились растерявшиеся ратники. Они ждали врага с другой стороны.

— Стоять на месте! — Фаталия увидела движение и впереди, поняла, что замыслил враг.

Отступать можно лишь назад. Но там — Черное Урочище. Там нежить и монстры. Там сама земля, будто вампир, без остатка выпивает людскую силу.

Фаталия выругалась.