Антитезис - Андрей Имранов

— Мне вообще не кажется цивилизованным — убивать людей.

— Согласен. Убивать — нехорошо. Но уж если ты принял решение кого-то убить, то сделай это своими руками. Как минимум, это честнее.

— Да у вас просто рай для маньяков какой-то. Принял решение — прирезал — гуляй дальше. Ему же вон, — Дима кивнул, — ничего не будет.

— Не факт.

— То есть? — Дима насторожился. Очень ему хотелось услышать, что Барон перегнул палку и его сейчас за это… ну, хотя бы посадят.

— Все файлы — в общем доступе. Принципы нашего мироустройства известны всем. Если ты однажды решишь, что чьи-то действия вредят нашему делу, ты вправе принять меры. Как и любой другой член нашего общества.

— Какие… меры? — спросил осторожно Дима.

— Любые, какие сочтешь необходимыми. Вплоть до того, что достать пистолет, пойти и грохнуть… вредителя.

Вирджил посмотрел на экран. «А ведь он его не любит», — подумал Лукшин, — «очень не любит. И совсем не против, что бы кто-нибудь его… грохнул». Вирджил перехватил задумчивый Димин взгляд и подмигнул ему.

— Если те, кто будет смотреть твою запись, согласятся с необходимостью твоих действий, тебе даже слова никто не скажет.

— А если не согласятся?

— Тогда они тоже вправе принять меры.

— Дикий Запад…

Вирджил улыбнулся и кивнул:

— Хорошая аналогия. Минимум государственности, максимум свободы, но и максимум личной ответственности.

— А как быть со… стрелками?

— С кем?

— Ну вот, скажем, понял я, что для пользы дела надо убить… — Дима поколебался, но вслух произносить не стал, а только кивнул в сторону экрана, — так он, небось не захочет! И вообще — он наверняка лучше оружием владеет. Начнет отстреливаться, и… Да и не только меня — вообще любого.

— Ну, у нас все-таки не совсем Дикий Запад. Даже совсем не. В Америке времен ковбоев контрольный механизм практически отсутствовал, предоставляя жителям практически неограниченную свободу. У нас же контрольный механизм присутствует, но он настолько совершенен, что не нуждается в предварительном ограничении свободы личности. Тем не менее, контроль близок к абсолютному, да ты и сам это видишь. Насчет «взять пистолет» это я, конечно же, утрировал. Очень сложно представить ситуацию, в которой подобное решение будет оправдано. У нас как-то не принято убивать друг друга. Обычно есть более эффективные способы. Снизить допуск на уровень принятия решений, сменить область деятельности…

— Угу. А если он не согласится с этим… снижением допуска? Вон, Барону его начальник прямо приказывал не убивать, так ему начхать. Он и на допуск ваш положит с пробором… да еще и того, кто ему допуск снизил — тоже. Положит. Что вы с ним сделаете, если он возьмет и заартачится?

Вирджил, сморщившись, почесал затылок, потом, с заметной неохотой, ответил:

— Все считыватели, — бросил взгляд на Диму, — ну… эти, томографы — снабжены иньектором с ядом. Люди из верхнего круга принятия решений проходят просветку ежедневно и, в принципе, любой из людей этого же круга знает, как привести иньектор в действие.

— Хренасе… — Дима отвесил челюсть.

Вирджил поморщился:

— Ну че ты вытаращился? Никто еще ни разу его не использовал. Этот яд там не как средство уничтожения провинившихся, а как средство сдерживания. И в общем-то, излишнее. Годится только чтобы производить впечатление на неподготовленных людей — вроде тебя. Пойми, у нас нет и быть не может самодуров, себялюбивых тиранов и кровожадных маньяков. Они отсеиваются еще на ранних подступах, потому что скрыть что либо — невозможно.

Дима задумался.

— А если однажды Барон откажется проходить просветку? Или это тоже невозможно?

Вирджил хмыкнул.

— Отчего же. Всякое может случиться. В будущем это будет приводить к поражению в правах, вплоть до статуса не-гражданина, но сейчас… Сейчас мы еще не можем допустить, чтобы некоторая информация дошла до некоторых людей. Это может очень осложнить наши планы. Поэтому, для людей верхнего круга отказ пройти просветку сегодня равносилен самоубийству. Барон — не единственный человек, способный держать оружие, более того — в верхнем круге любой способен воспользоваться оружием по назначению. Помнишь наш разговор, когда я вручил тебе пистолет?

— А если он сбежит? Спрячется?

— Куда?

Вирджил усмехнулся.

— Спрятаться — это вряд ли. От самого себя не спрячешься и за день все концы не обрубишь. Альтернативный вариант — попросить убежища в обмен на информацию, но это тоже ненадежно. Видишь ли, наши нынешние враги аморальны и их всегда можно купить. А честные и неподкупные люди — нам не враги. Два года назад был случай. Схема еще была не отлажена, верхний круг только собирался и в него проникло несколько людей, которым там было не место. И один из них решил всех «сдать». Собрал кучу материалов и направился в ФСБ, благо чекистов он и разрабатывал. Отлично понимая, что нечестный ФСБшник в первую очередь попытается продать его нам — а мы его выкупим за любые деньги — он выбрал честного ФСБшника. Причем — немаленького, аж целого генерала. Представляешь, бывают и честные генералы, оказывается.

Вирджил замолчал. Дима кашлянул.

— И что?

— Через день этот генерал на своем личном «Рено» приехал в наш центральный офис, продемонстрировал лежащего в багажнике связанного предателя и сообщил, что хочет работать с нами. Ты его еще увидишь — один из самых преданных нашему делу людей.

— Ладно… — Дима почесал нос, — еще вот… вчера вы мне говорили, что «чистые» будут управлять, а «порченые» — работать. Ладно, хрен с ним. В принципе, я не против, чтобы мной управляли кристально честные люди… черт побери, да я только рад буду! Но тут выясняется, что управляют не только они. Тот же Барон… да и вы… тоже. И мне вы пистолет дали и объясняете, что я запросто могу… то есть не запросто, но все равно могу… это что же получается? Кто же правит на самом деле?

— Закономерный вопрос. Наличие «порченых» в верхнем круге — вопрос времени. В будущем, их там не останется. Но со всеми уровнями управления так сделать не получится. «Чистых» очень мало. В России их — менее одной десятой процента и это еще очень высокий показатель. Сделать так, чтобы в каждой конторе из трех работников начальником сидел «чистый» — невозможно. Их на управление страной еле хватит. Но это не проблема. Главное, чтобы столпы общества, основные принципы мироустройства — охранялись «чистыми». У нас есть Машина. А в условиях полной информационной открытости любой начинает вести себя как «чистый». Чувствуешь прелесть идеи?

— Не совсем…

— Разумеется, мотивация «чистого» и находящегося под контролем «порченого» различна. «Чистый» искренне стремится улучшить жизнь, а «порченый» стремится к тому, чтобы просветка показала — он тоже трудится на всеобщее благо, по мере своих возможностей, разумеется. Мотивация различна, но внешний результат — почти одинаков. Да, это справедливо только для разумных людей, способных предвидеть последствия своих действий и отвечать за них. Поэтому, когда я говорю «все», я имею в виду людей, подтвердивших свою разумность и получивших статус полноценного гражданина. Разумеется, всегда присутствовал и будет присутствовать некоторый процент людей, неадекватно оценивающих или вообще не оценивающих возможные результаты своих действий. Никто не собирается селить их в резервации или как-то еще ущемлять, но прав у них будет меньше. Фактически, они не смогут принимать участие в принятии сколь-нибудь важных решений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});