В тени больших вишневых деревьев - Михаил Леонидович Прядухин

под огнем, во-вторых, шансы остаться

в живых значительно уменьшатся не только у вас, но и у тех, кто остался под обрывом. Пароль — «Кукушка». Ну… удачи вам, мужики.

И с этими словами он растаял в холодном высокогорном ночном воздухе…

«Почему “Кукушка”? — сразу после того, как исчез Кадышев, начал исследовать пароль Сергей. — Не мог придумать что-нибудь пооригинальнее. Например, “Гроза” или “Булат”. А то “Кукушка”… Ни то ни се. Да и эти позывные тоже не лучше: “Дон”, я “Кама”. Лучше бы уж: “Рама”, я “Мама” или еще что»…

Казалось бы, почему так это взволновало Сергея, какой пароль? Он находится в пятидесяти метрах от моджахедов, причем явно в численном меньшинстве, и ему сейчас предстоит пройти через их кордон. А он думает о какой-то безделице. Точ-ного ответа у меня нет, почему так происходит. Наверное, так устроен человеческий мозг, что, когда ситуация зашкаливает, он, чтобы не закипеть, переключается на всякие никчемные мелочи… Так и продолжал Пожидаев изобретать в своей голове разные комичные пароли и отзывы, пока они не услышали в разреженном воздухе чьи-то тихие шаги…

— Пароль, — каким-то срывающимся полушепотом крикнул во тьму младший сержант.

Но ответа не последовало. Тихие шаги продолжали при-ближаться… Вся группа тут же направила свои автоматы в их сторону… У Сергея как-то сжалось все внутри и окаменело.

263

«Если это духи, то нам хана, — пронеслось у него в голове. — Вопрос времени, через сколько они нас перещелкают».

— Пар-оль, — уже в голос окликнул Василян, но только по-следний слог у него застрял в горле и еле выкатился оттуда каким-то непонятным, придавленным звуком.

— Да тише ты… «Кукушка», — донеслось из темноты.

Эта «Кукушка» словно невидимым молотом ударила по окаменевшим внутренностям Сергея. И душа, вырываясь из оков страха, наполнила все его естество какой-то эйфорией.

И на гребне этого чувства у него негромко вылетело вслух:

— Пока живем…

— Живем, живем, — подхватил показавшийся из тьмы Кады-шев. — В общем, так, ребята, — переходя на панибратский тон, начал старлей, садясь на камень. — По всему хребту духи разло-жили костры. Очевидно, нас пасут. Ну и заодно греются, суки. Между кострами метров сорок — пятьдесят. Вариант один — по-тихому проползти между ними. Порядок движения тот же. В случае обнаружения я, Валиев, Шевченко ведем огонь по левому флангу. Василян, Паскаль, — тут он осекся и спросил: — Как твоя фамилия, боец?

— Пожидаев, — коротко ответил Сергей.

— Пожидаев? Со мной в военном училище тоже учился По-жидаев. Не твой родственник?

— Да нет, — снова коротко ответил Сергей.

— Так «да» или «нет», — попытался пошутить старлей, но, видя, что бойцам не до шуток, продолжил: — Василян, Паскаль, Пожидаев ведут огонь по правому флангу.

Да и никакой Пожидаев с ним не учился. Кадышев соврал для того, чтоб разрядить обстановку, но все были слишком взвинчены, чтобы на что-то реагировать, кроме предстоящего прорыва.

— В случае боя раненых не бросать, — уже серьезно про-должил старлей. — Всем прорываться на ту сторону хребта. Главное — рация, по-любому ее нужно вынести из боя. От нее зависит жизнь наших товарищей, которые остались с капитаном Степаненко… Все… За мной след в след шагом марш…

Метров через двадцать старлей шепотом передал по цепочке всем продолжить движение по-пластунски…

264

Сергей полз, уже совершенно не чувствуя, как острые кам-ни впиваются в его раны. Он полностью сосредоточился на том, чтобы как можно тише передвигаться, и «нежно-нежно» гладил своим животом серые камни… Приблизившись к огню, Сергей вообще перестал чувствовать свое тело. То состояние, которое им овладело, было схоже с тем, что испытывают за-ядлые игроманы, когда на кону стоит все, что они имеют.

В момент, когда шарик прыгает по вращающейся рулетке, их охватывает чувство замирающего экстаза. Что-то подобное испытывал Сергей, проползая между кострами. Он слышал, как негромко переговаривались между собой моджахеды. И их контуры четко вырисовывались в пламени огня, словно их голоса были звуком, который издает шарик, крутясь в колесе фортуны, а их пляшущие лики — замысловатые его движения, от которых зависит судьба человека…

Когда отползли от костров метров тридцать, Кадышев по цепочке дал команду продолжить движение пешим строем… Спустились очень быстро. Бойцов будто окрылило чувство того, что они прорвались, они спаслись… Внизу старлей на-рушил молчание:

— Видите справа сопку? — в его голосе явно слышались нотки радости. — Поднимемся на нее и оттуда попробуем связаться с огневой и Чагчараном.

И только группа приготовилась идти, как вдруг рядовой Шевченко рухнул без чувств: нервная система, работавшая все время на грани, оказавшись без мощного внешнего эмоцио-нального воздействия, дала сбой… Минут десять его не могли привести в чувство. Как его ни трепали, как ни били по щекам, реакции — ноль… Кадышев уже стал нервничать и, взяв бойца за грудки, начал его трясти сам.

— Товарищ солдат, вы не имеете права подвести всю группу и подставить под удар операцию, — зло сквозь зубы прошипел он, как будто Шевченко был в сознании и все понимал.

И тут Шевченко снова удивил всех. После этих слов, сделав глубокий вдох и открыв глаза, начал шарить ими в разные стороны. Он явно не понимал, где он и что произошло… Еще минут пять ушло на то, чтобы его полностью вернуть в реаль-

265

ность, после чего группа выдвинулась в направлении вершины правой сопки…

Через пару десятков метров подъема Сергей понял, что его физические силы на исходе, крылья спасения к этому времени уже отвалились, и осталась чистая физика, высота, которую нужно преодолеть, и воля. Ситуацию усугубил еще один мо-мент. Все у того же Шевченко на автомате не оказалось ремня. Он его снял, когда останавливал кровотечение у раненого в ногу бойца. Пока ползли, Шевченко приспособил его у себя на спи-не, примотав ремнем, теперь же перемещение в пространстве оружия было возможно только при помощи рук.

АКС без ремня в руках превратился в непосильную ношу, хотя весил всего чуть больше трех килограммов. Легче было нести запасные аккумуляторы для радиостанции и даже тяже-ленную станцию, чем его, потому как они висели на плечах, хотя и они от продолжительности похода и от тяжести своего веса оставляли на