Политические партии - Морис Дюверже

Прежде чем детально описать эту категорию, нужно задаться вопросом: не является ли понятие большой партии слишком расширительным, особенно по отношению к тому слишком узкому определению, которое дано малой партии? Опыт свидетельствует о весьма значительных различиях между большими партиями (в том значении, как они здесь определены) и побуждают ввести промежуточную категорию «средних». Эти последние не довольствуются бесплодным прозябанием малых партий, хотя их роль явно более ограничена по сравнению с партиями собственно большими. Для них, например, не проблема сформировать на какой-то короткий и экстремальный период правительство меньшинства, опирающееся на поддержку союзнических партий — простое сидение в парламенте их не удовлетворяет.

В правящих коалициях роль этих партий скромнее: если их не задвинут в совсем уж второстепенные министерства, они могут претендовать не больше, чем на один-два значительных поста. Не будучи представлены в правительстве, они не способны и сплотить вокруг себя оппозицию; им приходится следовать в фарватере большой партии или создать самостоятельную оппозицию. Можно привести немало примеров таких «средних» партий. В Бельгии, например, либеральная партия, имея от 10 до 16,5 % мест в Палате депутатов (1919–1936 гг.), явно отличалась от двух больших партий — социалистической и католической, располагавших от 31 до 42 % мест. В Нидерландах в тот же самый период заметно выделялись, с одной стороны, католики (от 28 до 32 % мест) и социалисты (от 20 до 24 %), а с другой — исторические христиане (от 10 до 7 %, за исключением 1937 г., когда произошло сокращение до 4 %), либералы (от 11 до 7 %) и радикалы (от 7 до 5 %); антиреволюционеры (от 12 до 17 %) располагались между двумя этими группами — ближе ко второй, нежели к первой. В Швейцарии партия крестьян и буржуа (от 17 до 10 % мест, начиная с 1919 г.) довольно существенно отличалась от трех больших партий: радикалов (от 30 до 24 %), социалистов (от 30 до 24 %), католиков (от 23,5 до 21 %). В Дании социал-демократия и левая (Vensire) представляли большие партии, консерваторы и радикалы — средние. Во Франции в период 1946–1951 гг. трудно было поставить в один ряд коммунистов, социалистов и народных республиканцев, которые имели соответственно 28, 16 и 25,5 % парламентских мест, и партию радикалов, которая обладала немногим более 8 %, но тем не менее ее нельзя было рассматривать как малую партию в строгом смысле этого термина. Различение больших и средних партий соответствует, следовательно, некоторой реальности. Оно, к сожалению, слишком неопределенно, чтобы можно было обобщенно его выразить: его, по-видимому, возможно использовать только с учетом особенностей каждой отдельной страны.

Теория малых партий

Понятие малой партии заслуживает того, чтобы специально на нем остановиться. Есть несколько весьма различных взглядов на эти карликовые объединения, которые количественно всегда крайне слабо представлены в парламенте и кажутся неспособными сыграть значительную роль ни в правительстве, ни в качестве оппозиции. Одни, видя в них источник раскола и досадного беспорядка, делают все, чтобы они исчезли; другие приписывают им роль полезных буферов. И те, и другие одновременно и правы, и неправы. Дело в том, что есть два достаточно отличающихся друг от друга типа малых партий: партии личностей и партии перманентного меньшинства. И наши заключения будут весьма различны в зависимости от того, какого из этих двух типов они касаются.

Первые представляют собой простые парламентские группы, не имеющие ни реальной партийной организации в стране, ни настоящей социальной инфраструктуры. Они объединяют депутатов, которым претит дисциплина больших партий, или попросту полагающих, что эти последние мало способны удовлетворить их амбиции. Среди этих групп можно выделить несколько разновидностей. Одни образуют своего рода клиентелу вокруг весьма влиятельной личности — их привлекает ее престиж или ее покровительство; именно такой была возникшая в Великобритании в 1931 г. связанная семейной солидарностью либеральная группа «джорджистов», которая объединяла вокруг Ллойд-Джорджа его сына, дочь и зятя его сына. Другие состоят из лиц более или менее равных друг Другу: это как бы штабы без войска, но и без начальника штаба. Согласно другой точке зрения, можно различать независимые малые партии, непосредственно не связанные с той или иной из больших партий, и партии-сателлиты, которые вращаются вокруг какого-либо могущественного «светила»: союз республиканцев-прогрессистов (бывший союз республиканцев и участников Сопротивления), сложившийся сегодня вокруг коммунистической партии; республиканцы-социалисты и независимые левой — вокруг радикал-социалистов при Третьей республике, ЮДСР — вокруг социалистической партии при первом Учредительном Собрании; либерал-националисты — возле английской консервативной, etc. Малые партии, возникшие вокруг личностей, обычно непрочны и недолговечны. Своей слабой инфраструктурой, большой децентрализацией и почти полным отсутствием дисциплины (за исключением партий-клиентелл и некоторых партий-сателлитов) они напоминают комитеты. Эти партии обычно не опираются на какую-либо определенную доктрину, поскольку учреждены под знаком оппортунизма или оттенков каких-то политических идей. Среди них, однако, нужно выделить те, которые можно было бы назвать партиями диссидентов, ибо доктринальная база выступает в качестве главной основы их существования: они объединяют инакомыслящих из некоторых больших партий, которым ставят в упрек отход от партийной доктрины или утрату ее идеологической чистоты, и стремятся либо сохранить первоначальную доктрину, либо развить и модернизировать ее. Таковы многочисленные группы левых или правых социалистов. Партии диссидентов зачастую собирают своего рода провозвестников, чья вина лишь в том, что они прозрели слишком рано и к тому же полагают, что партия может быть построена сверху, без создания базы.

Если подобное образование выживает, то она чаще всего оказывается во второй категории — категории партий перманентного меньшинства. Такие партии существуют не только в парламентских рамках: они обладают инфраструктурой и в стране, на национальном либо локальном уровне. Некоторые из них базируются на комитетах; другие созданы на базе секций, ячеек и даже милиции. Последние используют структуру массовых партий: это современный тип малых партий — по отношению комитетскому, который присутствует в них подобно архетипу. Такие партии обладают социальной или политической инфраструктурой. Они соответствуют тому сектору общественного мнения, который отражает взгляды очень небольшого, но относительно стабильного меньшинства. Можно таким образом выделить партии этнических или территориальных меньшинств, религиозных меньшинств, партии политических меньшинств. Первые наиболее многочисленны: чешская, словацкая, итальянская партии в Австро-Венгерской монархии; эльзасская, польская, датская — в Германской империи; партия судетских немцев и словацкие партии в Чехословакии до 1939 г.; ирландская партия в Англии конца XIX — начала XX века; партии басков и каталонцев в Испанской республике; баварская христианская партия в Боннской республике (слившаяся с ХДС); алжирская или африканская партия в современной Франции, etc. Они представляют расу или регион, не приемлющие полного растворения в национальной общности. Одни из них — сепаратисты, другие — автономисты, третьи — федералисты, четвертые — просто регионалисты; все это нисходящие ступени одной и той же общей ориентации. Малые по масштабам национального парламента, эти партии весьма могущественны на локальном уровне; нередко они занимают там положение доминирующей или даже единственной партии. Партии религиозных меньшинств в западных странах, где религия не переставала играть значительную роль в жизни государств, сегодня находятся в процессе исчезновения — если только речь идет не о больших христианских партиях, соответствующих другому типу. Вместе с тем в Нидерландах деление партий на современные и консервативные имеет религиозное происхождение, и мы видели, как малые партии в 1919–1939 гг. создавались там вокруг протестантских сект. В Африке и Азии партии религиозных меньшинств, напротив, довольно распространены: наиболее типичным и исчерпывающим примером в этом отношении был бы Ливан.

Понятие политического меньшинства менее привычно. Так называют фракцию общественного мнения, выделяемую по ее идеологической позиции. Речь идет о некой «духовной семье», довольно замкнутой, весьма малочисленной, относительно стабильной и не сводимой к основным течениям, характерным для данной страны. В Англии, скандинавских странах, Бельгии, Голландии и Западной Германии этому определению соответствуют коммунистические партии. Можно причислить к ним и американскую социалистическую партию и малые фашистские партии, созданные в Западной Европе до войны 1939 г. Во Франции почти подходят под это определение христиане-прогрессисты; они, впрочем, наследники старой, идущей еще от «Молодой Республики»1 традиции, а та сама, в свою очередь, восходит к еще более ранним Временам. Происхождение малых партий различно. Одни представляют собой исторические реликты, последние следы исчезнувших крупных партий, подобных доисторическим ископаемым — таков монархизм во Франции. Другие — реликты географические, если можно так выразиться: эти партии стремятся укоренить у себя на родине доктрину, доказавшую свою силу в других странах, но неспособную самостоятельно развиться в неблагоприятной среде. Именно этому второму типу соответствует социалистическая партия в Америке, равно как и коммунистические партии в Англии или Северной Европе. Сюда же можно отнести и мелкие фашистские партии, созданные перед войной во Франции, Бельгии и в Скандинавии. Только анализ социальной структуры может объяснить неравномерность развития определенных течений в различных странах. Иногда (достаточно редко) дело просто в различии зрелости, в разном политическом возрасте: тогда эти партии имеют характер провозвестников. Это уже не останки, а эмбрионы.