Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов - Иосиф Линдер

Конечно, подготовленные кадры в Разведупре были, но они так же, как и их коллеги из Коминтерна и ИНО НКВД, «сгорели» в пламени «партийных войн» 1930-х гг. Кроме того, с началом войны РУ Ленинградского военного округа со всем личным составом было передано в 7-ю армию. Все остальные армии не получили из округа никого и, по свидетельству И. И. Проскурова, стали набирать в свои разведотделы «кого попало». При этом подготовленных командиров разведки в штабах армий было всего по 1–2 человека. По этой причине некоторые армии налаживали работу разведки в течение двух месяцев. Кстати говоря, справедливый и честный анализ допущенных недостатках будет стоить Проскурову вначале поста, а в последующем и жизни.

Полностью провалились и военно-политические мероприятия по созданию «народного правительства» и «народной армии» Финляндии. Как следовало из заявления ТАСС, вечером 1 декабря 1939 г. в городе Териоки (ныне г. Зеленогорск Ленинград ской обл.) восставшие солдаты финской армии и члены левых партий Финляндии провозгласили создание Финляндской Демократической Республики (ФДР). Они же сформировали Народное правительство (НП), главой которого стал член Президиума и Секретариата ИККИ Отто Куусинен, министром обороны – Аксел Анттила, а министром внутренних дел – Тууре Лехен. 2 декабря правительства СССР и ФДР заключили Договор о взаимопомощи и дружбе между Советским Союзом и Финляндской Демократической Республикой.

С этого момента политические установки Коминтерна были направлены на организацию поддержки НП ФДР со стороны европейских компартий и недопущение оказания помощи Финляндии со стороны Англии и Франции. Но реализовать эти установки европейским компартиям на практике не удалось, и Советский Союз как страна-агрессор был исключен из Лиги Наций.

Не была доведена до конца и попытка создания Финляндской народной армии (ФНА). 23 ноября 1939 г. в Петрозаводске началось формирование особого горнострелкового корпуса, позже переименованного в 1-й горнострелковый корпус ФНА. Набор личного состава (призывников и резервистов до 40 лет) осуществлялся в Карельской АССР и Ленинградской области. Командиром корпуса, затем командующим ФНА стал комдив А. Анттила, бывший помощник начальника штаба Карельской егерской бригады. Финнов, карелов и ингерманландцев для укомплектования частей не хватало, поэтому в корпусе служили и люди других национальностей, которым для маскировки давали финские фамилии. Некоторые части ФНА участвовали в локальных боях, но ни военной, ни политической (парад в Хельсинки) задач Народная армия не выполнила и весной 1940 г. была расформирована.

К началу войны с Советским Союзом финская разведка располагала подготовленным кадровым аппаратом, способным решать сложные задачи. Кроме того, в течение нескольких лет активно готовились резервисты для работы с карелами и ингерманландцами. На специальных курсах военной разведки обучались активисты Карельского академического общества. Летом 1939 г. для разведки были определены три уровня задач: в мирное время, в кризисный период и в условиях войны. Основными направлениями разведдеятельности были: на Карельском перешейке в глубину до Ленинграда, в Карелии и на Кольском полуострове – до Мурманской железной дороги. В период с 10 июня по 17 ноября 1939 г. рованиемским разведотделением было направлено в Мурманскую область и Карельскую АССР 18 разведгрупп, которые провели там в общей сложности 126 дней. А последняя разведгруппа из состава сортавальского разведотделения с боем прорвалась в Финляндию 28 ноября.

14 октября 1939 г. в Генштабе на базе Иностранного отдела создается Управление военной разведки и призываются резервисты. В этом же месяце финская радиоразведка получила первые данные о подготовке СССР к нападению на Финляндию. 9 ноября оперативный отдел Генштаба поставил перед агентурной разведкой специальную задачу: в случае начала военных действий развернуть диверсионную деятельность в Восточной Карелии. В качестве первоочередных объектов диверсий были определены электростанции, крупные предприятия промышленности и связи, продовольственные склады, южная часть Мурманской железной дороги. Также было принято решение о создании партизанского (разведывательно-диверсионного) батальона, состоящего из жителей Восточной Карелии и Ингерманландии, эмигрировавших в Финляндию после Гражданской войны.

Стратегия и тактика действий финских войск при отходе к «линии Маннергейма» были очень похожи на те, которые планировали применить в случае агрессии репрессированные советские военачальники. Во-первых, финны первыми во Второй мировой войне использовали тактику «выжженной земли»: все гражданское население с оставляемой территории эвакуировалось, а дома и постройки сжигались, чтобы в них не могли разместиться советские войска. Во-вторых, противник с первых дней боев широко применял мины и мины-ловушки. Командующий Ленинградским военным округом К. А. Мерецков впоследствии отмечал:

«Отступая, финны эвакуировали все мирное население, перебили или угнали домашний скот и опустошили оставляемые места. То тут, то там валялись в селениях и на дорогах брошенные как бы впопыхах велосипеды, чемоданы, патефоны, часы, бумажники, портсигары, радиоприемники. Стоило слегка сдвинуть предмет с места, как раздавался взрыв. Но и там, где, казалось, ничего не было, идти было опасно. Лестницы и пороги домов, колодцы, пни, корни деревьев, лесные просеки и опушки, обочины дорог буквально были усеяны минами. Армия несла потери. Бойцы боялись идти вперед… Между тем никакими эффективными средствами против них мы не располагали и к преодолению подобных заграждений оказались неподготовленными».

К разминированию и созданию средств обнаружения мин были привлечены немногие выжившие советские диверсанты.

«Финны, – впоследствии вспоминал И. Г. Старинов, – не жалели мин. Некоторые из их минных устройств оказались довольно хитроумными. Мы сразу столкнулись с минами-сюрпризами самых различных видов, с противопехотными минами, с неизвестной нам металлической противотанковой миной, которая, впрочем, взрывалась иногда и от тяжести человека. <…>

Но пока инструкция дойдет до войск! Пока бойцы изучат ее! А мины всюду: на дорогах, на мостах, железнодорожных путях, покинутых домиках. Мины таятся под снегом, прячутся под кучами хвороста, под небрежно брошенными на обочине дорог досками, под колесами оставленных повозок, даже под трупами убитых вражеских солдат…»

Лишение красноармейцев мест для ночлега в тепле и минная война были первыми этапами финской маневренной оборонительной стратегии. Затем в дело вступили финские разведывательно-диверсионные группы. Эти группы действовали в тылу советских войск очень эффективно: сказалась заблаговременная политическая, психологическая, организационная, специальная военная подготовка, прекрасное знание предстоящего театра военных действий, готовность к применению требуемых тактических приемов.

«В первой половине декабря 1939 г. на участке Карельского пограничного округа, – отмечается в современном труде по истории пограничных войск России, – развернулись ожесточенные бои. <…> Здесь диверсионные группы и отряды финнов не только нападали на тыловые учреждения действующей армии, но и нарушали государственную границу, совершали налеты на пограничные подразделения, пытались вести разведку нашей территории и т. п. <…>

Особенно активизировалась деятельность отрядов и групп противника, пытавшихся прорваться через линию государственной границы в целях совершения диверсий в январе 1940 г. В этот период на участках всех пограничных отрядов северозападной границы значительно увеличилось количество случаев ее перехода подразделениями противника (включительно до роты) для совершения диверсий на нашей территории, уничтожения пограничных подразделений, выполнения разведывательных задач. Отмечались также случаи проникновения в наш тыл на глубину до 10 километров мелких групп в целях разведки, минирования дорог и лыжных троп, разбрасывания антисоветских листовок, нарушения телефонной связи».[133]

Бои на коротких дистанциях между финскими РДГ и красноармейцами наглядно продемонстрировали возможности компактного автоматического оружия, которого бойцам РККА и пограничникам НКВД, особенно разведчикам и диверсантам, остро не хватало.

«Еще в начале тридцатых годов, – вспоминал маршал артиллерии Н. Н. Воронов, – нами был приобретен образец автомата „Суоми“ и даже испытан комиссией специалистов по пехотному оружию. Комиссия вынесла решение: это – полицейское оружие, для боевых действий войск не пригодное. Конструирование и производство подобных автоматов сочтено было делом лишним… Теперь, столкнувшись с широким применением автоматов в финской армии, мы горько сожалели об этих просчетах.