Неверный свет - Ирина Бондарь

  Ближе к решающему часу народ стал собираться на площади, занимая лучшие места. Только час назад правительственные глашатаи объявили о больших торгах, на которых можно будет купить рабов, а так же о торжественной казни бунтарей, поправших законы Алайи, совершивших немало злых деяний, среди которых были убийства, грабежи и организация помощи другим преступникам, именовавшим себя борцами за свободу. Последние, затаившись, старались не сильно скрипеть зубами, дабы не выдать себя раньше времени.

  На высокий помост начали по очереди выводить рабов, ту часть, которая предназначалась на продажу. Остальных, кого Сола не успела толком разглядеть, отвели за помост, оставили вместе с усиленной охраной. Толпа шумела, слышались невнятные разговоры и вскрики, даже смех. Девушка с отвращением поморщилась в своем укрытии на ближайшей крыше: как бы ни хотелось освободить бедняков, чернь, едва тянувшую на себе весь груз работ и забот, их пристрастие к чужой боли и желание посмотреть на казнь отбивали всякое сочувствие. При отсутствии других развлечений и казнь была неплоха.

  Стража окружила помост, и торги начались.

  Медленно-медленно тянулось время. Один за другим покидали толпу те, кто сегодня обрел новых хозяев и возвращался к привычному с юных лет труду, звучали выкрики, цены и комментарии горластых зевак, с шутками дававших советы покупателям.

  Сола поискала глазами хоть кого-то из соратников, но те, к счастью, полностью слились с толпой. Все волнующееся внизу море голов сверху казалось одинаковым, никто из шейсов не вел себя особо подозрительно, с нетерпением дожидаясь окончания торгов. Только сердце замершей на крыше тсаревны-разбойницы стучало, казалось, слишком громко, угрожая выдать преступницу с головой.

  Вдох.

  Выдох.

  Легче не стало, но сердце хотя бы прекратило бешено колотиться о ребра.

  Вот и сошел с помоста последний проданный раб, молча напоминая о том, что время для раздумий закончено. Громкий голос откуда-то справа возвестил о том, что сейчас свершится казнь преступников (перечисление всех мыслимых и не очень прегрешений), и всех просят отойти на два шага назад.

  Толпа послушно отступила, так что стражникам даже не пришлось применять силу. Зазвучала барабанная дробь, когда приговоренных вывели прямо к виселицам. Первая тройка в сопровождении стражи двинулась навстречу собственной смерти, и тут из толпы донесся крик:

  - Князь - убийца, казнят невинных!

  После этого все стало происходить слишком быстро.

  Раздался грохот множества выстрелов, и волнующееся море шейсов окрасилось в разные цвета. Разбойники, скинувшие свои неприметные плащи, оказались в зеленом, а другие фигуры, которых тоже хватало в толпе, оказались одеты в красное с золотом - цвета Алайи, цвета правящих домов, цвета тсаря.

  - Смерть бунтовщикам! - зазвучали грозные выкрики с разных сторон.

  - Вперед, за свободу! - одновременно с чужими воинами кричали свои.

  То, что на площади, где должна была свершиться казнь, оказалось столько переодетой стражи, решало дело.

  - Нас предали, - помертвевшими губами шептал Роди, шептала Сола, все, кто моментально разобрался в творившемся там хаосе.

  Красные и зеленые фигуры смешались на площади, кричали, разбегаясь во все стороны простые горожане. Купцы, только что совершившие удачные покупки, хватали закованных рабов и торопились покинуть превратившуюся в поле сражения площадь.

  Значит, Ио все же оказался не настолько прост, как надеялись разбойники. Если бы в этот момент Сола могла видеть лицо Роди, отчаянно сражавшегося с дюжим стражником в мундире цвета запекшейся крови, она бы прочла на нем все, что желала увидеть всего день назад: неверие, озарение, досаду на то, что их самоуверенный план провалился. Все это мелькнуло на сосредоточенном лице воина и исчезло, оставив вместо себя лишь холодную отрешенность и готовность умереть, как подобает свободному шейсу.

  Крики сражавшихся, выстрелы и звон оружия были просто оглушительны. Тсаревна одну за другой посылала в бой пули, но, как и следовало ожидать, солдаты были защищены магией намного лучше, чем лесное воинство. А вскоре за этим произошло то же, что и тогда в лесу: маги, наконец, закончили плести охранную сеть, сделавшую огнестрельное оружие бесполезным. И на этот раз соотношение сил было отнюдь не в пользу повстанцев.

  Надо отдать им должное: поняв, что все оказалось подстроено, разбойники не дрогнули и явно приготовились дорого продать свои жизни. Среди бывших осужденных, которые почти все оказались переодетыми стражами, произошло движение, и в самую гущу сражения врезались воины в красных мундирах. Но оставленные позади настоящие рабы почувствовали, что сейчас охрана вряд ли готова надзирать за брошенными на произвол судьбы пленниками, и бросились врассыпную. Они выпутывались из связывавших их веревок, хватали первое попавшееся под руки оружие и с яростным рыком бросались на своих бывших тюремщиков.

  - Бей их, ребята! - крикнул тот же голос, который до этого давал купцам насмешливые советы относительно живого товара. - Они заплатят за наше рабство!

   Тсаревна спрыгнула с крыши и лихорадочно размышляла, что же делать, как спастись из безвыходной ситуации. Она не могла бежать, бросив отряд на растерзание сражников, и в то же время, как ни странно, понимала, что ее сил не хватит на то, чтобы полноценно сражаться с мужчинами на равных. У нее не получилось бы дать достойный отпор, как у Тарны или других женщин-воительниц, от природы наделенных недюжинной физической силой, оставалось только попытаться найти в бурлившем вокруг хаосе оружие по силам или хотя бы оброненный кем-то лук.

  Так и не вытащив из болтавшихся на бедре ножен короткий мечик, девушка осторожно двинулась вперед, все еще держась у безопасной стены дома. Заклятья замедления, испробованные в прошлый раз, срывались с ее пальцев, но помогали только там, где стражники не были защищены от подобной элементарной магии. К несчастью, случалось это в одном случае из десяти.

  Свистели вокруг стрелы, от некоторых отдельных выражений, которые успевала слышать тсаревна от сражавшихся, уши угрожали свернуться в трубочки, хотя и это фиксировалось сознанием как нечто несущественное. Где-то рядом ржали насмерть перепуганные кони, метались по полю, пытаясь убежать, сбросив с себя дежуривших у помоста стражей. Колыхавшаяся масса рук-тел-мечей вытолкнула из себя раненного усатого стража в разодранном камзоле, так что он плюхнулся прямо у ног вскрикнувшей Соланж. В следующее мгновение девушке все же пришлось достать меч: мужчина поднялся и попытался рубануть воздух там, где секунду назад была голова девушки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});