Адепт авантюристов - Рэд Кэррот

других авантюристов?

-Знаю, - да, она думала об этом все время, что провела одна в комнате после пробуждения. – Таксель тоже знал. Не помню, чтобы это ему мешало жить.

-Вот и не живет больше. Ты не рычи, я на твоей стороне. К сожалению, родители Такселя – люди непростые и богатые, со связями. С ними могут быть большие проблемы. Единственный сын и все такое.

-Хочешь сказать, что мне могут не поверить? – искренне изумилась Халльвега. Уши отказывались слышать столь откровенную глупость. – Они что, считают, что я убила их сына ради?.. Ради чего? Ради удовольствия, что ли?!

-Они еще ничего не считают, не в курсе событий. Найдем тело, видно будет. Насколько я знаю того, о ком речь, его родителей в городе нет, придется отправлять людей в Тай Хей Ланури. Не кричи, Халль, успокойся. Еще ничего не известно.

-Не кричи? Не кричи?! – взвыла в отчаянии Халльвега. Нервы, натянутые все последнее время, дали сбой. – А что мне делать? Надо было позволить себя прикончить? Пусть развлекается и убивает? Вы – гвардейцы. Вы должны защищать! Где, где вы были, когда была нужна ваша помощь?! Почему никто меня не спас? Никто не пришел на помощь! Почему?!

Ее обняли за плечи. В раздражении Халльвега попыталась скинуть с себя чужие руки. Не дали, лишь крепче обняли. Дрожащий ребенок перестал вырываться, когда понял всю бесперспективность данного занятия, и разревелся окончательно. Что ж, это лучше, чем если бы она держала все в себе.

Что же касается случившегося. К сожалению, закон есть закон, а убийство – есть убийство. Оно запрещено. Бывают оговорки в каждом частном случае. Но тут тоже не все так однозначно, как может показаться на первый взгляд.

Через полчаса в комнатку вернулся Гайрад с кружкой в руке, что-то сказал на ухо своему капитану. Та кивнула в ответ, после чего гвардеец протянул свою ношу девушке.

Халльвега смотрела на протянутую кружку, сомневаясь, стоит принимать или нет. День клонился к вечеру, живот потихоньку начинал просыпаться и подавать признаки жизни. Со всеми этими передрягами поесть было некогда. Не дожидаясь уговоров или угроз выпила содержимое до последней капли. Лекарство, похоже. Совершенно точно не суп. В животе раздосадовано буркнуло.

-Так, ты не волнуйся главное, - Афурста стояла над девушкой. На нее снизу вверх смотрели усталые малиновые глаза. – Посидишь какое-то время у нас в гостях. Условия не такие шикарные, как в вашей бане, но тоже неплохо. Не волнуйся, все образуется. Вот увидишь. Мне идти надо. Гайрад тебя накормит. Обещаешь вести себя тихо? Вот и умница. Я зайду к тебе еще сегодня.

Ей в ответ вяло кивнули.

Афурста покинула комнатку. Следом за ней вышел гвардеец с пустой кружкой в руках, все еще хранящей тепло.

-Значит так, - обратилась к тому Афурста, в задумчивости покусывая губу. – Никого к ней не пускать, пока меня не будет. Сам ни шагу от двери. Накормишь ребенка. Язык держать за зубами, ничего не знаешь и не видел. Вернусь и всем все доходчиво объясню.

-Слушаюсь, капитан, - отозвался мужчина.

-Отлично. Я на место, хочу осмотреть сама. Вернусь через несколько часов.

После ужина Халльвега смогла выдохнуть чуть свободнее. Наконец-то успокоилась, случившееся ранее не вызывало больше острых эмоций. Накатило даже своеобразное безразличие к тому, что происходит вокруг, отражающееся в малиновых глазах.

Глядя во двор сквозь прутья решетки отрешенно думала о том, что была бы счастлива промотать вперед это время своей жизни. Чтобы знать, что ее ждет в будущем, а не вариться в неизвестности, как в кипятке.

Потерла руками усталые глаза и отошла к кровати. Делать совершенно нечего. Никому пока не нужна, так что надо, наверное, попытаться отдохнуть. Зелье подлечило все физические раны, но помимо них были еще и другие. Она чувствовала это, поэтому боялась, что не сумеет уснуть.

Стоило лечь и закрыть глаза, как стало ясно, что она глубоко ошибается. Сон моментально схватил в лапы и унес в свое логово.

До утра никто не будил. Позже принесли завтрак.

Жуя бутерброд, Халльвега откочевала к окну. Очень хотелось увидеть Афурсту, чтобы узнать, что с ней собираются делать. Вчера капитан западного округа не вернулась. Отчего-то это казалось недобрым знаком.

Взгляд замер на мостовой, куда выходило окошко ее тюрьмы. Халльвега вначале глазам не поверила, а после решила, что мир сошел с ума. Кто-то нарисовал под ее окнами карикатуру. Причем сделал это явно ночью.

С одной стороны жутковатого вида не то человек, не то косолапый кот, не то медведь, не то волк (Халльвега не поняла задумку художника). Хвоста нет, уши есть, кажется. Или это не уши, а воротник. Четыре лапы? В общем, с одной стороны какой-то монстр, а с другой – явно женская фигурка с крылышками. Дружелюбие картины не успевало начаться на этом, так как женская фигура держала в руке длинный клинок, который пронзал монстра насквозь. Под ногами обеих фигур лужа крови.

Это что? Кто так?..

Взгляд зацепился за фигуру в светлом доспехе. Она знала эту голову. Вегар! И не в светлых доспехах, а в обычной одежде, перепачканный в яркой краске с головы до пят.

Рядом с парнем фигура в черном с более светлыми вставками. Капитан Афурста. Только она являлась обладателем таких потрясающе длинных и прямых волос цвета воронова крыла.

Судя по жестикуляции, капитан яростно ругалась, показывая на рисунок. Вегар стоял прямо, что-то отвечал. Спокойно, никак не реагируя на злость в свой адрес. Этот может все мимо ушей пропустить, будучи сам себе на уме. А что делать, если отец так воспитал? Мать Вегара, насколько было известно Халль, сбежала от них обоих много лет назад. Ятран тогда еще не был целестиалом. Ушла устраивать личную жизнь, если верить обрывкам фраз от Вегара. Парень не любил вспоминать ни то время, ни свою сбежавшую мамочку.

На губах сама собой возникла улыбка. Если это не попытка приободрить ее, то она совсем не знает этого парня. Монстр? Увидеть в том зверя не получалось. Впрочем она не особо старалась. С другой стороны, Ятран говорил про противников. Какой же он ей противник? Он – исключение из правил!

Уединение в комнатке нарушили спустя несколько часов. К тому времени Халльвега переместилась обратно на койку, где сидела, скрестив ноги, и думала о том, что ее ждет. Надоела неизвестность.

Поэтому приходу капитана