Покрышкин - Алексей Тимофеев

16-й полк всегда был на главном направлении. Другие полки таких успехов в боях не имели. Командарм Вершинин однажды на КП сам взял микрофон и попросил Покрышкина: «Саша, держись, проучи этих спесивых стервятников». В бою с восьмеркой «мессеров» пара Покрышкина сбила троих. Когда к немецкому майору, спустившемуся на парашюте в поле люцерны, подъехал наш «виллис» с офицером и автоматчиками, он бросил в сторону кобуру с пистолетом, несколько раз повторил: «Меня сбил Покрышкин…»

Отличительная черта его таланта — всегда внезапное появление над полем боя, хотя немцы напряженно вели радиоперехват. Н. И. Уманский вспоминал, как радист на КП армии рассказывал, что немцы шифром передавали сообщения, Ил-2 у них назывались «бегемоты», Пе-2 — «кенгуру». Особо следили за 16-м полком: «Покрышка дома» или «Борода (Вадим Фадеев. — А.Т.) в бане».

Бортмеханик и радист сбитого разведчика Ю-88 дали показания о 4-м отдельном разведотряде, который в составе восьми «юнкерсов» базировался на аэродроме Сарабуз в Крыму. Разведчики вели постоянную фотосъемку, немедленно передавая с воздуха по радио данные о железнодорожном движении и о положении на русских аэродромах.

«Его еще нет, а они уже орут…» — восхищался наш радист. Приведем еще один рассказ Н. И. Уманского, который доставил на КП генералов из Москвы: «Восемь наших истребителей Як-1 вели воздушный бой против двенадцати «мессершмиттов». Бой они вели плохо, нервничал их командир, и немцы буквально издевались над «яками». Генералы очень переживали, кричали, ругались между собой, как и бывает в таких случаях, говорили, что летчиков надо послать в пехоту… Но на их счастье, Александр Иванович со своей группой из четырех самолетов возвращался из боя, который они провели над Керчью и Темрюком. Они имели преимущество в высоте и, как ястребы, смело набросились на немцев. За каких-нибудь пять-семь минут четыре Ме-109 уже горели как костры на земле, два летчика спаслись на парашютах, а два погибли, остальные ретировались немедленно… А мои генералы, переругавшиеся между собой, на радостях начали целоваться, чуть не в пляс пустились… Это настоящие асы — так говорили они».

Героически действовали в те дни штурмовики, летчицы на По-2 из 46-го гвардейского ночного бомбардировочного полка. Авиация дальнего действия заставила немцев перебазировать 55-ю бомбардировочную эскадру из Крыма в Сталино (Донецк).

Кубанская битва — это возрождение нашей авиации… И все-таки немцы еще могли собрать большие силы для массированных ударов в решающий момент. Так, введенная Г. К. Жуковым в бой на пятый день операции особая дивизия Пияшева, на которую маршал возлагал надежды, сразу попала под сильный удар «юнкерсов» и залегла. В книге «Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»(М., 1968) пишется о тактике нашей авиации в боях над Крымской, о «ярко выраженном наступательном характере», о том, что «удачно было организовано взаимодействие между родами авиации», о крупных группах истребителей, «которые отгоняли патрулирующих вражеских истребителей или связывали их боем»… На полях экземпляра этой книги из личной библиотеки Покрышкина сохранилась лаконичная пометка Александра Ивановича: «Все было не так».

Практически все бои проходили при значительном численном превосходстве немцев. Покрышкин делал, что мог, атакуя четверками и шестерками армады из десятков самолетов.

К середине мая наступавшие советские войска остановились перед новой полосой мощных укреплений немцев. Очистить Таманский полуостров не удалось. Жуков, вернувшийся в Москву далеко не в лучшем настроении, при докладе Сталину сказал, что таких ожесточенных боев ему видеть не приходилось…

В дни затишья генерал Вершинин вызвал в штаб, в станицу Пашковскую рядом с Краснодаром, лучших летчиков-истребителей своей воздушной армии. Вызов был срочный, летчики прилетели на «аэрокобрах». Приветствуя командарма, на бреющем полете они прошли над штабом и с ревом моторов вертикально рванули вверх. С деревьев посыпались листья. На усталом лице Вершинина показалась улыбка: «Да, это действительно герои…»

За завтраком летчики обсудили наболевшие вопросы и единодушно решили — докладывать командованию будет Покрышкин. Его авторитет в летной среде уже был безоговорочным. Сам Александр Иванович и тогда, и потом спрашивал себя: почему летчиков пригласили в высокий штаб впервые за два года войны? «А давно бы пора поинтересоваться нашей жизнью, мыслями и опытом. Меня всегда удивляло и беспокоило то, что мы живем как-то обособленно: ни о наших находках никто не знает, ни нам не говорят, что есть интересного в других частях».

Наверно, такое положение дел было также одной из причин наших поражений. Вспомним, как отреагировало командование на здравые суждения Покрышкина в штабе при вручении орденов в конце 1941 года… В люфтваффе мы видим сходную картину, но в обратной последовательности. Геринг, поначалу внимательно выслушивавший лучших пилотов, постепенно теряет с ними контакт.

К. А. Вершинин рассказал летчикам о принципах авиационного наступления. Радовало, что ВВС уже имеют возможности для завоевания господства в воздухе, для массированных ударов при прорыве обороны противника.

Покрышкин от имени летчиков высказал в первую очередь отрицательное мнение о приказе, который до сих пор ограничивал скорость патрулирования истребителей и обрекал их на оборонительный малоуспешный бой. Александр Иванович повторил то, что уже говорил месяц назад генералу Науменко — нельзя распылять силы истребителей, с утра до вечера летая по графику четверками и шестерками, встречая столь малыми силами крупные группы противника. Немцы педантичны, наносят удары, как правило, по шаблону, в определенное время. Надо высылать им навстречу патрули из двух или трех восьмерок. Летчики согласны иметь боевых вылетов в два раза больше, они хотят побеждать врага, не погибая в неравных боях.

Высказал Покрышкин и такое мнение асов: наиболее успешен перехват бомбардировщиков на их подходе к цели, в глубоком тылу немцев. Но уничтоженные там самолеты не засчитываются. Неслучайно многие летчики стараются воевать только над своей территорией. Не засчитаны гвардейцам даже самолеты, сбитые в районе Мысхако над морем, которые видели экипажи сопровождаемых Пе-2.

Командующий сделал пометки в блокноте, сказал, что «выступление правильное». Вскоре бомбардировочный полк дал подтверждения на сбитые у Мысхако «мессершмитты» и «фоккеры». Здесь, у бомбардировщиков, Александр Иванович встретил Семена Пыжикова, однокашника по ФЗУ, которого не видел больше десяти лет. Вспомнили юность, Новосибирск… Покрышкин добивается перевода Пыжикова замполитом своей эскадрильи. Надо было обезопасить себя, имея на этой должности земляка, порядочного человека.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});