Рыба фугу по-русски - Светлана Богданова

— Берегись! — вскрикнула Ангелина.

А Катя, прыгнув к Илье, дернула его за руку.

Голубев качнулся и наклонился вперед. Удар монтировкой пришелся ему по правому плечу. Илья Андреевич присел, скорчившись от боли, его лицо побелело. Злобно усмехнувшись, отец Константин втолкнул его в комнату, и раненый Голубев растянулся на полу. Катя устремилась к нему, перевернула его на спину, но Илья был без сознания от болевого шока…

Отец Константин, поигрывая монтировкой, встал рядом, осматривая взбунтовавшихся заложниц. Отойдя на три шага назад, Ангелина вынула конфискованный у Голубева пистолет-зажигалку и направила это оружие в переносицу целителю.

— Ни с места! — приказала она. — Буду стрелять без предупреждения! Бросьте монтировку и поднимите руки вверх!

— Ну что вы?! — заулыбался отец Константин. — Что вы?! Зачем же так строго? Я защищал свое имущество от вашего вторжения… Я же вас не приглашал!

— Он лжет! — взвизгнула очухавшаяся Стелла. — Он позвонил мне и сказал, что Сашенька у него и чтобы мы с Катей немедленно приезжали. Я тотчас же собралась, заехала за Катей, а когда мы вошли в дом, он напал на нас, связал и запер в этой комнате в кромешном мраке, — сбивчиво рассказывала Стелла. — А когда Катя набросилась на него с кулаками, он сделал ей укол… А как вы оказались здесь, Ангелина Станиславовна?

— Катя оставила записку.

— А где мой сын?! Кто-нибудь может сказать, где Саша? — Стелла подступила к отцу Константину. — Если Саша не у вас, зачем вам понадобилось нас заманивать?

— Я все объясню, — пообещал отец Константин, ласково глядя ей в глаза. — Все! А Саша здесь! И вы скоро его увидите…

— Мой мальчик! — прослезилась Стелла, бессильно упав на шею целителя. — Верните мне моего мальчика…

Отец Константин воспользовался тем, что Стелла заслонила его собой, расцепил ее руки и метнулся за дверь. Из проходной комнаты грохнул выстрел и послышался звук рухнувшего тела…

— Добрый вечер! — на пороге появился охранник Боровиковского. — Надеюсь, все живы?

— Помогите! — попросила его Катя. — Мой жених ранен.

— Одну минуточку, — охранник нырнул в темноту, но тут же вернулся, волоча под мышки отца Константина с простреленной голенью. — Пусть дамы простят мой внешний вид, пострадавший в схватке с собакой, но времени на переодевание у меня не было. — На его штанах зияла дырища, сквозь которую виднелись голубые плавки.

Николай прислонил отца Константина к стене и опустил на пол. Тот застонал, вытянув вперед простреленную ногу, под которой тут же налилась лужица крови.

— Ангелина Станиславовна, — сказал охранник, — перетяните ему ногу чуть выше раны. Хоть рана и не опасна, но мало ли что… Я же не зверь. А пистолетик ваш передайте Стелле, пусть держит преступника на мушке, вдруг он еще какой фортель выкинет!

Голубев шевельнулся и пришел в себя. Его правая рука бездействовала и висела, как плеть. Катя и Николай подняли и усадили Илью Андреевича в мягкое кресло, чтобы он мог опереться на другой бок.

— У вас перелом предплечья, — сообщил охранник, аккуратно прощупав его руку. — У кого-нибудь есть платок или шарф? Надо подвязать ему руку.

Стелла сняла с шеи шелковую косынку, а Катя сделала Голубеву перевязку. Илья Андреевич мужественно терпел эту процедуру, благодарно целуя Катины ладони.

— Ну зачем вы сунулись в дом? — укорил Голубева Николай. — Я же просил вас дождаться моего сигнала.

— Я не мог ждать, — морщась от боли, извинялся Илья Андреевич. — Ангелина Станиславовна рисковала, оставшись один на один с опасным преступником. Если бы с ней что-нибудь случилось, Анатолий бы меня никогда не простил! Я места себе не находил, слоняясь за забором, как последний трус! Приехал спасать свою невесту, а сам в кусты!.. Нет, так джентльмены не поступают! Это противоречит кодексу чести!

— Ну-ну, — покачал головой охранник. — Ваше геройство могло кончиться плачевно.

— Да, да, — поддержала Николая Катя. — Отец Константин целился в голову, если бы Илюша не пригнулся, ему бы размозжило череп!

— Устами младенца глаголет истина, — констатировал охранник.

Катя густо покраснела, в этой компании она была самой юной.

— Господи, как здесь воняет! — Николай почесал нос. — Словно на скотобойне! Аж в глазах режет, а у меня на такие запахи аллергия…

— А ты не дыши! — окрысился отец Константин, обмакивая руку в собственную кровь и слизывая ее с пальцев.

— Он что, сектант? — охранника передернуло, а Катя вообще уже была близка к обмороку.

— В прошлый раз здесь на меня напал обезглавленный петух, — произнесла Ангелина. — А Катя стала свидетельницей ритуала жертвоприношения с распитием парной крови.

Стелла потупила глаза.

— Чьей? — в один голос спросили Николай и Илья Андреевич.

— Петушиной! — в один голос ответили Ангелина и Катя.

— Так и до каннибализма можно докатиться! — ужаснулся Голубев.

— Свят, свят, — перекрестился охранник. — Пока я разыскивал электрический щиток с пробками, я чуть не заблудился в доме. Эй, любитель острых ощущений, — Николай склонился к насупленному отцу Константину, — где у тебя рубильник?

Отец Константин молчал.

— Я покажу, где рубильник! — вызвалась Стелла. — Он в его кабинете. Заберите у меня пистолет, а то я так боюсь оружия!

Николай подхватил Стеллу под локоть, чтобы она не споткнулась о порог, вывел в проходную комнату, включил фонарь и осветил одну за другой все двери.

— Эта! — Стелла ткнула пальчиком в крайнюю дверь. — А можно я не пойду с вами?! — капризно протянула она. — Мне страшно! Я лучше побуду с остальными…

— Нет вопросов! — Николай проводил ее обратно, и луч его фонарика, скользнув по стенам, уперся в дверь кабинета.

И эта дверь оказалась запертой на ключ. Николай не стал обыскивать целителя, а просто выстрелил в замочную скважину. Ангелина подумала, что охраннику очень нравится изображать крутого парня, ведь в обыденной жизни пострелять удается нечасто.

Николай распахнул дверь, и запах разложения хлынул из кабинета отца Константина новой волной. Ангелина высунула голову в коридор, но долг велел держать целителя под прицелом и неусыпным контролем.

Клацнул рубильник. Тотчас во всем доме зажегся свет. Охранник выскочил наружу, плотно закрыл дверь, а чтобы она самопроизвольно не открывалась, вставил между косяком и ручкой уже ненужный фонарик.

Бледное лицо Николая было совсем бескровным, когда он, вернувшись, отстегнул с пояса наручники и защелкнул их на запястьях отца Константина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});