Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

— Всегда так точно, — рассмеялся Алкад. — Если бы я спросил у тебя, сколько времени, ты бы рассказал, как сделать часы.

— Потому-то меня и выбрали для отправки на Марс, — ответил Киро.

Перед «Грозовой птицей» Луперкалия углублялась в горы, тянувшиеся вдоль степной долины из охряного камня. Имея ширину шесть километров в начале, долина постепенно сужалась, поднимаясь к горе Торгер и Цитадели Рассвета, откуда Киприан Девайн правил Молехом рукой, жесткость которой заслуживала восхищения. Стены городских укреплений впечатляли внешне, однако были архаичны и по большей части бесполезны против врага, обладающего реальной военной силой.

Предыдущие командующие из Ультрадесанта изо всех сил старались изменить их, пользуясь «Примечаниями к воинской кодификации» примарха, однако сталкивались с сопротивлением непреклонного населения.

— Я чувствую, что ты хочешь что-то добавить, — произнес Алкад.

— Я могу говорить свободно, сэр?

— Конечно.

— Проблема Молеха не в стационарных укреплениях и не в военной мощи, а в присущей ему культуре.

— Изложи мне свою теорию, извини, спекуляцию.

— Хорошо. Как мне это видится, жители Молеха росли на историях о героических рыцарях, которые выходят сражаться в славных поединках, — сказал Киро. — На их планете веками не случалось настоящих войн. Им неизвестно, что новой реальностью стали многочисленные армии из обычных людей с огнестрельным оружием. Факторами, которые определяют, кто победит, а кто умрет, стали численность, логистика и планирование.

— Мрачная точка зрения, — заметил Алкад. — Особенно для Легионов.

— Эмпирическая точка зрения, — произнес Киро, постучав двумя пальцами по Ультиме с выбитым черепом на своем нагруднике. — А, не обращайте на меня внимания, сэр, мне всегда лучше всего удавалось представлять худшие сценарии. Однако если вы правы, и предатели действительно явятся на Молех, то они в первую очередь будут стремиться перебить не полки Армии.

— Верно, это будем мы и Кровники Саликара.

— У нас три роты, и одному Императору известно, сколько на Молехе Кровавых Ангелов.

— Я бы сказал, что их численность в два с лишним раза меньше нашей, — сказал Алкад. — Варед говорил, что Витус Саликар — воин, который не слишком подвержен духу сотрудничества.

— Итак, пятьсот легионеров, — произнес Киро. — И если отбросить гиперболы, этого недостаточно для обороны планеты. Следовательно, основное бремя защиты Молеха должно лечь на полки Армии.

— Пусть это смертные, однако на этой планете почти пятьдесят миллионов боеспособных мужчин и женщин. Когда на Молех придет война, она будет невообразимо кровавой и закончится не скоро.

— Но с точки зрения окончательной практики, смертные просто не в состоянии оказывать сопротивление в массовой войне против Легионов, — заметил Киро.

— Ты не считаешь, что почти сто полков могут удержать один из миров Императора?

— Как бы вы оценили практические шансы любой армии смертных против сил Легиона? Честно? Вам известно, как называют то, что происходит, когда простые люди оказываются в бою против подобных нам воинов?

— Трансчеловеческий ужас, — отозвался Алкад.

— Да, трансчеловеческий ужас, — согласился Киро. — Мы оба это видели. Помните прорыв в Парсабаде? Казалось, у них кровь застыла в жилах. Мне было почти что жаль несчастных ублюдков, которых нам пришлось убить в тот день.

Алкад кивнул.

— Это было все равно, что молотить пшеницу.

— Когда это благородные семейства Макрагга сами молотили свою пшеницу? — поинтересовался Киро.

— Никогда, — признал Алкад. — Но мне доводилось видеть пикты.

На дисплейных планшетах перед Киро появились векторы сближения. Алкад умолк, и «Королева Сабэна» начала спуск в пещерный ангар прямо под огромной цитаделью в сердце долины.

Непрерывно звенели предупреждения об опасности, но Киро заглушил их, выровняв летающую машину с грохочущей вспышкой торможения, за которой последовал удар, когда посадочные опоры коснулись земли.

Алкад расстегнул удерживающие крепления и вернулся в десантный отсек, где параллельными рядами вдоль центральной линии и фюзеляжа корабля сидели пятьдесят Ультрадесантников. Киро отключил двигатели, дав «Грозовой птице» придти в равновесие, а затем открыл запорные механизмы штурмового люка.

Наземная команда бросилась обслуживать воздушную машину, а Киро отстегнул собственные фиксаторы и закончил последние послеполетные проверки. Он приложил кулак к аквиле на консоли управления, а затем сотворил Символ Механикум, дабы почтить и Терру, и Марс.

— Благодарю, — произнес он, и нырнул в десантный отсек. Несомненно, пять отделений собравшихся и готовых к высадке Ультрадесантников, закованных в броню цвета кобальта и слоновой кости, являли собой славное зрелище.

Через опущенную аппарель задувало запахи опаленного железа, горячих двигателей и выбрасываемого топлива. От их пьянящей смеси Киро перенесся назад в кузницу, к простому удовольствию придания металлу формы.

Собрав контейнеры для оборудования, где хранилась его сервообвязка, Киро последовал по аппарели за строевыми воинами, пока чернорабочие посадочной площадки и палубная команда готовили «Грозовую птицу» к следующему вылету.

Дидакус Ферон уже ждал их на посадочной полосе, и по лицу центуриона было ясно, что он принес мрачные новости. Низкорожденный бродяга с Калта заслужил высокое положение в Легионе благодаря тому, что около шести лет назад спас жизнь Таврону Никодему на хребте Териот.

— Неприятные известия, — произнес Ферон, когда легат приблизился к нему.

— Говори, — распорядился Алкад.

— Киприан Девайн мертв, — сказал Ферон, — однако это еще не самое худшее.

— Имперский командующий мертв, и это не самое худшее? — переспросил Киро.

— И рядом не стояло, — ответил Ферон. — Пятьсот Миров атакованы, а этот сукин сын Магистр Войны направляется к Молеху.

Над матово-стальным корпусом «Валькирии» выли ледяные ветра, которые закручивали призрачные вихри вокруг остывающих двигателей. От передних кромок крыльев и спаренных хвостовых стабилизаторов шел пар, создавая впечатление, будто машина все еще летит. Локен дал Рассуа указание поддерживать в соплах пламя, чтобы не дать им полностью замерзнуть. Доспех не пропускал холод, однако Локен все равно поежился от мерзлого запустения на вершине горы.

Урал тянулся почти на две с половиной тысячи километров от замерзших краев Кара Океаника до древних владений каганата Киевской Руси. Впереди в дымке смутно виднелся громадный шпиль-кузница горы Народной, окутанный дымом и молниями от грозных подземных дел.

Люди последовательно расхищали богатства этих гор, но никто не мог сравниться с монументальным размахом клана Терраватт. Говорили, что он происходил из того же источника, что и Механикум, и за темную эпоху технологий его теологотехи вырезали в костях Урала храмы, где укрывались от ярости Старой Ночи в полной изоляции, пока само их существование не стало пересказываемой шепотом легендой.

Когда клан Терраватт, наконец, вышел из своего логова под Холат Сьяхл, они обнаружили, что планету опустошают войны между чудовищными этнархами и тиранами. Когда известие о возрождении Клана разошлось, со всей планеты явились просители их древних чудес, в равной мере предлагавшие сделки, соглашения и угрозы.

Но был лишь один человек, который предлагал больше, чем хотел получить.

Он называл Себя Императором — клан Агас насмехался над этим титулом, пока не стали очевидны его огромные познания в давно забытых технологиях. Его готовность поделиться утраченными искусствами привела Клан под его знамя, и из их архивов возникло много оружия, которое привело Старую Землю к Единению. Захороненные ядра памяти древнейших из Агас заявляли, что это их технология, а не Марса, вылилась в создание первых прото-Астартес. Механикум полностью отвергал это утверждение.

Локен видел здесь мало следов технологических чудес, только высокий хребет черного камня, окутанный леденящим туманом и бушующими облаками пепла, извергнутыми подземными кузнечными комплексами Дятлова. Лишенные растительности скалы имели острые углы и были совершенно недружелюбны к любой флоре. Локен развернулся на месте, ничего не видя, кроме одинокой посадочной платформы, на которую села «Валькирия».

Он сверился со своим планшетом, по краям которого уже появился узорчатый слой светлой волокнистой пыли.

— Ты уверена, что это здесь? — спросил он.

— У меня глаз охотника, и я облетела Терру от края до края по делам Сигиллита, — четко и отрывисто ответила Рассуа. — И я садилась на Семи Силачах много раз, Гарвель Локен, так что да — я уверена, что это здесь.