Среди роз - Шеннон Дрейк

Тристан поклонился.

Осторожно положив ребенка на кровать, Женевьева бросилась за ним. Кэтрин заплакала.

— О Кэтрин! — Почувствовав себя виноватой, Женевьева дала волю слезам, взяла дочь на руки и приложила ее к груди. Малышка удовлетворенно зачмокала.

Женевьева будто окаменела. Чтобы подавить рыдания, она прикусила губу, но слезы бессилия и боли струились по ее щекам.

Глава 23

— Томас, если ты не возьмешь меня с собой, клянусь, я найду другой способ уехать! — решительно заявила Женевьева. Джон увильнул от разговора, ограничившись неопределенными обещаниями, поэтому сегодня она решила заручиться согласием Томаса. Искать его не пришлось. Он следовал за ней по пятам. А когда исчезал, тут же появлялись Эдвина и Джон.

Кэтрин крепко спала в колыбели, подаренной Элизабет Йоркской. Томас пребывал в благодушном расположении духа — благодаря подогретому вину, поданному Женевьевой. К делу следовало приступить немедленно.

Томас окинул Женевьеву скептическим взглядом и допил вино. Она казалась такой же непреклонной, как при осаде Иденби.

«Она похожа на легендарную воительницу, — думал Томас, — особенно сейчас, с распущенными волосами и пылающими глазами». О такой мужчина может только мечтать. Женевьева и женственна, и упорна. Маленькой леди Кэтрин не исполнилось и пяти недель, а ее мать уже снова стала стройной, как тростинка, и соблазнительной, как юная девушка.

Какого черта Тристан отказывается от такого подарка судьбы? Почему до сих пор так мрачен, зачем усугубляет ее страдания? Томас напомнил себе, что некогда Женевьева пыталась убить Тристана, однако от его руки полегло немало доблестных противников. Если бы причина была в том заговоре, Тристан давно простил бы Женевьеву. Но удивительнее всего то, что Тристан любит ее — в этом Томас не сомневался.

— Томас! — Она чуть не плакала от отчаяния. — Я знаю, что меня стерегут днем и ночью, но прежде мне удавалось сбежать. Томас, пожалуйста! Его нет уже три недели…

Томас грустно усмехнулся:

— Теперь Тристан редко будет засиживаться дома. Он унаследовал целое графство, король пожаловал ему титул герцога Иденби, как своему верноподданному. Не надейтесь понапрасну: ему еще не раз придется вступать в битву с претендентами на престол.

Женевьева подошла к колыбели.

— Это мне известно. Но зачем он снова уехал в Бедфорд-Хит? Вы и без него справитесь с делами.

Томас пожал плечами и отвел взгляд.

— Томас, прошу вас! Вы в долгу передо мной. Разве вы не помните, что участвовали в заговоре против меня?

— Женевьева, Тристан отправился в Бедфорд-Хит потому, что даже самые преданные слуги и стражники убеждены: в поместье появились привидения. — Томас смущенно развел руками. — Там пролилось немало крови, и мне бы не хотелось…

— Он запретил вам привозить меня туда?

— Нет. Никому и в голову не приходило, что вы пожелаете посетить поместье! И вправду, Женевьева, зачем это вам? А как же быть с Кэтрин? Неужели вы поручите заботам няни такую крошку?

— Я оставлю ее на попечение Эдвины и Мэри. Мэри пообещала найти хорошую кормилицу. У дочери плотника молока с избытком хватит и для Кэтрин.

Женевьева уже переселилась в просторные покои при дворе, и в ее жизни произошло немало приятных перемен. Мэри вновь стала прислуживать ей! Кроме того, вернулся сэр Хамфри, который, по требованию Тристана, встретился с ним у короля, попросил помиловать его и получил прощение. Но Женевьева все так же тосковала по Тристану и стремилась к нему, рискуя навлечь на себя гнев. Если уж она стала его женой, Тристану от нее не отделаться!

Посмотрев на молодую женщину, Томас вздохнул. Не сказать ли Тристану, что она ускользнула из-под стражи? Или признаться, что у него не хватило сил переубедить ее? А может, разрешить Женевьеве отправиться в Бедфорд-Хит? Это пошло бы на пользу им обоим…

— Так и быть. — Томас развел руками.

— Томас, вы согласны? — Женевьева бросилась к нему, крепко обняла и поцеловала в щеку. Томас улыбнулся. Если когда-нибудь она смотрела и на Тристана таким взглядом, то он наверняка влюблен.

— Мы выезжаем на рассвете. Вы поедете в экипаже.

— Спасибо, Томас!

В конце концов Джон и Эдвина решили сопровождать их. Джон считал, что эта затея безнадежно глупа, но не решился отпустить Женевьеву одну, и она взяла с собой Мэри и Кэтрин. Все они разместились в экипаже, а мужчины поехали верхом. На дверце экипажа красовался герб эрла Бедфорд-Хита.

Карета оказалась не только красивой, но и удобной; в ней с избытком хватило места Женевьеве, Эдвине, Мэри и малышке. Стояла весна, все вокруг цвело. Выехав за пределы Лондона, путники увидели в полях крестьян, занятых севом. Дикие цветы пестрели на лугах, слышалось гудение пчел.

Время от времени Джон садился в карету, иногда его сменял Томас. Путешественники перекусили на постоялом дворе, где им подали сметану, хлеб и форель, только что выловленную в ближайшем ручье. Снова сев в экипаж рядом с Женевьевой, Томас пояснил:

— Отсюда начинаются владения эрла Бедфорд-Хита, миледи.

Близилась ночь, и праздничное настроение вдруг покинуло Женевьеву. Она нервно прижала Кэтрин к груди, убаюкивая ее. Темнота наступила неожиданно. Молодая женщина видела только, что земли, по которым они проезжали, на редкость обширны. Им все чаще попадались строения — большей частью крестьянские дома с освещенными окнами, кузницы и мастерские. Вдалеке показалось несколько величественных кирпичных особняков.

Томас указал на широкую подъездную аллею и двор.

— Это дом Тристана. Унаследовать его должен был старший брат Тристана. Это поместье было построено через пять лет после битвы при Тьюксберри.

Экипаж остановился перед входом. Томас вышел первым, опустил подножку и помог спуститься Женевьеве. Пока остальные высаживались, Женевьева с любопытством разглядывала огромный особняк — не дом, не замок, а нечто среднее между ними.

Внезапно, увидев, что в окне второго этажа мелькнула тень, она вдруг почувствовала тревогу. Но почему? В доме наверняка полным-полно слуг. И Тристан, должно быть, здесь. Но вдруг Женевьева поняла, в чем дело: тень двигалась крадучись.

— Женевьева! — окликнула ее Эдвина. Двери распахнулись, из дома выбежали слуги. Томас заговорил с коренастым мужчиной в ливрее, молодые парни начали вносить в дом сундуки. Поднимаясь по ступеням, молодая женщина нервничала все сильнее. Муж так и не вышел встретить ее.

Между тем Джон радостно обнял коренастого мужчину, а Томас рассмеялся и представил его Женевьеве и Эдвине, назвав Гейлордом. Джон заверил дам, что Гейлорд исполнит любое их желание. Женевьева улыбнулась, увидев, что Гейлорд пристально разглядывает ее. Он спросил о ребенке. Этот вопрос удивил ее, но Джон объяснил, что Гейлорд помнит детьми и его самого, и Тристана. К радости Женевьевы, ее дочь ничуть не испугалась, когда Гейлорд взял ее на руки и понес в дом.