Золотой Сын - Пирс Браун

– Она ушла морем, к сожалению… Я слышал, он отличился, – говорю я, кивая в сторону стоящего на краю мостика Рагнара.

Бледное лицо меченого, украшенное густой бородой, покрыто руническими татуировками. Он не сводит с меня глаз. В отличие от бурно выражающих эмоции Кавакса и Даксо, Рагнар кажется совершенно бесстрастным.

– Командира его группы убили, лейтенантов тоже. Там вообще много народу полегло, наткнулись на каких-то дружков Келлана, – помрачнев, рассказывает Кавакс и одновременно роется в карманах, потому что лис уже нетерпеливо скребет когтями о его ногу, выпрашивая еще конфет. – Маленький принц, у меня больше нет, – обращается к Софоклу Кавакс, с надеждой поглядывая на меня. – А у тебя, случайно, не завалялось в кармане конфет, Дэрроу?

– Нет, к сожалению.

– Рагнар взял командование на себя и прекрасно со всем справился, – заканчивает рассказ отца Даксо.

– Командование?! – переспрашиваю я.

– Они столкнулись с убойным отрядом ауреев, – объясняет Кавакс. – Полдюжины танцоров клинка из дома Беллона, настоящие аристократы. Порезали всех наших золотых и большинство черных. Меченые подобрали выживших серых и черных и сумели доставить их на корабль.

– Кто-то из танцоров остался в живых?

– Нет.

Рагнар опускает глаза, словно ожидая нагоняя, но я громко говорю:

– Отличная работа, друг!

Кавакс и Даксо морщатся от столь фамильярного обращения с меченым, но на лице Рагнара вдруг расплывается широкая желтозубая улыбка! Оно того стоило!

– Как думаете, он способен на большее? – обращаюсь я к Телеманусам.

– В каком смысле? – неуверенно спрашивает Даксо.

– Он мог бы возглавить отряд в отсутствие золотых?

– А какой с этого прок? – бурчит Даксо, напряженно переглядываясь с отцом.

– Я мог бы посылать его в те места, куда не могу послать золотых.

– Таких мест нет! – скрестив руки на груди, с вызовом произносит Кавакс, и я понимаю, что зашел слишком далеко.

– Разумеется. Это просто теория, мысли вслух, – с примирительной улыбкой заверяю я Кавакса, похлопывая его по плечу, и вскоре Телеманусы отбывают на свой корабль.

– Ты перегнул палку, – вдруг говорит Орион.

– Прошу прощения?

– Ты меня прекрасно расслышал.

Вглядываюсь в бледно-голубые татуировки на ее темной коже, как будто эти формулы помогут мне понять ее характер.

– А ты наблюдательна для синей.

– Потому что знаю, как устроен мир за пределами синхронизации цифровых сетей? Я же выросла в доках, господин. Когда находишься на самом дне, хочешь не хочешь, а научишься быть наблюдательной.

– В доках какой планеты? – интересуюсь я.

– На Фобосе. Мой отец был докером, рожденным вне сект. Умер, когда я была маленькой. Девочка должна держать ухо востро, если хочет остаться в живых в доках города-улья. По-другому среди чудовищ не выжить.

– Это не единственный способ, – отвечаю я.

– Разве? – удивленно спрашивает она.

– Можно тоже превратиться в чудовище.

Орион отворачивается от иллюминатора и смотрит на меня. В ее ледяных глазах отражается напряженная работа мысли, а потом она произносит:

– А еще в космосе очень красиво. Путей миллиарды, и можно выбрать любой.

Слава богу, мне не нужно ей отвечать, потому что синие из технического отсека выходят на связь по интеркому:

– Господин, десантный корабль Виргинии Августус запрашивает стыковку.

31

Переворот

– Отец в плену! – кричит она, сбегая по пандусу из дымящегося корабля.

Ее охраняют несколько черных телохранителей в помятых и исцарапанных доспехах. За ними из корабля выходит с десяток серых, среди них Сун-хва с Луны. Наемники-ищейки, опасные и неприметные, охотники Шакала салютуют мне, как положено по уставу.

Вокруг нас в стыковочном отсеке стоят сотни штурмовиков и добрая дюжина «аистов» – здесь могла бы поместиться вся община Ликоса вместе с поселками. Оранжевые и зеленые собрались вокруг корабля, оживленно переговариваются и готовят его к техпроверке перед грядущим вторжением на Марс.

Я вышел встречать Виргинию со всей свитой – здесь Лорн, Севро, упыри, Виктра и Рагнар. Только Рока не хватает – он мое приглашение проигнорировал. Мне хочется броситься к Виргинии и обнять ее, но она в ярости. Изо рта брызжет слюна, под бешеными глазами темные круги, лицо осунулось от усталости.

– Плиний начал переворот! Арестовал моего брата! Тетя мертва, все ее дети убиты, шестеро наших преторов тоже! Более двадцати знаменосцев моего отца уже присягнули этому гаду на верность! Мы не контролируем наш собственный флот!

Спрашиваю, не пострадала ли она сама.

– Пострадала? – презрительно усмехается она. – Какая разница?! Они убили моих людей! Мы подобрались к Академии незамеченными, а как только я запустила штурмовик в сторону космической станции и учебных кораблей, на нас напали корабли Беллона, сидевшие в засаде за астероидом! Уничтожили все мои штурмовики! Погибло десять тысяч человек! Десять тысяч! Бессмысленное побоище! Они нас окружили, мы бы в любом случае сдались! Зачем нужна была такая жестокость?!

– Вполне в духе Карнуса, – предполагаю я.

– И Плиния, – кивает она. – Он не пустил Беллона по ложному следу, а вывел прямо на меня!

– А почему Плиний не стал убивать тебя? – спрашивает Севро.

– Людям вроде Плиния надо, чтобы все было по закону, – говорит стоящий рядом со мной Лорн, кивком приветствуя Виргинию, которая не подает виду, что удивлена его присутствием. – Это у него в крови. Он ведь приходил поговорить с тобой, правда? – спрашивает мой наставник с отвращением в голосе.

– Этот эльф посадил меня под домашний арест и отвел мой флот на Хильду! Во время перелета пришел ко мне и показал видеосъемку с Ганимеда, где отец потерпел поражение, – рассказывает она, дрожа от гнева. – Сообщил, что мой дом разрушен, но он не хочет, чтобы наш род прервался. Они с верховной правительницей обо всем договорились: он обеспечивает ей мир, а она дает ему высокую должность, признает его законным правителем и дарует любую награду на его выбор. Этот урод хлопает своими длинными ресницами, поглядывая на запись того, как сгорают корабли моего отца, и заявляет, что собирается развестись с женой. А потом просит оказать ему честь – стать его супругой!

Молчу. Упыри недовольно перешептываются.

– И что ты ему ответила? – спрашивает Виктра, но Мустанг даже не поворачивается в ее сторону и продолжает свой рассказ:

– Сказал, что уже давно на меня глаз положил. – Она лезет в карман, достает влажный сверток и швыряет его на пол. – Вот я и подумала, что двух глаз ему явно много!

Севро и Гарпия гогочут. Лорн неодобрительно хмыкает, как будто у него есть какие-то основания быть авторитетом в вопросах морали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});