Любовная западня - Нелли Макфазер

— Мне надо просто войти?

Гондольер кивнул и прощальным жестом снял шляпу. Он уже отплывал, оставляя Франческу одну на маленьком причале.

— Вас ждут, синьорина. Чао, прекрасная леди! И пусть в Венеции сбудутся все ваши мечты!

Франческа помахала ему рукой и стала подниматься по ступенькам. Толкнув незапертую дверь, она вошла в полутемную комнату.

— Ладно, шутники! — спокойно сказала Франческа. — Ну, где вы там, выходите! Тимбер! Кейти! Или это Пану пришла в голову такая безумная затея?

— Их здесь нет, Франческа.

Услышав незнакомый голос, она обернулась. Голос принадлежал сидевшему у закрытого ставнями окна мужчине.

— Что это значит? Кто вы? — Франческа собралась уже бежать, но, вспомнив, что, кроме как вплавь, выбраться отсюда было невозможно, передумала. Большой канал — это очень романтично, но только до тех пор, пока вам не надо в него нырять.

— Ваш благодетель. Я ждал все эти годы, чтобы встретиться с вами лицом к лицу, Франческа. Теперь наконец вы здесь. — Голос его упал до шепота. — Пожалуйста, подойдите поближе. Я хочу до вас дотронуться. Я хочу убедиться в том, что вы реальны.

Испытывая скорее любопытство, чем испуг, Франческа медленно двинулась к окну. Человек у окна повернулся, и Франческа увидела, что он сидит в необычном кресле. Это было кресло на колесиках.

— Мой благодетель? Я… я не понимаю, о чем вы говорите.

— Конечно, не понимаете. Мы с Джейсоном решили, что будет лучше, если у вас сложится впечатление, будто вашим покровителем в последние четыре года был фонд, а не частное лицо.

Франческа вспомнила о тех бумагах, которые Джейсон приносил ей на подпись и поспешно забирал назад, невнятно бормоча о том, что ни к чему портить глаза, разбирая мелкий шрифт.

— Наверное, лучше начать с самого начала. Вы с Паном… Вы с Джейсоном друзья?

Человек улыбнулся. Теперь Франческа могла видеть, что он вполне привлекателен, хотя физические страдания оставили на его лице глубокие морщины.

— У таких людей, как я, нет друзей. Но да, мы знакомы уже давно. Я знаком и с вами, Франческа. С тех пор, как увидел вашу прекрасную статую.

Франческа долго смотрела на него, и наконец она догадалась.

— Моя статуя! Вы… Вы — Дэйн Вандерхоф. — Франческа посмотрела на руку, которую он протянул, чтобы дотронуться до нее. В его прикосновении не было ничего сексуального, это было прикосновение человека, убедившегося в существовании чего-то очень ценного. — Я не могу понять, почему Пан не сказал мне, что вы тот, кто… Подождите минутку! — В глазах Франчески мелькнуло подозрение. — Все эти бумаги, которые я подписывала, все эти деньги — я, что же, в финансовой зависимости от вас, мистер Вандерхоф? Значит, если я…

Он пожал плечами.

— Юридически, наверное, да. Но это не имеет значения. Деньги для меня ничего не значат. Ничего. — На его лице вновь появилась улыбка. — Я обнаружил, насколько они бесполезны, когда ухлопал огромную сумму, пытаясь вылечить ноги.

Франческа с сочувствием посмотрела на Вандерхофа.

— Мне… мне жаль. Я, по сути, вас не знаю, но уверена, что для такого человека, как вы, паралич просто убийствен. Как это случилось?

— Какое это имеет значение, когда вы здесь, рядом со мной, а не в мечтах? Если бы вы только знали!.. Во время моих ужасных мучений и бесконечных операций я не переставал мечтать о вас. Думаю, именно это и не дало мне умереть.

Франческа чувствовала себя как во сне. Неужели все происходящее с ней реально, или Венеция превратилась в сюрреалистическую страну Оз?

— Я не понимаю. Вы думали обо мне все эти годы, с тех пор как Питер сделал для вас статую? — Это было странно, неправдоподобно. — Так это вы следили за мной…

— Да, до несчастного случая. Таково было мое соглашение с Джейсоном. Смотри, но не трогай руками. После падения, после того как я провел в больницах бог знает сколько времени, даже подсматривать оказалось невозможно. Хотя по-прежнему можно было наблюдать за вами издали, я не хотел, чтобы вы видели меня таким. Мне остались только мечты.

— Вы сказали, что у вас было «соглашение» с Джейсоном. Какое соглашение? Что он должен был за это получить?

Лицо Дэйна оставалось бесстрастным.

— Он хотел вам добра, то есть защищал вас от такого человека, как я. В то же самое время он получал от этого выгоду. Ваш друг сам коллекционер, Франческа. Он знаком с этой страстью.

Франческа понимала, что должна была бы сейчас испытывать гнев по отношению к своему наставнику. Но она была слишком хладнокровной и практичной, чтобы отвергать план, который не принес ей ничего плохого — только хорошее. По крайней мере до сих пор.

— Зачем вы заманили меня сюда? Что вы хотите?

Он впился в нее глазами:

— Я хотел бы знать, находите ли вы меня безобразным. А? Я вас отталкиваю, Франческа? Когда вы взглянули на меня, то сразу отвернулись. Я не знаю, была ли в ваших глазах жалость. Она была? Это все, что вы чувствуете, когда на меня смотрите?

На этот раз взгляд ее не дрогнул.

— Конечно, я испытываю к вам жалость — как и к любому, кто страдает. Что еще я должна к вам испытывать? Боюсь разочаровать вас, мистер Вандерхоф, но кроме естественного сочувствия к когда-то сильному мужчине, который сейчас прикован к инвалидной коляске, я больше ничего не чувствую. — Это была ложь. Франческа почти физически ощущала исходящую от этого человека властность. Его аура зачаровывала ее.

Глаза Вандерхофа заблестели еще сильнее.

— Моя холодная, прекрасная статуя! — прошептал он. — Мое хладнокровное сокровище, которое нельзя сломать или свести с ума огнем глупой страсти. — Он уткнулся лицом в ее ладони. — Мое совершенство! Мое вечное совершенство за стеклянной перегородкой… Если бы вы только знали, что значит для меня этот миг!

— Может быть, и знала бы, если бы вы мне сказали, что вам от меня надо, — сказала Франческа, убирая руки.

— Мне надо, чтобы вы стали моей женой. — С циничной улыбкой Вандерхоф посмотрел вниз, затем снова на Франческу. — Конечно, только формально, так как другого быть не может. — Он внимательно наблюдал за ее реакцией. — Вы не шокированы?

— Подозреваю, что так должно быть, но по некоторым причинам шока я не испытываю. Хотя я озадачена. Оставим в стороне очевидный вопрос о том, зачем я вам нужна. Я тоже понимаю страсть коллекционера. Но вот зачем мне выходить за вас замуж?

— Затем, — медленно произнес Дэйн, — что я могу дать вам тот мир, который вам нужен, и в то же время вы можете остаться в стороне от его страстей. Материальные вещи? — Он описал рукой круг. — Эта вилла — ваша, со всеми другими моими владениями, которые более обширны, чем об этом известно публике. Карьера фотомодели? Если хотите, я помещу ваше лицо на обложки всех журналов мира — без всякой борьбы, без интриг, без компромиссов. Путешествия, нужные люди, красивая одежда — весь мир. Все это будет вашим, если вы выйдете за меня замуж.