Игра (СИ) - Анкай Виктория

Знала, что выгляжу сейчас отвратительно. Но почему-то больше не стеснялась этого… Не испытывала неловкости или разочарования, не стремилась принять более выгодную позу, не чувствовала стыда. Просто терпела, считая секунды и мечтая только о том, чтобы всё побыстрее закончилось…

Наконец знакомый вкус спермы разлился по занемевшему языку, и я зажмурилась сквозь слёзы, покорно дожидаясь, пока прекратятся последние короткие резкие рывки, и стараясь дышать носом…

Костя отстранился. Отпустил меня, привалился к перегородке, закрыв глаза и тяжело дыша…

Я с ненавистью глянула на него, чувствуя какую-то дурацкую досаду. Поднялась на ноги, с трудом разгибая затёкшие колени. Потёрла лицо, смывая слюни и сперму, прополоскала рот… Между ног скопилась горячая влага, но у меня не было шанса её смыть — при Косте я ни за что не стала бы это делать…

— Мою одежду постираешь, Ин? — Костик, как ни в чём не бывало, обнял меня за плечи, закрывая кран.

Шум воды мгновенно стих, и наступила непривычная тишина…

— Да иди ты… — я со злостью отпихнула его руку, выходя из кабинки.

Наклонилась, подбирая с пола свою кофту. Достала из внутреннего кармана свёрнутую белую футболку. Неловко попыталась нацепить её на мокрое тело…

— Лентяйка, — Костя, скалясь, смотрел на мои действия, ничуть не смущаясь собственной наготы. — Ладно, отдохни где-нибудь. Я сам постираю. Могу и твои заодно…

— Как хочешь, — я сцепила зубы, ощущая слишком явную раздражающую зудящую неудовлетворённость между ног.

Наконец справилась с футболкой. Вытащила из кармана шатанов пачку сигарет и зажигалку, сами вещи швырнула Костику под ноги.

— Чего злая-то такая, Инка? — Костя, откровенно насмехаясь, протянул руку, чтобы снова меня обнять.

Почему-то стало ещё обиднее…

Увернулась, толкнув его в плечо. Торопливо зашагала к выходу…

Пересекла раздевалку, не спеша спустилась по лестнице. Толкнула дверь, вышла на улицу, полной грудью вдыхая свежий жаркий воздух и наконец-то избавляясь от навязчивого аромата клубники, забившего лёгкие. Бесцельно побрела вдоль заросшей аллеи, которую почти не было видно под тоннами перепревших листьев, поломанных веток и пробивающейся сквозь разломы старого асфальта травы…

Мне больше не было страшно. Сейчас, когда я точно знала, что нахожусь здесь не одна, страх уступил место привычной раздражительности и… странному душевному покою. Глупо, но мне всегда подсознательно проще было перекинуть часть проблем на кого-то другого, а с Костиком это оказалось невероятно просто — он мне никто, мне не жаль его, я могу с чистой совестью спрятаться за его спину в случае чего… Подло, но он сам виноват, наверное — наши отношения изначально подразумевали под собой примитивную схему "дашь на дашь": секс в обмен на это своеобразное чувство защищищённости. Только мне дополнительным бонусом досталось ещё чрезмерное Костино внимание, а ему — моя полная зависимость от него. И нас обоих это по-своему устраивает…

А самое приятное в этом аморальном вертепе то, что мне даже не стыдно признаться в этом. Нет нужды убеждать себя в том, что я хорошая, что всё могу и умею и без него, что все мои мысли и поступки правильные и оправданные… Нет, мне проще согласиться с тем, что я действительно сука, и спокойно жить с этим дальше.

Я свернула на перекрестке влево, обходя раздевалку по периметру. Ощущение прохладного ветерка, гуляющего по практически ничем не прикрытому чистому телу, казалось нереально восхитительным…

Чёрт, если бы с Артемом в своё время было так же просто, как сейчас с Костиком… Но Артём занимал слишком значительную часть моей жизни. Самое смешное, он даже не стремился к этому, но мне всегда отчаянно хотелось что-то доказать и ему, и себе… Нет, по сути не что-то, а любой ценой проявить личную независимость, указать на собственное определенное превосходство над мужем, продемонстрировать своё несомненное отличие от всех этих напыщенных женщин, с мужьями которых Артём вынужден общаться каждый день в силу своей работы…

Я не могла иначе, а муж не видел необходимости лишать меня этих целей. Хотя сам наверняка прекрасно мог разглядеть все мои недостатки…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Как после всего этого я смогла бы признаться мужу, что моя независимость заканчивается ровно там, где я больше не могу использовать её для собственной выгоды? Что всё это превосходство лопается как мыльный пузырь в тот момент, когда я испытываю обиду и осознаю собственную неправоту? Что моё основное отличие от всех остальных только в том, что я не готова мириться с отсутствием этих самых отличий? Никак…

А с Костей проще — мне просто плевать на его мнение и интересы. Как и ему на мои…

Я плюхнулась на стоявшую под деревом скамейку, на которой ещё уцелели целых две доски. Прикурила сигарету…

Даже сейчас, когда я смогла ужиться здесь, в этих отвратительных условиях, я всё ещё хочу доказать Артёму тот факт, что могу справиться без него. Но при этом я точно знаю, что если бы всё это время меня не грела подсознательная мысль о том, что муж где-то поблизости, я вряд ли смогла бы так легко выдержать весь этот ад… Я абсолютно уверена в том, что он не хочет моей смерти, иначе не дал бы мне шанс на возвращение. И даже мои мучения ему не нужны, раз он проплатил за то, чтобы я не оказалась на месте Лиды или Лены… Тогда что?! Зачем? Ну почему нельзя было просто забрать меня отсюда? На кой чёрт нужно это дурацкое условие? Он же прекрасно понимает, что это ничего не изменит…

Я отшвырнула окурок, выпустила последнюю горьковатую струю дыма. Откинула голову на жёсткую спинку скамейки, прикрыла глаза…

В памяти невольно всплыли собаки на фоне гигантского экскаватора… Они явно не бездомные, как могло бы показаться поначалу — породистые, натренированные, с блестящей шерстью. Значит, их выпустили там специально ради нас… Костю же предупреждали, что побег — хреновая идея. Но у нас действительно был реальный шанс сбежать. А у меня — лишняя возможность что-то доказать бывшему мужу… В который раз… И в который раз эта попытка с треском провалилась. И нет, не по его вине. А просто потому, что она изначально была обречена на провал…

Я размазала ладошкой по лицу скупую слезу обиды.

Вот всегда так — тошно тупо от того, что Костя эгоистично отделался минетом, а виноват всё равно Тёмка… Но ведь правда виноват! Он мог сразу вытащить меня отсюда, и не было бы вот этого всего…

— Эй! Сюда давай! — издали донёсся сердитый Костин окрик.

Я распахнула глаза, повернула голову…

Костя стоял в конце аллеи, полностью одетый. Ждал меня…

Глубоко вздохнула. Смиренно опустила голову, поплелась в его сторону…

— Чего ушла-то? Просил же не бесить вот этими внезапными исчезновениями, — Костик нахмурился, сверля меня недовольным взглядом. — Идти надо. Пока Макс там сейчас всех своими идеями не заебал…

— Куда идти? — я забрала из его рук свои мокрые вещи, встряхнула в руках кофту. — Кость, я не буду пока одеваться, ладно? Пусть просохнет сначала…

— Да как хочешь, — Костя, сам одетый в мокрую, хоть и выжатую футболку и джинсы, равнодушно пожал плечами, но тут же ухмыльнулся и, прежде чем отвернуться, от души приложил меня тяжёлой ладонью по заднице. — Тут недалеко…

Я, сцепив зубы, потёрла горящую ягодицу и посеменила за ним…

*36*

— Костя, подожди… — я невольно скривилась, стараясь поспевать за широкими мужскими шагами. — Я ногу натёрла, кажется…

Костик в сотый раз за эти двадцать минут сбавил шаг, с раздражением оглядываясь на меня.

Я густо покраснела, виновато кусая губы и честно прихрамывая на одно колено.

Ничего я не натёрла. Точнее, совсем не ногу… Идти практически без одежды с остывающей между бёдер влагой было не просто неприятно, а почти болезненно. И немного стыдно… А хуже всего оказалось то, что эта влага никуда не испарялась, а, кажется, только хлюпала сильнее…

— Как бежать-то завтра планируешь с больной ногой? — Костик сурово оглядел меня от макушки до пяток. — Раньше бы хоть сказала… Давай тогда помедленнее.