Товарищ Сталин. Личность без культа - Александр Неукропный

разговора присутствовали Берия и Маленков. Оба они высказались за проведение встречи с руководством РПЦ. Кстати, мнением самого Карпова Иосиф Виссарионович тоже поинтересовался. А дальше, по его словам, происходило вот что:

«…Я получил указание позвонить митрополиту Сергию и от имени Правительства передать следующее: “Говорит с Вами представитель Совнаркома Союза. Правительство имеет желание принять Вас, а также митрополитов Алексия и Николая, выслушать Ваши нужды и разрешить имеющиеся у Вас вопросы. Правительство может Вас принять или сегодня же, через час-полтора, или если это время Вам не подходит, то прием может быть организован завтра (в воскресенье) или в любой день последующей недели”. Тут же, в присутствии товарища Сталина, созвонившись с Сергием и отрекомендовавшись представителем Совнаркома, я передал вышеуказанное и попросил обменяться мнениями с митрополитами Алексием и Николаем, если они находятся в данное время у митрополита Сергия. После этого доложил товарищу Сталину, что митрополиты Сергий, Алексий и Николай благодарят за такое внимание со стороны Правительства и хотели бы, чтобы их приняли сегодня. Двумя часами позднее митрополиты Сергий, Алексий и Николай прибыли в Кремль, где были приняты товарищем Сталиным в кабинете председателя Совнаркома Союза ССР. На приеме присутствовали товарищ Молотов и я…»

Уточню еще одну существенную деталь: встреча началась ближе к полуночи! Это известно опять-таки от Карпова, который вспоминает, что по ее окончании Молотов предложил вызвать фотографа, дабы запечатлеть исторический миг. Сталин на это ответил: «Не стоит. Второй час ночи уже! Потом как-нибудь…» Исходя из этого, становится ясно – митрополиты, видя перед собой совершенно уникальный шанс, пошли навстречу Иосифу Виссарионовичу по первому его зову. Ну, и сам он явно придавал этим переговорам огромное значение, если согласился на столь поздний визит. Способность Верховного работать по 24 часа без отдыха, совершенно не считаясь со временем суток, общеизвестна. Вот только высокой чести быть принятым им немедленно удостаивался далеко не каждый из рвавшихся в кабинет Вождя.

Вкратце можно сказать, что итогом долгой, длившейся целых два часа беседы Вождя и первосвященников стало не только предложение к восстановлению ликвидированной после революции Патриархии, но и полное изменение политики Советского государства в отношении Православной церкви. При этом Сталин, по своему обыкновению, глубоко вникал во все тонкости и детали. К примеру, он задал вопрос о том, как именно будет именоваться будущий верховный глава РПЦ. Осторожный, наверняка страшащийся спугнуть невероятную удачу митрополит Сергий упомянул о том, что во времена Временного правительства титул звучал, как «Патриарх московский и всея России», однако, по его мнению, достойнее и правильнее было бы возвратить из небытия исконное титулование: «Патриарх Московский и всея Руси». Испытывавший глубочайшее уважение к вековым русским традициям и устоям Сталин поддержал именно это предложение…

Более того, когда все тот же Сергий на вопрос Вождя о том, когда церковь будет готова приступить к выборам нового владыки (то есть – собрать Архиерейский собор), назвал месячный срок, Сталин в обычной своей манере, улыбнувшись в усы, спросил: «А большевистские темпы вы проявить не можете?» И тут уже подал дельную идею Карпов, заявивший, что в таком случае следует помочь духовенству транспортом для сбора епископов на Собор. Лучше всего – самолетами. Напоминаю: война! 1943 год! На счету каждый пригодный к полету борт, каждая бочка авиационной горючки… А полковник госбезопасности предлагает батюшек самолетами по всему СССР собирать! Ох, его сейчас и… Сталин молча кивнул, потом уточнил детали. Архиерейский собор состоялся в Москве 8 сентября – через четыре дня после этого разговора.

Крайне непростым для церкви был и еще один момент – кадровый. Увы, на то время множество священнослужителей либо находились в заточении (а то и приняли смерть от рук «воинствующих атеистов»), либо отреклись от сана. Церкви открыть было можно – но вот кто будет нести в них людям слово Божие? Тут Иосиф Виссарионович, не привыкший решать важные вопросы экивоками и оговорками, вперив взор в сидящих напротив митрополитов, прямо спросил их: «Почему так получилось, что у вас нет людей?» И что было отвечать святым отцам?! «Да вы же сами их и пересажали!» Так что ли?! В комнате повисло неловкое молчание. Алексий с Николаем словно воды в рот набрали, совершенно не представляя, что говорить. Спас ситуацию опять-таки Сергий. «Да как вам сказать, товарищ Сталин… Причин-то много. Ну, вот, к примеру: готовим мы священника, готовим. Учим его, а он возьми да и подайся в маршалы!» – нашелся митрополит. Как оказалось, такой бойкий и не лишенный личного подтекста ответ пришелся Иосифу Виссарионовичу весьма по душе. Сталин не просто заулыбался – он как-то сразу оттаял и совершенно по-иному взглянул на собеседников. Из-под портретного лика Верховного проглянуло простое человеческое лицо. «Как же, как же… Сам ведь семинарист! Кстати, и о вас во время учебы был наслышан!» После этого произошло вовсе уж невероятное – забыв от собственном сжатом до предела рабочем графике, Сталин пустился вдруг в воспоминания о семинарских годах, имея перед собой более чем благодарных слушателей.

Итог? Русской Православной церкви было разрешено открытие необходимого количества семинарий и духовных академий, печатание богослужебной и прочей церковной литературы. Был и еще один способ решения «кадрового вопроса» – как бы не более важный и многозначительный, чем возрождение системы духовного образования. Во время встречи Сталин попросил предоставить ему список священнослужителей, находящихся в местах заключения – с целью их скорейшего освобождения и возвращения к пастырской деятельности. Такой список (и весьма объемный) немедленно лег перед ним на стол – умница Сергий и об этом позаботился заблаговременно. Процесс извлечения священства и дьяконства из-за решеток и колючей проволоки был начат практически немедленно после завершения встречи – несомненно, Сталин держал вопрос на личном контроле, о чем исполнители были очень конкретно предупреждены. Также были сняты ограничения на перемещения по стране, нахождение в «режимных» городах и проведение церковных служб для священников, ранее отбывавших наказание.

Вот, кстати, одна крайне существенная деталь – говоря о «подавшихся в маршалы семинаристах», митрополит вовсе не пытался подольститься лично к Вождю. Помимо самого Сталина, в этом заведении обучался тот же народный комиссар Анастас Микоян. По этому поводу Сталин даже как-то пошутил: «Вон, мы с Микояном хотели пойти в попы, да нас почему-то не взяли…» Да и маршал Василевский, о котором у нас была речь в одной из предыдущих глав тоже – бывший семинарист. Хватало среди сталинской элиты несостоявшихся «лиц духовного звания», снискавших славу и сделавших карьеру на совершенно иных поприщах.

На примере описываемой встречи как нельзя лучше видно – для людей,