Домашний быт русских царей в Xvi и Xvii столетиях. Книга первая - Иван Забелин

В 1650 г. князь Лаврентий Мещерский напал на Постельном Крыльце на Алексея Дубровского, сына царского казначея, февраля, 9-го Дубровский подал государю челобитную: «Бьет челом холоп твой Алешка, Казначея Богдана Дубровскаго сынишко. Жалоба, государь, мне на князь Лаврентья княж Михайлова сына Мещерскаго да на Андрея Ильина сына Безобразова: в нынешнем, государь, во 158 году февраля в 8 день приехал я холоп твой ночевать в Переднюю и дожидался я в Столовой; и пришол, государь, в Столовую Андрей Коптев в четвертом часу ночи и велел нам итти в Верх. И князь Лаврентий Мещерской и Ондрей Безобразов взошли на Постельное Крыльцо наперед; и как государь я пришол на Постельное Крыльцо, и князь Лаврентей и Ондрей за мною бросилися, хотели меня убить; и я холоп твой от них побежал: и князь Лаврентей, государь, за мною гонял, а Ондрей позади его за мною гонял; а князь Лаврентей, гоняючи за мною, лаял матерны и всякою неподобною лаею, и называл страдничонком, и говорил такие слова: не дорог де твой и отец, што привез мертвому немчину голову, отрезав; тебе б де у меня живу не быть. А брат, государь, его князь Андрей стоял у Архангела (у Архангельскаго собора), а люди с ним с ослопы, ждали меня, как я пойду в Верх. А похвала, государь, князь Лаврентьева давно на меня в убивстве. А в то, государь, время на Постельном Крыльце не было никого, только прилучился один Иван Матвеев сын Жеребцов. Милосердый государь! Пожалуй меня холопа своего, вели, государь, про то сыскать Иваном Жеребцовым; а будет, государь, не пожалуешь, Иваном Жеребцовым сыскать не укажешь, вели, государь, на него дать свой царской суд и управу в безчестьи отца моего и матери и в моем безчестьи. Царь государь смилуйся! –

Государь указал по той челобитной про князь Лаврентья Мещерского и про Андрея Безобразова сыскать по своему государеву крестному целованью постельничему Михаилу Алексеевичу Ртищеву. А в том Алексей Дубровской и князь Лаврентей Мещерской оба слались на общую правду, на Ивана Матвеева сына Жеребцова. И в сыску общая правда, Иван Матвеев сын Жеребцов, по государеву крестному целованью, постельничему Михаилу Алексеевичу Ртищеву сказал: князь Лаврентей княж Михайлов сын Мещерской Алексея Богданова сына Дубровскаго на Постельном Крыльце, февраля в 8 день, в четвертом часу ночи, матерны лаел и мать его недоброю матерью называл и бить его посыкнулся; и Алексей де ему сказал: не бей де ты меня, князь Лаврентей, отец де твой моего отца, и дед де твой деда моего не бивал, а тебе де меня зде на Постельном Крыльце не бить. И князь Лаврентей де его Алексея излаял: страдник де ты бадлива мать, отец де твой мертваго немчина голову привез. А Алексей де ему молыл: сам де ты страдник, за што ты хочешь меня бить на Постельном Крыльце. А Ширинских князей холопом Алексей князь Лаврентья не называл. А Андрей Ильин сын Безобразов его Алексея Дубровскаго не бивал и матерны не лаел и ничего дурна не говаривал, и князь Лаврентья унимал».

Дело было решено по известной статье Уложенья, глава 3 статья 1; с присоединением еще двух статей, 167 и 168, из 10-й главы, утверждавших решение только на основании общей правды, без повального обыска и без ссылок на новых свидетелей, как было сделал Мещерский. На основании этих трех статей ему был сказан следующий указ: «Князь Лаврентей Мещерской! В нынешнем во 158-м году февраля в 9 день бил челом государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии столник Алексей Богданов сын Дубровскаго на тебя, князь Лаврентья, в безчестьи отца своего и матери, и в своем, что ты их на Постельном Крыльце лаял матерны и всякою неподобною лаею, и говорил: и отец де твой не дорог; и называл его Алексея страдничонком; и государь бы его Алексея пожаловал, велел про то сыскать и по сыску указ учинить. И государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии указал про то сыскать в правду, по своему государеву крестному целованью. А в том Алексей Дубровской и ты князь Лаврентей обослались на общую правду, на Ивана Матвеева сына Жеребцова. И общая ваша правда, Иван Жеребцов, сказал, по государеву цареву и великаго князя Алексея Михайловича всеа Русии крестному целованью: ты князь Лаврентей Алексея Дубровскаго на Постельном Крыльце матерны лаял и мать его недоброю матерью называл и бить его посыкнулся и отца его Богдана Дубровскаго безчестил, что де он Богдан мертваго немчина голову привез. И государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии, того дела слушав, указал за честь своего двора, что ты на Постельном Крыльце говорил неистовые слова, тебя, князь Лаврентья, посадити в тюрьму на две недели; а что ты его Алексея и отца его и матерь лаял и ему Алексею и отцу его и матери доправити на тебе безчестье; а что ты, князь Лаврентей, Богдана Дубровскаго и сына его Алексея после того лаял в другой ряд, и о том тебе государев указ будет у окольничего у князь Дмитрея Петровича Лвова.

И марта в 9 день князь Лаврентей послан в тюрьму с истопником».

В 1650 г. бил челом государю царю и вел. кн. Алексею Михайловичу всея Руси князь Иван Волконской Хромой на жильца на Гаврила Богданова сына Карпова, а в челобитной его написано: «В нынешнем во 158 году безчестил его князя Ивана на Постельном Крыльце Гаврила Карпов, а называл его ведуном и чародеем, и про то сыскивал стряпчей с ключом Федор Михаилович Ртищев. И тот Гаврило Карпов Федору Михаиловичу сказал, будто де его князь Иванове заговорное писмо объявилось в судном деле в Большом Приходе, что искал брат его родной, князь Тимофей Волконской, безчестья его, князя Иванова, на подъячем на Воинке Якунине. И в том де судном деле и нигде его заговорново писма нет и небывало, а есть де в том судном деле заговорное писмо на него князь Ивана Воинковы руки Якунина; а Воинка де сказал про то письмо, что писал он не на него князь Ивана Хромово, а писано на дядю его князя Ивана Волконского, что сидел в Холопье Приказе, и в том писме он Воинка пытан. А подал де то писмо в суд брат его князь Тимофей и государь бы его князь Ивана пожаловал велел в Большой Приход послать память». По справке оказалось:

«В Приказе Большого Приходу в судном деле, каково судное дело за рукою судии Мурзы Шипова 149 году, как искал на Туле князь Тимофей Волконской вместо брата своево князь Ивана Волконсково Хромова на подьячем на Воинке Якунине князь Иванова безчестья, и в том судном деле заговорное писмо, а подал то писмо на суде князь Тимофей Волконской, а сказал, что то писмо рука Воинкова и в том писме написано: «Боже милостив человек лебедь взгляни на меня раба Божия Мину князь Иван Волконской ангельскима очима материным сердцем, а тому б Костентину тетеревина голова язык тетеревин воловья губа, не умел бы против меня искать; а как пойдешь из двора, попадетца первое лычко и то поднять да в руках смять; да как станешь к суду, и то лычко под него подкинуть: как то лычко смялось, и у того лычка ни ума ни памяти нет, так бы у того Костентина к суду ни путяб ни памяти не было». А на князь Ивана Хромово Волконсково или на князь Ивана княж Федорова сына Волконского то заговорное писмо писано, того в том писме имянно не росписано».

Да в том же суде князь Тимофей Волконской подал на Воинка Якунина роспись, а в той росписи написано его Воинково всякое воровство и обида и насильства и продажа ко многим людем; и как был в приводе и сидел в чепи и в железах. А Воинко Якунин на суде ж князь Тимофея и брата его князь Ивана Волконских уличал словесно и подал писменную ж роспись, а в той росписи написано Волконских ко многим людем обида ж и насильства и налоги и продажа, и у кого поместною землею и угодьи и людми крестьяны завладели насильством; и как его Воинковых людей и крестьян били и в болота сажали; и ко вдовам малопоместным приезжали и били и мучили и вымуча крепости, землями завладели ж, а их с поместей согнали. А про ведовство и про коренье в том судном деле писменых и словесных упрек на Волконских не объявилось. И в нынешнем во 158 году против того заговорного писма Воинко Якунин роспрашиван и пытан, а в распросе и с пытки Воинко сказал: то заговорное писмо рука его, писал с ребячества, по сказке Донского казака Федора Александрова; а писано то писмо Приказу Холопья суда на судью, на князь Ивана княж Федорова сына Волконского прозвище Лося, потому быть было перед ним у него Воинка с толмачом с Костентином суду в подговорной в беглой его жонке; и тем писмишком обернуты были всякие крепости, а крепости были в сундуке, и тот сундук с платьем и с крепости, покрали тати из паперти церкви Всех Святых, что на Кулишках; и то писмишко пропало в тое ж пору. И февраля в 15 день боярин князь Ив. Никит. Хованской да думной дворянин Богд. Федор. Нарбеков да дьяки Ив. Патрикеев да Арт. Хватов по тем Воинковым пыточным и роспросным речем докладывали бояр и бояре, слушав докладной выписки, приговорили того Воинка, пытав, сослать в Сибирские городы.