Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии - Бронислав Малиновский

Всего в одной истории шутка затрагивает дефекацию: мужчина, после того как облегчился, приклеивается к дереву, а когда родственники пытаются оттащить его и освободить, умирает. В сказке про вошь и бабочку шутка состоит в том, что вошь издает громоподобный звук своим задним проходом, и произведенный выхлоп сбрасывает ее со спины бабочки и топит в море. Теперь я намерен обратиться к сказкам, имеющим сексуальный мотив, а представлять их буду в порядке нарастания непристойности.

Змея и две женщины. — Две сестры отправляются на поиски яиц. Младшая, несмотря на предупреждение, забирает яйца змеи. Змея-мать разыскивает похитительницу по всем деревням и находит, наконец, за жареньем яиц в ее родной деревне Квабуло.

Чтобы наказать женщину, змея через вульву проникает в ее тело и сворачивается кольцом внутри так, что наружу торчат только хвост и нос. После чего, как излагают это туземцы:

ivagi kirisala, ikarisaki matala

происходит сон в ответ, наводится сон глаз его Gumwawela мужчина из Вавелы.

Иначе говоря, этот случай повлек за собой сон, он вызвал видение перед глазами мужчины из Вавелы. Этот мужчина приходит на помощь и, прибегнув к магии, внушает змее, что она должна выползти, а сам убивает ее.

Два брата и жена вождя. — Младший брат идет в дальний огород вождя, встречает там его жену, и они вступают в неподобающую связь под манговым деревом. Оскорбленный вождь ловит любовника, доставляет его в деревню и помещает на высокую платформу, дожидаясь, когда тот умрет. Однако брат героя выручает его с помощью магии и тем же способом заставляет исчезнуть всех мужчин деревни, после чего оба брата женятся и поселяются здесь.

Самец рифовой цапли и Илакаветега. — Илакаветега — это старая женщина, которая живет со своими внучками. Эти последние идут на берег моря, где встречают самца рифовой цапли, которая интересуется, кто они такие. «Мы — внучки Илакаветеги». «Тогда скажите ей, — отвечает птица и поет: —

Kaypwada'u wila,

Полон язв куннус ее,

kaypilipili wila,

полон язвочек куннус ее,

kaypwada'uyala wila,

язва покрывает куннус ее,

kaykumikumi wila:

разъеден язвами куннус ее:

ibusi kalu momona,

изливаются ее выделения,

akanuwasi yaegu bo 'i.

я жадно пью их сама рифовая цапля.

Это довольно немотивированное оскорбление девочки повторяют бабушке полностью и с той же монотонной интонацией; когда на следующий день она сопровождает внучек на берег моря, старушка встречает рифовую цаплю и лично выслушивает все, что та имеет ей сказать; так что на протяжении повествования песня цапли пропевается трижды. К несчастью, самец цапли застревает в расщелине кораллового рифа, и его ловят, убивают и съедают, однако интересы поэтической справедливости соблюдены, поскольку колдун убивает Илакаветегу и ее внучек, дабы отомстить за смерть добродушной и остроумной птицы. Кроме того, он совокупляется с каждой из своих жертв перед тем, как убить их.

Морской кот. — В этой истории прекрасно сочетаются драматичность и непристойность. В деревне Окайбома живет женщина, мать пятерых сыновей, которая наделена анатомической аномалией: у нее пять клиторов[108]. В узком заливе у той деревни обитает гигантский морской кот. Однажды, когда парни находятся на огородах, где растет таро, морской кот всплывает в мангровом болоте, добирается до деревни и входит в дом, напевая непристойную и грубую песенку:

О, vavari, vavari, о, vavari, vavari,

Vari to'i, to'i.

Apasisi, apaneba,

Я разрезаю это жестоко, я делаю надрезы,

magusisi, magusike'i

я хочу разрезать это, я хочу сделать надрезы,

oritala wila inumwaya 7,

один ее куннус слабнет,

bayadi kala kasesa,

я распиливаю ее клитор,

ba'ilituli, bitotina, biwokwo.

я отрезаю он ломается кончено.

Это можно перевести следующим образом, причем звукоподражательные слова воспроизводятся здесь в соответствии с оригиналом: «О, vavari, vavari, van to 'i, to 7 — я разрезаю его и делаю на нем рубец, я разрезаю его с желанием, мне нравится наносить удар по нему, часть ее вульвы стала слабой, я отпилю один ее клитор, я отпиливаю его, пока он не ослабеет и не погибнет». Затем морской кот переходит к делу, совокупляется со старухой и отрезает одно из ее многочисленных «приложений». Мои туземные информаторы в своих комментариях утверждали, что va'i имел пенис, но более вероятным кажется, что те, кто впервые придумал эту историю, вдохновлялись длинным «дротиком» с пилообразным краем, который проходит у морского кота по центру хвоста и который, будучи использован в качестве сексуального инструмента, безусловно привел бы к гибельному результату, описанному в данной истории.

Сыновья возвращаются, и мать им жалуется; тогда самый старший предлагает защитить ее на следующий день. Но когда морской кот пришлепывает в деревню и запевает свою садистскую песенку, и когда эта песня, подобно магическому заклинанию, производит недоброе знамение (kariyala) в виде грома и молнии, сын убегает прочь — и мать лишается второго kasesa (клитора). Второй, третий и четвертый сыновья ведут себя нисколько не лучше. Четыре раза повторяет морской кот каждое слово своей песенки и каждую подробность своего поведения, пока мать не остается всего лишь с одним клитором, и только самый младший сын защищает ее и спасает ей жизнь. Потому что история эта уверяет нас, что мать не смогла бы пережить потерю всех пяти kasesa.

Младший сын готовит несколько копий, сделанных из прочной твердой древесины, размещает их все вдоль дороги, которую должна пересечь жестокая рыба, направляясь от края злива к дому, а потом ожидает в засаде. Когда появляется морской кот, он исполняет свою песенку в последний раз. Однако теперь он поет следующее: «Только один, один-единственный клитор остается. Я пришел, я покончу с ним; все будет кончено с ее клитором, она умрет». Привожу конец этого повествования в вольном переводе.

«Морской кот воображает, что он войдет в дом. Сын сидит наверху, на платформе, воздвигнутой напротив дома. Он крепко сжимает копье, он пронзает морского кота. Тот бежит прочь; однако мужчина сходит вниз. Он держит копье, сделанное из дерева se 'ulawola, которое он раньше воткнул в арековую пальму. Он бросает его, и этот удар заставляет морского кота остановиться. Следующее копье тоже пронзает его. Мужчина бежит к плодовому дереву natu, берет копье, сделанное из дерева tawaga, и бросает его. Он бежит к манговому дереву и берет копье из твердого пальмового дерева, он пронзает глаз морского кота. Он берет крепкую дубину и колотит морского кота, пока тот не умирает». Эта история заканчивается возвращением старших братьев, которые не верят рассказу молодого человека до тех пор, пока их не убеждает вид мертвого тела морского кота. Тогда эту рыбу разрезают и распределяют среди тех лагунных деревень, в которых — вопреки обычаю Тробриан — она не считается чем-то отвратительным.

История Дигавины. — Имя данной героини этимологически указывает на ее анатомические особенности и ее характер. Корень diga означает «наполнять», «укладывать в...»; wina — это диалектальная и архаическая форма от wila — «куннус». Дигавина наделена очень большими и очень вместительными гениталиями.

Она имеет обыкновение дожидаться большой раздачи пищи (sagali), производимой после смерти какого-либо человека, и воровать больше того, что составляет ее долю, заполняя кокосовыми орехами, ямсом, таро, орехами арековой пальмы, стручками бетеля, большими толстыми кусками сахарного тростника и целыми гроздьями бананов свое влагалище. Именно так эти предметы таинственно исчезают — к большой досаде всех остальных присутствующих, а особенно устроителей пира. В конце концов ее проделки обнаруживаются. Организатор ближайшей после этого раздачи прячет среди пищевых припасов большого черного мангрового краба (kaymagu), который разрезает насквозь ее kasesa (клитор) и тем самым убивает ее. Этим трагическим событием история и заканчивается.

Белый какаду и Клитор. — Одна женщина, по имени Каравата, родила белого какаду, который улетел в заросли кустарника. Однажды Каравата отправилась на огород, велев своему kasesa (клитору присмотреть за kumkumuri (земляной печью). Kasesa отвечает самоуверенно: «Kekekeke». Но белый какаду все видел с куста; он слетает вниз и поражает клитор, который жалобно выкрикивает: «Kikikiki», — и опрокидывается навзничь, а какаду тем временем поедает содержимое земляной печи. Нужно себе представлять большую плоскую, похожую на холм, земляную печь, крошечный клитор, стоящий на страже, и жестокого белого какаду, насмешливо и злобно поджидающего удобного случая. Аб- сурдность ситуации взывает к туземному чувству юмора.