Последний тайник - Фернандо Гамбоа

— Нам от них не убежать! — в отчаянии воскликнул профессор, которому, чтобы удержаться на верблюде, приходилось прилагать буквально нечеловеческие усилия.

Я украдкой посмотрел на Кастильо, переживая не столько из-за его пораженческого настроения, сколько из-за того, что он в любой момент мог свалиться с верблюда.

— Если нам удастся держать их на расстоянии вплоть до наступления темноты, то ночью мы, возможно, сумеем от них скрыться, — сказал я, пытаясь успокоить не только своих друзей, но и самого себя.

Трусившая на своем верблюде рядом со мной Кассандра, синеватые волосы которой развевались на ветру, посмотрев сначала на неумолимо приближающихся к нам туарегов, а затем на меня, отрешенно покачала головой.

— Нам нужно попытаться! — запальчиво крикнул я, догадавшись, о чем она подумала. — Так просто я этим сукиным детям в руки не дамся!

Как мы ни кричали на своих верблюдов, подгоняя их ударами ладонью по хребту, они, постепенно теряя силы, передвигались все медленнее и медленнее. Сначала уставшие донельзя животные перешли с легкой трусцы на быстрый шаг, потом стали идти еле-еле, а затем, к нашему отчаянию, и вовсе остановились.

— Ну что ж, — пробормотал я, — теперь нам придется идти пешком.

— Пешком? — удивился профессор. — Но мы же едва держимся на ногах!

Я слез со своего верблюда, который, совершенно обессилев, сам опустился на колени.

— Бросьте свои сумки и слазьте с верблюдов! — крикнул я, не обращая внимания на слова профессора. — Быстрее, мы теряем время!

— В этом нет смысла, Улисс, — подавленно произнесла Касси. — Они все равно нас догонят — если не здесь, то через километр.

Рассердившись, я подошел к ней и крикнул, едва сдерживая прилив ярости:

— Нет, в этом есть смысл! Я и сам не сдамся, и вам не позволю этого сделать! Пока мы живы, нам нельзя терять надежды. Нужно до конца бороться за свою жизнь, а потому мы пойдем дальше пешком. — Я повернулся к профессору: — Бросьте все свои вещи и идите за мной. Вперед!

Туареги находились уже довольно близко от нас, так что можно было различить не только фигуры всадников, но и поблескивающее на солнце оружие. Они ехали на сравнительно невысокой, но стабильной скорости, и через несколько минут должны были нас догнать. Мы же при такой жаре с трудом могли дышать, а палящее солнце, легко преодолевая хлипкую защиту, которую давали нам наши шляпы, едва ли не плавило наши мозги, отчего мы соображали довольно туго и, к счастью, еще не до конца осознавали, какая трагическая судьба нас ждет.

Пытаясь не обращать внимания на приближение туарегов, мы упорно шагали вперед по покрытому мелким песком грунту. Нам с Касси приходилось при этом еще и поддерживать под руки профессора, который едва переставлял ноги и в любой момент мог окончательно обессилеть и повалиться наземь.

— Бросьте меня здесь и идите дальше сами, — сказал он, задыхаясь. — Все, я больше не могу.

— Оставьте подобные заявления для кино, — пробурчал я, — и постарайтесь поэнергичнее шевелить своими конечностями, а то мы вынуждены волочить вас, как труп.

— А я уже и есть труп…

— Поднатужьтесь, профессор! — стала подбадривать его Кассандра, которая и сама, обливаясь потом, шла с большим трудом. — Не забывайте, что нам еще нужно разыскать сокровища!

Упоминание о сокровищах, похоже, вдохнуло кое-какие силы в профессора, и он, хотя и сильно пошатываясь, все же умудрялся держаться на ногах.

— Ты права, дорогая моя, — пробормотал он. — Вот ведь не везет: как только возникает потребность в такси, так его нигде нет.

И тут, как это иногда бывает в жизни любого человека, провидение решило над нами немножко пошутить: где-то совсем рядом раздался довольно отчетливый звук автомобильного клаксона.

Бог этих пустынных земель сейчас, наверное, наблюдал за нами и смеялся.

34

— А это еще, черт возьми, что такое? — спросила Кассандра, прищуриваясь и всматриваясь куда-то вдаль.

Я посмотрел в том же направлении и увидел темный объект, который, словно мираж, двигался с южной стороны. Его верхняя часть была раза в два шире нижней и издалека казалась гигантским глобусом. Объект этот, поднимая за собой огромное облако пыли, ехал по равнине прямехонько к нам.

— Это, похоже, какой-то автомобиль, — пробормотал профессор, вытирая стекающий со лба пот, который, попадая в глаза, мешал ему смотреть.

Словно в подтверждение этой догадки, до нас снова донеслись звуки автомобильного клаксона, но на этот раз уже более громкие.

— Да, это грузовик, — сказал я, удивляясь столь неожиданному повороту в ходе событий. — И по-моему, его водитель нас заметил.

Собрав последние силы, мы стали прыгать, размахивать руками и кричать так громко, насколько позволяло нам пересохшее горло. Мы пытались обратить на себя внимание и в то же время бурно радовались тому, что у нас снова появилась утраченная было надежда на спасение.

Вдруг вспомнив о том, что, когда я последний раз смотрел на туарегов, они были уже довольно близко, я оглянулся и увидел, что наши преследователи, заметив автомобиль, погнали своих верблюдов галопом, чтобы перехватить нас еще до того, как к нам подъедет грузовик.

— Вот дерьмо! — процедил я сквозь зубы.

Оба моих спутника, проследив за моим взглядом и увидев стремительно приближающихся туарегов, заметно приуныли.

Касси стала поочередно смотреть то в одну, то в другую сторону, пытаясь, видимо, предугадать, что же настигнет нас быстрее — смерть, которую несли нам мчавшиеся на верблюдах люди в синих одеждах, или спасение в виде столь необычного по форме грузовика.

— Ничего у нас не получится… — в отчаянии прошептала Касси.

Это было очевидно для нас троих, но от того, что на наших глазах таяла последняя надежда, — точно так же упавший за борт человек видит, как его судно исчезает за линией горизонта, — я вдруг почувствовал, как меня переполняет ярость — ярость бессилия.

— Бежим! — крикнул я. — Бежим к грузовику!

Профессор и Касси, оцепеневшие от страха, несколько секунд отрешенно смотрели на меня, а затем, собравшись с силами, тяжело побежали в сторону грузовика, как будто они пытались отдалиться от стремительно приближающейся смерти еще хотя бы на десяток метров.

Мы то и дело спотыкались, наши ноги едва выдерживали наш вес, мы время от времени падали на колени и после каждого такого падения с неимоверным трудом поднимались на ноги, опираясь о раскаленный песок ладонями, содранными до крови. Я бежал, почти ничего не видя перед собой, потому что пот заливал мне глаза, и лишь большое темное расплывчатое пятно где-то далеко впереди помогало мне ориентироваться, подсказывая, в каком направлении нужно бежать. Я уже довольно отчетливо слышал сердитое урчание мотора, смешивающееся со звуком моего отрывистого дыхания, и это заставляло меня упорно двигаться вперед.