Камень и Ветра 5. Путь наверх - Анатолий Нейтак

- Забавное сравнение, – Бритва хмыкнул. – Выходит, пауки и маги – близнецы-братья?

- Я специально изучала этот вопрос. И нашла, что образ мыслей у нас похож. В конце концов, мы же элита рода человеческого.

- Скромное высказывание.

- Зато правдивое. Если человек хочет быть сильнее других, он идёт в тренажёрку и садится на белковую диету. Если человек хочет быть богаче других, он ищет дополнительную работу, организует свой бизнес и изучает возможности инвестирования. Если человек хочет быть опаснее других, он приобретает оружие – вживляет, как вариант – и учится применять его. Если же его снедает жажда быть умнее и опытнее, он учится. – Я сделала паузу, после которой изменила тон. – Но всё это лишь мишура. Удовлетворение одного из многочисленных видов голода, грызущего людей изнутри. Сила, богатство, опасность, ум с эрудицией, внешняя привлекательность – всё это помогает конкурировать с другими. Но извлеки человека из привычного ему общества, оставь в одиночестве, и что будет ему пользы от всех достижений, к которым стремились он или она, чтобы выделиться на общем фоне? Бесшёрстная прямоходящая обезьяна останется ни с чем.

- В такой ситуации и я останусь ни с чем. Паук в полном оффлайне – как птица в вакууме.

- Нет, Бритва. Даже на необитаемом острове, даже в потерявшей ход спаскапсуле вы всё равно не превратитесь в бесшёрстную прямоходящую обезьяну. Вы останетесь носителем разума.

- Почему?

- Потому что вы искали превосходства не над окружающими, а над самим собой. Человек есть переходная форма, заполняющая одну из ступеней великой лестницы от червя к богу. Ступень, назначенная людям, тесна. Но одно дело – играть на этой ступени в царя горы, выстраивая пирамиду из живых тел, а совсем другое – искать выход на следующую ступень.

Бритва усмехнулся.

- Всё же вы мне льстите, Эйрас.

- В каждой лести должна быть доля правды. В этой такая доля есть, притом немалая.

- Да? Что ж, послушайте историю. Не буду врать, что это произошло с одним моим знакомым пауком. Произошло это со мной. И не настолько давно, чтобы забыться.

Зилла навострила ушки, одновременно делая вид, будто её здесь вообще нет. Устэр тоже среагировал на обманчивую небрежность в голосе Авека. Мой муж по-прежнему наблюдал за тем, как правильно накладывать косметические швы… но не так пристально, как раньше.

- У меня был друг. Такой же начинающий паук, как я. Только он был чуть старше, на несколько месяцев. И талантливее. То, что изобретал или делал я, он схватывал на лету… а вот мне следить за его идеями приходилось с усилием. Конечно, этих усилий я старался не показывать. Но про себя-то я точно знал, кто из нас лучше. Мы хвастались друг перед другом своими достижениями, распускали хвосты, как это водится меж молодыми, старались плюнуть дальше и свистнуть громче. Но при этом мы дружили всерьёз и полагались друг на друга, как на закон всемирного тяготения. Одно другому не помеха, если вам всего по двадцать лет. Когда Чинар, не рассчитав, сидел с нулевым кредитом, вбухав средства в очередную примочку, я таскал ему еду и питьё. Когда я шёл на рискованный лом – а для начинающего паука любой лом рискован – Чинар следил, чтобы меня не загарпунили и не оттиснули. Мы вместе ходили в "Сумерки", которыми тогда управлял не Тёртый, а Песчаник, вместе снимали девиц, вместе строили планы на будущее, вместе писали проги и патчи к чужим прогам. Обычная история, не правда ли?

Я кивнула. "Настоящая дружба" меня миновала. Как и девичья влюблённость, и вообще многое из того, что бывает в жизни молодых людей. Но со стороны я дружбу наблюдала не раз. И я тосковала по тому, что вижу… хотя…

- Потом нам привалила обоюдоострая удача. Была моя очередь сидеть на страховке, когда Чинар, возвращаясь с очередного лома, наткнулся на слабо защищённую базу со сведениями, способными принести нам настоящий куш. В нашем понимании настоящим кушем была сумма, которой хватит на хорошие имплантаты и опытного мясника для нас обоих. Я сходил по кинутой Чинаром наводке, слил копию базы, потом эту копию мы продали сразу трём конкурентам хозяев базы, и – вот он, куш! Вопросов, как его потратить, не возникало, но мы изрядно пободались, пока не решили, что никакого специализированного железа ставить себе не будем. Только нейрошунты и обычные процессоры, два одинаковых набора.

Бритва помедлил. Взгляд его опустился вниз, точно притянутый действующей во всём объёме установкой псевдограва.

- На мясника мы не поскупились. Зачем скупиться, если от качества его работы зависит в буквальном смысле всё твоё будущее? Но даже у хороших мясников бывают неудачи. Поначалу всё шло ровно, но где-то через полгода после имплантации стало окончательно ясно: один из двух многоканальных нейрошунтов Чинара никогда не сможет прокрутить больше тридцати процентов от проектной величины потока. Замена же шунта стоит дороже обычной установки и ни к чему, кроме многочисленных осложнений, не приводит. Такого соединения с нервной тканью, как при первой имплантации, достичь всё равно не удаётся. Если же учесть, что нейрошунты были парными, мой друг оказался в положении атмосферного пилота, у которого двигатель в одном из крыльев выдаёт меньше половины мощности. Обороты двигателя в другом крыле тоже приходится сбрасывать, и ни о каких рекордах речь уже не идёт – добраться бы до аэродрома…

Бритва поднял взгляд и устремил его куда-то далеко-далеко, сквозь стеллажи с оборудованием, стены и время.

- Я корчил скорбные рожи и выражал сочувствие, я даже был всерьёз огорчён и напуган тем, что случилось с Чинаром. В конце концов, неудача при имплантации могла настичь и меня самого! От таких мыслей становилось не на шутку зябко. Но в глубине души я был вполне доволен случившимся. Теперь я действительно мог стать лучшим. Как же, с такой-то форой! Мой друг старался не подавать вида, что завидует мне. Но полностью скрыть своих чувств не мог. Мы оба знали, что подлинному равенству пришёл конец. И когда Тария, мать моей Ульми, согласилась на трёхлетний брачный контракт, она выбрала не Чинара, хотя он добивался её внимания настойчивее, чем я. Она выбрала меня. Женщины Иридосети – существа практичные.

Похоже, Зилла раньше не слышала этой истории, хотя она касалась её напрямую. И я, кажется, догадывалась, почему. Ведь Бритва ещё не закончил.

- Немного позже я заключил ещё один контракт, пятилетний, с корпорацией "Кинда Код". Они давали хорошие условия, очень хорошие, а Тария хотела, чтобы наше благополучие не зависело от случайных заработков. Ей требовалась уверенность. А мне требовалась практика. У опытных пауков-контрактников я мог многому научиться. Чинар даже пытаться не стал следовать моему примеру. Он начал браться за полулегальные, рискованные дела, стал соглашаться на работу, от которой его выворачивало, лишь бы платили. И ему везло! Хотя он плюнул на своё физическое состояние, его ум обострился. По четырнадцать, шестнадцать и даже более часов в сутки он рыскал по сетям, с упорством фанатика выжимая из своих примочек всё, что они могли дать. Асимметрия при работе с неудачно вживлённым нейрошунтом доводила его до жутких, выматывающих головокружений. Он начал забывать о том, что такое отсутствие головной боли. Он мог бы спиться или сколоться, если бы химия не мешала работе. Однажды я зашёл в берлогу Чинара, проведать того, кого продолжал считать своим другом. Он лежал в анатомическом кресле, страшно залитый кровью. В первое мгновение мне даже показалось, что он не дышит. Но он дышал. Я первый и последний раз за свою жизнь видел, чтобы носовое кровотечение было обильным, как глубокая резаная рана. Минут десять понадобилось мне, чтобы добиться от него ответа, хоть какой-то реакции. Наконец он ожил, посмотрел на меня. И усмехнулся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});