Повелитель мух. Бог-скорпион (сборник) - Уильям Голдинг

– Как и ты, Мамиллий. От тебя смердит.

Сириец подошел к Императору.

– Если это приказ, повелитель, я сделаю все возможное. Но позвольте мы сначала выведем корабль из порта. Вы пересядете на него со своей баржи.

– Да будет так.

Мамиллий побежал к туннелю, отворачиваясь от женщин, и скрылся в глубине. Император поднялся на свою баржу, пришвартованную за триремой, и удобно устроился под балдахином. И только тогда начал понимать, до чего уродливым и несуразным выглядит новый корабль.

Он покачал головой.

– Все-таки не люблю я новшеств…

На «Амфитриту» взошла толпа рабов, команда начала подготовку к отплытию. Матросы принялись толкать корабль веслами от берега, и вскоре он стал боком отходить от причала. Канаты с плеском упали в воду; их тут же подняли на борт. Кормчий налегал на рулевые весла, чтобы развернуть корабль вперед и отвести его от триремы. Из-под латунного «брюха» над топкой вылетали клубы пара. Фанокл высунул голову из трюма и жестом велел кормчему отложить весла. Он что-то прокричал в недра механизма, и струя пара стала расти; ее визг прорезал воздух, будто пилой, а затем внезапно стих.

Из недр корабля донеслось ворчание и лязг железа. Тал задвигал четырьмя руками: двумя вперед, двумя назад. Колеса пришли в движение, разворачивая корабль кормой к порту и правым бортом вперед. Лопасти громко шлепали, поднимая грязные волны, вздымались вверх, зачерпывали воду и выплескивали ее на палубу. Корабль заливало водой, и вскоре над ним поднялось облако пара, на этот раз над раскаленной поверхностью сферы и воронкой. Из трюма донесся громкий стон. На палубу взобрался Фанокл и, вращая глазами, стал изучать потоп, как будто в жизни не видел ничего более интересного. «Амфитрита» не продвигалась вперед, а кружила на месте; вода фонтаном била вверх. Фанокл что-то крикнул в трюм, наружу вырвался новый клуб пара, лопасти со скрипом остановились, и вода ушла с палубы, словно судно только что поднялось со дна бухты. Люди продолжали громко проклинать корабль, застрявший посреди порта с воющим паровым котлом.

Во мгле над холмами блеснул свет, и почти немедленно грянул гром.

Император тайком сделал жест двумя пальцами.

Однако молния отнюдь не свидетельствовала о гневе богов. Пока Император всматривался вдаль, ожидая, как «Амфитриту» уничтожит карающее провидение, он заметил, что корабль в море не один. За пределами порта виднелось нечто более плотное, чем завеса дождя. Не успел Император принять далекий предмет за вершину скалы или низкий утес, как скала выросла.

Император выбрался на берег и поднялся по ступеням на стену порта, где сидели женщины. Тут, в ясном воздухе, можно было отчетливо разглядеть нос и бак боевого корабля, из трюма которого доносился мерный барабанный бой. Корабль разворачивался ко входу в гавань, целясь в середину узкой полоски воды между причалами. Он неотвратимо надвигался: паруса убраны, краб на каждой нок-рее, направленные вперед орудия, палубы, сияющие сталью и латунью, двадцатифутовый шпиль тарана, разрезающий воду, словно акулий плавник. Барабаны изменили ритм. Сотни весел разом убрались в корму, будто принадлежали одному организму. Корабль прошел ворота, заводя таран в гавань. Барабаны снова взяли другой ритм. Пара за парой из отверстий появлялись весла, загребая воду. На квартердеке реял красный с золотом флаг, над которым восседал свирепый орел. Не отвечая на расспросы женщин, Император поспешил на баржу под спасительный балдахин.

На «Амфитрите» тоже заметили боевой корабль. Фанокл и капитал о чем-то спорили, отчаянно жестикулируя.

Фанокл закрыл затвор, струя пара исчезла, и задвигались весла. Капитан немедленно побежал по палубе, блеснула сталь, и якорь «Амфитриты» погрузился в воду. Однако военные барабаны застучали в такт новому приказу. Весла боевого корабля взметнулись вверх и застыли, как распростертые крылья. Корабль скользил вперед по инерции, словно крупная морская птица садилась на воду. Таран зацепил «Амфитриту» и разорвал ее правый борт. По веслам на палубу бросились люди, прокладывая себе дорогу рукоятками мечей и тупыми концами копий. Толпа на берегу одобрительно заревела. Фанокла и капитана схватили и швырнули на палубу вражеского корабля. Весла вновь задвигались, и таран убрался с разорванного колеса. «Амфитрита», медленно вращая лопастями, стала разворачиваться вокруг якоря. Рабы на боевом корабле легли на весла, ведя корабль к причалу с триремой, где находился Император.

Император нервно кусал губу. К порту приближались все новые и новые «утесы» – боевые корабли разворачивались кормой и дрейфовали, ожидая возможности войти. Снова сверкнула молния, и ударил гром, но на сей раз Император не обратил внимания на грозу. Мамиллий замер на причале у баржи с видом человека, которого застали врасплох в миг крайней спешки. Император в оцепенении смотрел в сторону.

Мамиллий облачился в доспехи. Нагрудник покрывали изображения многочисленных аллегорических героев и кентавров. Алая накидка доходила до пят. Ножны меча и сапоги с орнаментом были изготовлены из одинаковой красной кожи. Под мышкой Мамиллий держал латунный шлем, расписанный в тон нагруднику.

Император прикрыл глаза и тихо произнес:

– Жених Беллоны.

Мамиллий как будто поник и залился краской.

– Я думал… раз уж мы направляемся навстречу армии…

Император оглядел его доспехи.

– Да, Троя и Карфаген не устояли бы перед столь грозным воителем.

На щеках юноши снова вспыхнул румянец, лоб покрылся обильной испариной.

– Тебе известно, чей это флот?

Император оперся лбом на руку.

– В нынешних обстоятельствах лучше бы ты взял прялку – уж ее никто не истолкует превратно.

Мамиллий, всегда избегавший даже малейшего намека на женоподобие, взглянул на золотое с алым знамя над военным кораблем, приближающимся к триреме. Таран корабля поравнялся с баржей. На этот раз краска покинула лицо юноши безвозвратно.

– Что нам делать?

– Если хочешь, можешь надеть шлем.

– У меня от него голова болит.

– Дипломатия, – сказал Император. – У него солдаты – вон их сколько! Зато у нас – ум. Если не получится его умиротворить, нам придется худо.

– А как же я?

– Полагаю, тебе будет безопаснее в Китае.

Император оперся на руку Мамиллия и ступил на берег, затем в сопровождении внука направился к боевому кораблю. Толпа людей с корабля заполонила трирему и стекалась по причалу ко входу в порт, так что там было не протолкнуться. Заключенные, несчастные сирийцы, рабы. Фанокл, в полной растерянности моргающий близорукими глазами, и солдаты – множество солдат. Последние тащили за собой огромные узлы и мешки, как будто собирались устроить в порту рынок, и были разряжены в красно-желтые одеяния. Тяжелые трофеи мешали маршировать, но при виде белой тоги с пурпурной каймой солдаты вытянулись в струнку. Император остановился у трапа. На стене порта за его спиной сидели приглашенные им спутницы под вуалью, насмерть перепуганные, как женщины Трои. На военном корабле протрубили в огромный латунный горн, послышался лязг оружия. По трапу сошел высокий смуглый человек, грузный, вооруженный до зубов и полный решимости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});