Жизнь и приключения Светы Хохряковой - Татьяна Догилева

Это была настоящая церковь. Только, естественно, католическая. Отовсюду на меня смотрели лики Иисуса, Богородицы, святых и ангелов.

Я никогда не была в католической церкви, и мне непривычны были красивые картины вместо строгих православных икон.

Я бы тоже помолилась, но ничего не смогла сделать с ощущением, что я в музее, а не в божьем храме, и только вертела башкой, разглядывая богатое убранство внутренней церкви замка Лунг.

Дети же молились очень сосредоточенно, вполголоса хором читая молитву за молитвой, они даже не обратили никакого внимания на мое появление.

Я осторожно выскользнула за дверь и аккуратно ее прикрыла. И уже стоя за дверью, закрыв глаза, я стала вспоминать молитвы, какие знала. Знала я их не много и очень мне стало стыдно и обидно, что очень скоро мои слова к Богу закончились. Я повторила еще раз все, что знала, а самой обращаться к Вседержителю с просьбами мне как-то было неудобно, уж больно большой грешницей я себя ощущала, поэтому я попросила у него только о спасении детей и закончила:

– Да свершится Воля Твоя.

Потом пошла искать кого-нибудь живого в этом мраморном заминированном склепе. Я как-то быстро сообразила, что домашняя церковь находится в левом крыле огромного помещения, потому что именно на левом краю замка я видела католический крест, еще и удивилась его странному местоположению, потому что оказалось, что крест всегда должен возвышаться в центре. А раз церковь слева, то мне надо двигаться вправо.

Я так и шла. Слава богу, не сбилась и хоть поплутала замысловатыми переходами, но все-таки к огромной красивой лестнице и по ней уже спустилась в большой холл с огромными французскими окнами и выходом в парк.

Вышла я и увидела знакомую мраморную беседку, и направилась к ней. Там я растянулась на потертом диване и начала думать.

Во-первых, я установила, что ежик из живота сбежал, чему тихо обрадовалась. Во-вторых, хоть я и назначила Педро командиром, но за пещеры несу ответственность я. А что будет после пещер, хотелось хоть что-то знать, пусть немного, но все-таки представлять общее направление, потом мне необходимо вернуть мой рюкзак.

В общем, есть у меня кое-какие делишки и, по идее, мне надо встать и идти искать Педро, но уж больно не хотелось возвращаться и опять плутать по этому мрамору и дорогим коврам.

Я почему-то возненавидела это сияющее на солнце сооружение, оно мне стало казаться безобразным и опасным, и я осталась лежать на диване.

Другие мысли, более философского плана поставили передо мной вопрос – как сочетается мое православие, католицизм обитателей замка и явно языческая обещанная мне помощь мертвецов Мейры.

Я пришла к выводу, что нормально сочетается, потому что это такое место – Долина Соматэ. Здесь так сложилось исторически, что все со всем сочетается, кроме семьи Санчес и его замка.

Я бы еще углубилась в эти исторически-философские размышления, но услышала, что меня зовут:

– Пепа! Пепа!

Звал меня хмурый и нервный Педро. На ловца и зверь бежит.

– Я здесь! – ответила я и встала.

Педро зашел в беседку, сел за стол и начал барабанить пальцами по столу. Долго он это делал. Я поняла, что с таким нервным командиром мы далеко не уйдем.

– Перестань! – я накрыла рукой его ладонь. – Завязывай психовать, а то дети испугаются и вообще никуда не пойдут. В пещерах все будет нормально, – уверенно заявила я, как будто я спелеолог или по крайней мере машейдер. – А дальше-то что? Куда двинем? В Российское консульство? На чем? Пехом? По дороге-то нас не поймают?

– Про Россию забудь. Полетим в Испанию, в Мадрид. Должны успеть к самолету.

– Как мы это сделаем?

– За эту часть не волнуйся. Здесь все готово. Паспорта с испанским гражданством на всех и даже квартира на окраине Мадрида.

– Поддельные паспорта?

– Нет, настоящие. Просто купленные и немножко переделанные.

– Что, и на меня есть паспорт?

– Да. Ты будешь матерью-одиночкой Софией Альбада с сыном Кристианом и дочкой Анной. По профессии учительница, проживала в Корунде два года, работая гувернанткой в богатой семье. Возвращаешься на родину, заработав денег.

– Крис и Анна – мои дети? – изумилась я.

– Ну чьи же еще? Не мои же с Катариной. У Катарины не может быть таких взрослых детей. А во-вторых, ты – европейка. А дети вон какие белые. По возрасту в матери ты им годишься, потому что вообще непонятно сколько тебе лет. Кстати, правда, сколько тебе лет? Я опешила от такого вопроса.

– А сколько этой Софии?

– Тридцать пять.

– Ну, значит, и мне тридцать пять, – смирилась я. – Педро, не покрасить ли нам детей, сделать волосы потемнее, а то они уж больно яркие, заметные…

– Можно. Сейчас этим и займемся. Еще это… Пепа… Дон Эскобар… Он ведь болел сильно…

Я напряглась.

– Сеньора Анита держала его на всяких там успокоительных или еще чем, я уж не знаю. Больше всего на свете он любит свою семью, ну а как понял, что не может защитить… не хочу тебе все ужасы пересказывать… То выл словно зверь сутками, то к совместному самоубийству готовился. Замок вот сам заминировал… Много чего… пока сеньора не стала применять препараты… А сейчас он узнал, что детей можно спасти… Короче, очень просит встречи с тобой.

– Нет! – резко ответила я. – Я не желаю иметь с ним никаких дел. Забудь об этом. Мне его не жалко. И, пожалуйста, даже имени его не упоминай. У моих детей другой отец, сеньор Альбада. Кстати, что с ним?

– Бросил тебя с малолетними детьми и исчез в неизвестном направлении.

– Вот сволочь! Впрочем, мне на мужиков никогда не везло, – попечалилась я и закурила.

Посидели мы немного, да и пошли в помещение, каждый по своим делам. Педро показал, как пройти в мою «гостевую» комнату и отдал мой рюкзак.

Все было на месте, кроме пистолета и ракетницы. Листочки-портретики немного помялись, но не смертельно.

– Я в порядке, в смысле готова, – заявила я Педро.

– А обувь?

– В каком смысле?

– Ты пойдешь в сланцах?

– Ну…

– А вдруг там змеи? Я приготовил для всех резиновую обувь и противогазы. В пещерах невозможно дышать.

Я почесала макушку.

– Пусть будут противогазы, там посмотрим. Сланцы возьму с собой, вы все тоже. Еще водички, какого-нибудь сладкого печенья и конфеток.

– Это зачем?

– Ну вроде как праздник – День мертвых. Типа, на кладбище идем. У нас принято на могилах печеньице оставлять и конфетки, чтобы птички прилетали и покойным пели.

– Какие в пещерах птички?

– Не знаю. Но вы как хотите, а я возьму. Мне так спокойнее.

– Будет тебе печенье и сладости. Еще чего?

Я вспомнила, как Мейре понравились стеклянные бусы.

– Украшений дешевых в доме нету?