Клятва, данная тьме - Елена Инспирати

момент.

– О чем ты говоришь?

– Я пожалею об этом. Точно пожалею.

Брат посадил меня на кровать: я осознала это, когда уже села, и увидела перед собой его испуганное лицо.

– Все закончилось, потому что он в опасности. Или нет? Или потому, что мне на самом деле противно? – я хихикнула. – Ну, конечно. Во мне еще осталась капля достоинства. Но я так хочу его, хочу говорить с ним, хочу быть рядом.

– Ты говоришь о Дэйве?

– Он такой упрямый, все усложняет. И может умереть!

Алекс на фоне своих ровесников выглядел куда более хрупким и маленьким мальчиком, медленнее взрослел. Тем не менее он был сильным, умным и порой даже слишком зрелым. Сквозь шум я думала о нем, следила за его действиями и говорила, не слыша саму себя. Мне нужно было сконцентрироваться на ком-то или чем-то другом, чтобы прояснить мысли.

– Все хорошо, Аврора. Все хорошо, – повторял брат, укладывая меня спать. Я не сопротивлялась: голова так сильно кружилась, в груди и спине кололо, что физически было больно сидеть.

– Тебе со мной не повезло.

– Не говори так.

– Мне нет места в этой семье. В этом мире. Все стали бы счастливее, если бы я исчезла. И я освободилась бы! Мне страшно.

– Чего ты боишься? Или кого? – Алекс накрыл меня одеялом, сел рядом, потрогал лоб.

– Себя. Боюсь, что слишком далеко зашла. И он тоже.

– Кто он?

– Остановись, Аврора!

Застывший на лице брата ужас был искренним, его можно было потрогать, но я не понимала, чего он так испугался. Я не слышала того, что говорила.

– Ты хочешь все рассказать? Закрой свой рот! – я вцепилась в собственные волосы, зачем-то дернула себя за них. – Аврора, расскажи! Тогда все будут в безопасности!

– Ты меня слышишь? Что с тобой происходит? – Вопросы Алекса были слишком тихими, далекими. У меня не получалось на них сосредоточиться.

– Я не смогу ничего изменить. Да и кто я такая, чтобы диктовать условия? Я испорченная, неидеальная, у меня нет права голоса. И…

Раздался писк. Настолько громкий, что я завопила от боли и ладонями закрыла уши. Но звук не становился тише. Это длилось несколько секунд, и мне казалось, что я была на грани. Спина прогнулась, тело оторвалось от кровати, замерло. А потом все оборвалось, и я наконец-то почувствовала долгожданную свободу.

Очнулась я почти ночью, и, кажется, вся моя семья уже спала. Протерев глаза, я нащупала телефон, включила фонарик, села и осмотрела комнату. Воспоминания о произошедшем были смутными, голова, на удивление, не болела, была пустой и легкой, словно из нее выкинули весь мусор. Но что-то все же сохранилось: я помнила разговор с Амелией, срыв и очень громкий писк. Разбитой вазы не было, как и изуродованных цветов. Приходил брат, он помогал мне, а после того, как я отключилась, убрал бардак. И, вероятно, он не рассказал ничего маме, иначе она бы ночевала со мной в комнате.

Меньше всего мне хотелось устраивать сцену перед младшим братом, а он, в свою очередь, оказался даже слишком заботливым и добрым. Придется поговорить с ним, объясниться и соврать что-нибудь. Главное, не раскрыть себя и продолжить держать все в тайне от родителей.

Надо было разобраться в причинах. Это было почти невозможно, так как я не помнила, что говорила. Остались только усталость в теле, будто нервы долго были на пределе, отчаяние и ярость. Даже на кончике языка была горечь, будто я ложками ела собственные эмоции. Нужно было найти способ предотвратить это или хотя бы в следующий раз не допустить подобного. Самым оптимальным решением, по моему мнению, было полное отстранение от всех и разбирательство с тараканами в голове.

Раздался стук в окно. В этот же момент у меня замерло сердце. Голова вновь наполнилась мучительными мыслями, они кричали и зашипели.

Это точно был Брайен. Я уже представила, как приятно было бы обнять его, вдохнуть запах, но так и не встала с кровати.

– Это ради твоей же безопасности, – прошептала я, отодвигаясь ближе к стене и пряча фонарик под одеялом.

Стук повторялся. Снова и снова. А я сидела и говорила самой себе «нет».

Давай же. Встань и открой. Он ждет. Разве не этого ты хочешь?

Темная лучше меня знала, чего я хотела, но если я дам слабину и открою, то не смогу вновь оттолк– нуть.

Его голос, прикосновения, запах. Это все может быть твоим. Он может быть твоим. Стоит только открыть.

– Это опасно, понимаешь?

Я говорила со своей темной половиной. Светлая почему-то молчала и никак не пыталась повлиять на меня. Возможно, именно ее мне и не хватало, чтобы выключить фонарик, лечь, закрыть глаза и попытаться уснуть.

Ты уверена, что сможешь так легко забыть его?

Это будет самым сложным испытанием в моей жизни, но мне придется через него пройти. Я должна спасти Брайена от себя.

– Если ты сейчас же не откроешь окно, я выломаю его.

Из-за голоса, так неожиданно прервавшего мои терзания, я дернулась, вытащила фонарик и стала светить по сторонам. В комнате никого не было.

– Я знаю, что ты меня слышишь.

Это слуховые галлюцинации. Брайен был в моей голове. Он говорил со мной, будто сидел напротив. Ощущения были такими же, как когда со мной разговаривали темная или светлая стороны.

– Не упрямься. Я ведь серьезно могу разнести все, и плевать, что проснется вся твоя семья.

Это невозможно. Он же не мог проникнуть в мою голову? Я сползла с кровати, встала напротив окна.

– Не стой на месте, ты только тянешь время.

Возможно, темная Аврора научилась пародировать Брайена. Это хитрый ход, чтобы подтолкнуть меня к опасному пути.

Любопытство взяло верх, я медленно пошла к окну.

– Нет, нет, нет, – протараторила я. Замерла. Поджала пальцы на ногах и зажмурилась. Все из-за моей слабости, нужно было взять себя в руки.

– Ты нужна мне.

Глаза широко распахнулись, в груди появился приятный трепет.

– Аврора, я хочу быть с тобой. Ничего страшного не произойдет, доверься мне.

Последняя нить, державшая меня подальше от Брайена, оборвалась. Я распахнула окно и выглянула в него, выключив перед этим свет.

– Я думал, что потерял эту способность, – самодовольно сказал Брайен.

Сквозь улыбку и слишком сладко я спросила:

– Так я нужна тебе?

– Чего так воодушевилась? Собирайся, у нас дела.

– Какие дела?

– Помочь одеться?

Я фыркнула. Он продолжал упрямиться.

– Тебе придется много мне рассказать.

Глава