Вспышка. Том 1, 2 (СИ) - Хорс Игорь

— Ладно, ты успокойся, — сказал я, хлопнул его по плечу.

— Да я спокоен, Ник, — он улыбнулся, включил передачу, машина плавно выехала на дорогу. — Душа у меня болит последнее время. Может, тот кто внутри меня сидит — всего лишь мой внутренний голос, такой же как у всех. Только говорит он о том, о чем обычный человек даже и не задумывается. Как же думать о себе, любимом, что на самом деле ты — зараза и вирус на теле Земли?!

Машина въехала в Полом, тусклый желтый фонарь остался позади.

Глеб подрулил к неприметному домику, остановил машину. Поворачивает ко мне серьезный и немного грустный взгляд.

— Знаешь, Ник, я вот когда думаю об этом, то человеком быть не хочу. Не хочу относиться к этому виду. Лучше уж быть таким вот диким лесным монстром, которого ты ловишь. И людей, которых он убивает ради пропитания, почти не жалко. Так сказать, естественный отбор. Уж извини. Но как-то так.

Я не стал ему возражать. Слишком шокирующими выглядят его новые идеи. Но у него, сколько я его знаю, они не первые и, наверняка, не последние.

А Глеб, как ни в чем не бывало, подмигнул мне, улыбнулся и вышел из машины. В салон ворвался еще холодный и сырой предутренний воздух. Лузин заворочался во сне. Пусть еще поспит, думаю и, зябко вздрогнув, выел следом за Глебом.

— Пойдем, — сказал он, двинувшись к домику, потягиваясь и разминая на ходу конечности. — Профессор там сидел, ментов ждал. Наверное, уже приехали блюстители.

Маленький домик встретил нас тусклым светом настольной лампы и тихим всхлипыванием. За столом сидел профессор, старательно записывая что-то в тетрадь. Напротив него Антон усиленно боролся со сном. Плач доносился из глубины темной комнатки за шторкой.

— А вот и наши следопыты явились! — воскликнул Запольский, оторвавшись от записей и глядя на нас из-под круглых очков. — Все-таки следы ведут сюда, Никита? Или вы так, в гости по пути заехали?

— И вам доброй ночи, профессор, — сказал я, подошел к столу. Профессор прикрыл тетрадь, вложив ручку.

Антон проснулся, вскочил, но, увидев знакомые лица, успокоился, протянул руку для пожатия.

— Вольно, солдат, — улыбнулся Глеб, показал за шторку, спросил шепотом. — А там кто это?

— Там подруга пострадавшей, — ответил Запольский, — все никак в себя прийти не может.

— Еще бы, — вставил Антон, поправляя ежик на голове и устраиваясь на стуле у стены, — такое увидеть.

— Да, картинка не из приятных, — сказал профессор, открыл тетрадь, еще черкнул что-то. — Желаете осмотреть?

— Да, в общем за этим и приехали, — сказал я. — Где он… или оно?

— Оно? — Запольский улыбнулся. — А, в смысле «тело»! Пойдемте. Оно еще там, где его нашли. — Он бодро встал, накинул курточку, зашагал к выходу. — Хотя телом его тоже трудно назвать. Скорее это теперь «они».

— А «они» — это тогда кто? — спросил Глеб.

— «Они», — небрежно сказал Запольский, — это значит останки.

Глеб открыл рот, у меня вспотело подмышками. Только Антон никак не отреагировал, лишь крикнул сонно, когда мы были в сенях.

— А мне что делать, профессор?

— Оставайся пока здесь, — бросил профессор, — мало ли что с этой… бабулькой может случиться. Пригляди за ней.

Мы вышли за ворота, заспешили за профессорским фонариком по улице. Глеб оглянулся назад на свою машину.

— А это далеко, профессор? — спросил он.

— Да нет, уже пришли, — ответил Запольский, показал лучом на дом напротив.

Ворота этого дома настежь. Мы прошли через двор, у крыльца встретили серого на лицо Дмитрия.

— Мне еще д-долго здесь стоять, Эдуард Янович? — с мольбой в голосе пробормотал он.

— Думаю, что нет, — небрежно бросил он, — что нам еще здесь делать?

Он провел нас через двор, огород. В конце участка толкнул скрипящую калитку и перед нами открылась небольшая полянка. Ближе к лесу стояли двое в форме, негромко переругивались. Один в гражданском, присев в сторонке с фонариком в зубах, рылся в блестящем чемоданчике.

— Вы, товарищи, кто? — спросила появившаяся в свете фонаря большая недовольная морда.

— Это со мной, — ответил профессор, не глядя на него, — специалисты из лаборатории.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Тогда ладно, — сделала одолжение морда, — только ничего не трогайте.

— Вот, смотрите, — сказал профессор, подойдя к телу, небрежно откинул пропитавшееся кровью покрывало. — Те же самые порезы, только, как видите, усугубленные рваными ранами.

— Во, черт! — пробормотал Глеб. — Это что такое вообще?

— Это — то, что осталось от бабки, — беспристрастно сказал Запольский. — А вот это — от козы.

— Фу, мать твою, — выругался Глеб, зажал нос и отошел. — Воняет-то как…

— Ну что, видите что-то? — спросил меня профессор, глаза его при свете фонаря блестели, как у кошки. Или мне показалось?

Глава 14

Ник.

Прежде чем подойти ближе, я отключил рецепторы запаха, чтобы не отвлекали. Потом запросил информацию у Системы.

Сообщение.

Объект Зверь в данном месте отсутствовал.

Но я на всякий случай еще включил Всевидение. Миг — и все осветилось цветной паутиной. Линий не очень много, все-таки это не лес, животных мало, поэтому долго выяснять не пришлось. Нет его. И не было. Права Система, надо ей больше доверять. Но, черт возьми, как такое может быть? Не может же зверь как-то обманывать Систему?

— Ничего нет, — ответил за меня профессор. В голосе слышно безмерное разочарование. Только не понятно — из-за меня, или из-за зверя?

Он развернулся и, светя себе под ноги, молча удалился прочь. Мы с Глебом пошли следом. Морда в форме что-то фыркнула нам в спины, брезгливо накрыла останки задубевшим от крови покрывалом.

Во дворе было пусто.

Может, что-то прояснит рассказ соседки?

— Ждите меня здесь, — сказал я и поднялся на крыльцо в домик.

Прошел мимо скучающего Антона, заглянул в другую комнатку.

Старушка сидела у окна и большими опухшими глазами смотрела в темноту.

— Как вас зовут? — спросил я, присаживаясь напротив.

— Татьяна Макаровна, — ответила старушка, не поворачиваясь.

— Расскажите мне, что случилось. Что вы видели, слышали.

— Так я уже все рассказала, — ответила старушка, повернулась ко мне. Удивленно подняла брови. — А тебе зачем?

— Мы охотимся за этим зверем. Я чувствую, что это не он. Но не могу понять кто.

— Опять протокол будете писать? — спросила она, вздохнула.

— Нет, просто расскажите. Ничего писать не надо.

Татьяна Макаровна посмотрела на меня грустными уставшими глазами, снова тяжело вздохнула, но посмотрела мне в глаза и начала рассказ.

— Темнеть начало, а соседка должна была ко мне прийти, забыла, думаю, что ли? Пойду, думаю, сама к ней схожу. Может, случилось чего. Вышла, а там дождь заморосил. Ох, и устроила ты мне, думаю, Михайловна, сама-то небось сидит дома да чаёк попивает с малиной. Договорились же, что придет ко мне, так нет. Даже не ёкнет у нее ни в каком месте, зараза. А я ползи тут к ней по грязище такой в темноте. Ну, думаю, приду, устрою разгон! Деревенька Полом у нас небольшая, жилых всего-то дворов пятнадцать. Остальные дома давно брошены, хозяева разъехались кто куда. А в оставшихся в основном досиживают свой век несколько стариков. Мы с Дарьей Михайловной старые подруги. Много лет проводили вечера вместе, помогали и поддерживали друг друга, хотя и ссорились, конечно, иногда тоже, как же старикам без этого. Но все ссоры, по старости, забывались на следующий же день. Я зашла во двор к ней, позвала ее, но в ответ тишина. Да что она, думаю, старая, уснула что ли? Оглядела дом, в окнах света нет, тишина стоит подозрительная. Обычно ее коза Нюрка брехала в сарайке, но и тут тишина. Сердце у меня тогда начало нехорошо так стучать. Не случилось ли чего, в самом деле, подумала. Тут еще накануне сосед про какие-то страсти рассказывал. Что, мол, чудище сбежало из какой-то лаборатории у нас в лесу, людей жрёт почем зря. Прям людоед, не иначе. Напугал меня, старый, дурак. Откуда у нас тут какие-то лаборатории, смех. Подумала, а вдруг правда — ужас. Тогда перекрестилась, помню, а потом про себя посмеялась, что такая чувствительная стала. Хотела с подругой посмеяться вечером над соседом за чашкой чаю. А та вот чего-то и не пришла…