Рейтинговые книги
Читем онлайн Детская книга войны - Дневники 1941-1945 - Коллектив авторов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 108

Больше всех приходится в наряд ходить Виктору. И за меня, и за Марию, и за Тоню. Хороший он у нас парень, все в отряде его уважают, всем он делает только хорошее. Очень любит Лидочку, и она его, приходит спать после наряда, уставший, ему бы сразу отдыхать лечь, а он еще находит время для своей младшей сестрички, занимается с ней, делает ей лодочки из бумаги, играет с ней, какой он у нас желанный. Ведь он у нас сейчас единственный мужчина, Папа погиб, Саша где-то на фронте, а где он, мы не знаем, может, он тоже погиб? Если бы он знал, где мы и что с нами сделал немец?

Витя один у нас остался, оберегает нас, жалеет и всю тяжесть нашей семьи берет на себя.

Единственное наше счастье сейчас, что мы все вместе пока, и не у немцев. О! Как я их ненавижу и презираю, изверги проклятые, что вы с нами сделали? Если мне удастся, я отомщу им и за Папу, и за дом, что разрушили, и за город наш! А Саша, где он и что с ним, ведь он моряк Черноморского флота, а на Черном море немцы. Жив ли Саша? Знает ли он, что с нами сделал немец, какое у нас неутешное горе, если он жив, он, конечно, знает, что к нам в Сталинград тоже пришли немцы, но только вряд ли немцы возьмут наш город. «Захотели Сталинград - получите стали град» - так было написано в нашей «Сталинградской правде». Только я думаю, что мы ни за что не сдадим наш город немцам. Мы ведь тоже в армии, все равно не отдадим город. Слышишь, проклятый Гитлер, будь ты проклят, грызи хоть зубами нашу землю, но не возьмешь наш Сталинград! Страшно подумать, как немцы разрушили город, нет теперь у нас в городе ни одного целого дома. Только подумать, весь город разрушили изверги проклятые. Как бы то ни было, как бы ни рвались немцы в город, к Волге, все равно «Не видать вам красавицы Волги, и не пить вам из Волги воды»...

Пишу, все спят, еле мигает моя коптилочка, гори милая, мне так хочется писать, поделиться бы с кем, но как? Тоня спит, даже с ней не смогла поделиться тем, что так тревожит меня сегодня. Сегодняшний день я не забуду никогда и буду помнить его до конца своей жизни.

Вечером сегодня подошел ко мне Яша, лейтенант наш, и сказал мне, чтобы я к 9 часам явилась в штаб, меня вызывает какой-то начальник. (...)

Но кто он, этот начальник? В военных различиях я не разбираюсь, на петлицах у него продолговатые квадратики. Сколько ему лет? Что-то не определю, взгляд серьезный, глаза такие живые и улыбающиеся, похожие на Папины.

Как только я вошла, он меня назвал Аней и пригласил садиться. Я села. Он знает о нас все, знает, что Папу убили немцы, что Папа наш был честный рабочий, хороший человек. Что мы все имеем среднее образование, что есть маленькая сестричка Лидочка и мы все ее любим. Что Маме с нами очень тяжело сейчас и она правильно сделала, что пошла с нами в армию по вольному найму добровольно. И откуда он все это знает? Кто рассказал ему? Интересно. И почему он вызвал именно меня, а не Марусю, не Тоню, не Виктора, ну почему? Беседовал он со мной много, даже предлагал мне чаю с конфетами, я, конечно, отказалась. А потом он мне сказал, что я должна быть бдительной, наблюдательной и смекалистой, что все это мне очень пригодится в дальнейшей работе. Я ему ответила, что болтлива, откровенна, словоохотливая и слабоумная. Он очень долго и сильно смеялся, потом похлопал меня по плечу и сказал, что его это устраивает. Сказал, что жить нам теперь будет немножко лучше, что прикрепят меня к какому-то военторгу, а зачем? Что я такого сделала и кто я такая? Потом он мне еще многое говорил, о чем я даже сюда не могу написать. Потом я подписывалась. И чтобы об этом никто ничего не знал, даже Мама. А она меня ждала, не спала, спросила, где я была, ругала меня сильно. А Тоня меня ждала и спрашивала, в чем дело, и ей я ничего не могла сказать, не скажу никому, ни Виктору, ни Марии, хоть всех я их люблю. (...)

24 декабря 1942 года. Давно я не писала сюда. Да и как писать, где? Все это время мы были в страшном огне. Уже миновали село «Иосиф Сталь», а все-таки там было хорошо, там нам было тепло, мы жили в домике, ходили натягивать палатки, было даже весело, работает вся молодежь, и начальник у нас хороший. Вечерами мы устраивали, прямо сказать, «посиделки», пели песни, грызли семечки. Их так много в поле, в снегу.

А потом мы снялись, погрузили все имущество на повозки, Мама и Лида ехали, а мы шли пешком, ночью, метель страшная, как мы все выжили и не замерзли в пути. Были в Лапшинки, жили в устроенных военных землянках, уехали оттуда поездом, ехали долго, нас бомбили. Затем опять шли пешком в лютые морозы и страшную метель, пришли на станцию Шишкино, станция одно название, разваленный до основания дом, где ни одной целой комнаты нет, а мы так питали надежду на обогрев там. Вся станция разбита, и негде приютиться даже на одну ночь. Начальник этой станции жил тоже почти под открытым небом, где-то в уголке разрушенной станции, у него было подобие комнаты, дыры которой забиты досками, стояла самодельная печь и топилась почти на улице, попробуй натопи ее, но все-таки он оказался человеком настоящим и взял Маму с Лидой под крышу, какая была страшная вьюга, снег лепил так, что в двух шагах не было ничего видно. Все остальные пошли прямо в степь и стали натягивать палатки, ветер рвал все из рук, руки совсем окоченели и не слушались, но надо было во что бы то ни стало натянуть хотя бы одну палатку. С великим трудом палатку поставили, и все мы были рады. Спать устроились прямо на голом льду, мерзла страшно, и не знаю, каким чудом мы остались живы и не замерзли.

А потом все мы опять куда-то двинулись, долго ехали, шли пешком, и нас свалила тяжелая болезнь мышиный тиф - туляримия. Помню, что 29 ноября я заболела первая, а потом Тоня, Лида, Мария, Мама и Виктор. Болезнь эта очень тяжелая, температура очень высокая и бред, бред, бесконечный бред. 13 декабря наша часть двинулась в путь. Шли пешком, ехали... нас больных тоже взяли и везли на лошадях, была страшная пурга.

20 февраля 1943 года. Ура, ура, ура! 3 февраля освободили Сталинград! Немцы полностью уничтожены, и идут длинные вереницы пленных. Противно на них смотреть, идут обмороженные, полураздетые, сопливые. Гады проклятые, а кто вас сюда звал? Так бы и побить их всех. Хочется мстить за Папу, за раненую землю, за раздавленную свою молодость. Вчера был день моего рождения, а чем он был отмечен? Даже никто меня не поздравил с днем рождения. В огне пожара протекают мои юные годы, без радости и счастья. Мы голодные и холодные, разутые и раздетые.

Все это время не было ни малейшей возможности писать. 24 декабря мы приехали на ст. Качалино, разместились в станице Качалинской, нашей области.

Это фото фонтана «Бармалей» в центре Сталинграда было сделано 23 августа 1942 года - после чудовищной бомбардировки города (за один день было совершено 2000 налётов), во время которой, по разным данным, погибло от 70 000 до 90 000 мирных жителей. Огненный вихрь (после фугасных бомб фашисты сбросили на город зажигательные) выжег весь центр Сталинграда со зданиями и людьми. Температура в некоторых районах доходила до 1000 градусов Цельсия.

Фотохроника ТАСС.

Итак, началась самая мучительная жизнь в палатках, а декабрь ой какой холодный, какая жуткая была очень и зима. Холод зверский, а надеть нам совершенно нечего. Болезнь нас свалила окончательно, мы не могли ходить. Чтобы выйти из палатки на улицу, мне нужно было ползти на четвереньках, так у меня болели ноги, и я совсем на них не могла наступить. Витя меня всегда сопровождал, он у нас единственный мужчина и тоже тяжело больной. В палатках на полу сплошной лед, ведь палатки натянули в декабре среди степи. Спать нам было не на чем, из одежды один ветхий красноармейский бушлат, да большие красноармейские ботинки с обмотками. Нам даже вместе всем спать не приходится, все мы рассыпались по палатке, где кто сможет. Постелишь бушлат - одеться нечем, оденешься - через 5 минут ноги коченеют, согнешься в три погибели, и не хватает пиджака, ни на подстилку, ни на одеяло. В палатке у нас две времянки-печи, но разве на такой холод они нагонят тепло, дрова сырые, не горят, на улице мороз под 40 градусов, а палатка из брезента. Кто-то из бойцов освободил мне место около печки на ящике, длина ящика 1 метр, сижу, сижу на нем, задремлю и сразу же просыпаюсь от холода и от падения.

1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 108
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Детская книга войны - Дневники 1941-1945 - Коллектив авторов бесплатно.
Похожие на Детская книга войны - Дневники 1941-1945 - Коллектив авторов книги

Оставить комментарий