Торжество тревог - Валерий Александрович Пушной

обочине и спросил напрямую:

– Скажи, почему последнее время ты так сильно изменилась? Чем ты недовольна?

Ира пальцами расправила на груди легкую бирюзовую кофточку, опустила козырек в машине, защищая глаза от яркого солнца, задумчиво провела взглядом по тротуару, где две молодые мамаши неторопливо катили коляски с маленькими детьми. Одна была синяя, вторая – красная. Для мальчика и для девочки. Матери разговаривали между собой. Ребенок в синей коляске заплакал, из красной тут же в унисон ему раздался второй голос. Матери прервали беседу и наклонились к детям, старались успокоить, покачивая коляски. Ира перевела взгляд на цветочную клумбу за тротуаром, все цветы в ее глазах под солнцем слились в одну красную краску. Она еще чуть-чуть помолчала и наконец ответила:

– Всем довольна, только мне не нравится твоя занудливость.

Странное дело, изумился он, никогда не был занудой, и вдруг на тебе. И все-таки опять завел разговор о свадьбе:

– Ира, давай наконец обговорим ряд вопросов. Надо же принять решение. Каких гостей будем приглашать на свадьбу? Пора составить список. Когда поедем выбирать свадебное платье и мне костюм? Время-то идет.

Девушка в ответ вдруг покачала головой, посмотрела на Александра с холодным безразличием и выдохнула:

– Я не выйду за тебя замуж.

Он оторопел. Что это, шутка или каприз? Спросил:

– Как это не выйдешь? Ты что, не в духе сегодня? Хорошо, давай перенесем разговор на другое время.

– Никуда переносить разговор не надо! – решительно отозвалась она. – Никакой свадьбы не будет, даже не надейся! – Ира так горячечно произнесла эти слова, что у него мурашки пробежали по коже. – Забудь! Все забудь! Я больше ничего не хочу, я не хочу ничего!

Александра ее слова ошпарили, мало сказать, что он был озадачен, его будто распяли. Все жилы в нем натянулись, душа свернулась в ком, в лицо ударила кровь, а по спине побежал мороз. Жар и холод одновременно пронизали тело.

Он оказался в тупике, точно уперся лбом в стену. Между тем наступила хоть какая-то ясность. Впрочем, может быть, наоборот, полная туманность.

Александр взял девушку за руку:

– Ты успокойся, успокойся! Что у тебя произошло? Ты вся какая-то нервная.

Ира отдернула руку и выкрикнула ему в лицо:

– Пойми ты наконец! Я больше не люблю тебя, совсем не люблю! Не хочу тебя видеть! Ты мне не нужен!

У парня вытянулось лицо, и голос застрял в горле. Его перекосило, будто парализовало. Попытка изобразить улыбку привела к дикой гримасе. Голос неожиданно прорвался, будто какой-то зверь прохрипел из его глотки:

– Значит, ты так! Тогда убиралась из моей машины и больше никогда не попадайся мне на глаза!

Девушка не заставила себя ждать. Выскользнула из салона и хлопнула дверцей. А он еще несколько минут пытался сообразить, что же такое сейчас произошло между ними. Старался объяснить себе, но старания разбивались о глухую стену перед его взором. В то, что он услыхал, ему было трудно поверить.

Наконец он подхватился, выскочил из автомобиля и бросился по тротуару в том направлении, куда ушла Ира. Бежал, никого не видя, натыкался на людей, расталкивал, забывая извиниться. Мелькали дома, деревья, прыгал асфальт перед глазами, мельтешили чьи-то ноги, слепило солнце. Дыхание сбивалось. Девушки нигде не было, след ее простыл.

Александр остановился, закрыл глаза, сжал руками виски, отдышался. Заправил в брюки выбившуюся из-под ремня коричневую рубашку, прошелся пальцами по пуговицам и медленно побрел назад, тяжело передвигая ноги. Люди удивленно расступались перед ним, видя блуждающий взгляд и беспорядочные движения. Он водил взором по окнам и дверям магазинов, зданий, жилых домов, мимо которых двигался. Останавливался, крутил головой и снова брел дальше. И вдруг в одном из окон парень увидал ее, ринулся к двери и вбежал в кафе.

Небольшое помещение с несколькими маленькими столами. Справа барная стойка, за нею стеллаж с винами. Слева дверь в кухню, куда ныряла с пустыми подносами официантка и выносила оттуда заказанные блюда. В воздухе витал запах табака. За крайним столиком курили два парня и громко над чем-то смеялись. Стены декоративно оформлены под старину, оконное стекло до пола.

Ира сидела за столом спиной к нему. Официантка в белой блузке и черной юбке принимала у девушки заказ. Александр шагнул к ней и сел напротив. Ира нахмурилась, заметно напряглась и негромко, но четко выговорила:

– Не ходи за мной больше, я терпеть не могу тебя! – Эти слова, как укусы осы, ужалили Александра. Они не оставляли ему никакой надежды и никакого шанса. Мгновенно все разрушили.

Но удивительно, он не почувствовал боли. Возникло какое-то опустошение и безразличие, спокойное и расслабляющее. Еще две минуты назад Александр знал, что любил Иру, а вот сейчас все это осталось за какой-то гранью. Ему стало жаль себя и стыдно, что очутился в роли побитого. Будто просил ее любви.

Ира резко вскочила со стула и пошла вон из кафе.

Да, подумал Александр, все правильно, все правильно, она уходит, пусть уходит, а я остаюсь. Все кончено, это финал. Все нормально, нормально. Он глубже погружался в собственное равнодушие, в собственное бессилие удержать девушку и понять ее. Парень не сразу обратил внимание на официантку, которая недоуменно стояла возле него, спрашивая, приносить ли заказ для девушки и что закажет он. Александр машинально сделал заказ, полагаясь на выбор официантки. И стал рассеянно осматриваться.

Сегодня вообще день был весь наперекосяк.

Из-за соседнего стола поймал улыбающийся взгляд незнакомки. Девушка как бы улыбалась сама себе, но при этом чиркала взглядом по нему. Подумал, наверно, он глупо выглядит, коли она так улыбается.

Девушка была миловидная и улыбка у нее приятная. Над маленьким воротом воздушной розовой блузки хорошо видна длинная шея, короткими рукавами плотно охватывались тонкие руки. Узкие плечи и небольшая грудь.

Александр поднялся с места и шагнул к ее столу. Двинулся неосознанно, просто чтобы растопить осадок на душе после Иры. Чтобы не сидеть, как дятлу, одному, не долбить себя мыслями о собственных неудачах, переваривая произошедшее. Чтобы не чувствовать себя покинутым, не пускать сопли, как обиженный идиот. Противно ощущать себя жалким.

Спросив разрешения у незнакомки, сел за ее стол:

– Меня зовут Александр, – сказал ей.

– Надеюсь, не Македонский – улыбалась она, голос был чистым и понравился парню.

– Нет, – в ответ растянул в улыбке губы он, шутка девушки также ему пришлась по вкусу. – Марамзин.

Уловив в его взгляде ожидание, она назвала себя:

– Октябрина.

– Ваши предки, наверно, революционеры, – также попытался пошутить Александр и почувствовал, что шутка ему не удалась.

– Не знаю, – проговорила Октябрина. – Никогда не интересовалась у