Будни революции. 1917 год - Андрей Светенко

собак, с игральных карт, с объявлений и плакатов, с канареек и попугаев в клетке, наконец».

Самое печальное, утверждал автор статьи профессор Кулишер, что все это уже испробовано и испытано. Конечно, если бы автомобиль был у всякого, то предложение Чхеидзе имело бы смысл. А так налог на имущество и транспорт принесет условные два двугривенных, то есть соберет миллионы, когда нужны миллиарды. А золота и драгоценностей никто не найдет, их всякий будет держать теперь втайне. В общем, по мнению профессора-скептика, поступления в казну от операций по новым налогам, особенно на прирост доходов, сильно сократятся, ибо прирост действительный, без учета инфляции, окажется весьма незначительным.

09.10

В этот день – 26 сентября 1917 года по старому стилю – в газетах впервые была опубликована статья об арестованных по делу Корнилова генералах русской армии. Это сделала вечерняя газета «Время», обрисовав ситуацию весьма сочувственно по отношению к задержанным. Речь о так называемой «бердичевской» группе, которая, в отличие от арестованных вместе с Лавром Корниловым, содержалась не в Быхове, неподалеку от Ставки Верховного главнокомандования, а по месту задержания – в Бердичеве: «Четыре недели уже держат под арестом группу соучастников Корнилова. Их восемь человек, во главе с героем русского прорыва через Карпаты, в бытность командиром Железной дивизии Антоном Деникиным. Деникин арестован как бывший главком Юго-Западного фронта вместе с начальником своего штаба генералом Марковым и командующими фронтами Ванновским и Эрдели». Уточним. Во-первых, Ванновский и Эрдели были всего лишь командармами – 1-й и соответственно особой армиями. Во-вторых, всего арестованных было не восемь, а девять. Генерал-лейтенанты Селивачев, Орлов, Эльснер, Павский и генерал-майор Сергиевский. Последние двое были взяты под стражу, что называется, до кучи. То есть случайно попались под руку. Газета делала упор на бедственное положение «сидельцев»: «Они содержатся в самых ужасных тюремных условиях, подвергаясь издевательствам и угрозам охраняющих их солдат. Перед окнами генерала Деникина выкопана яма, в которую солдаты грозят “захоронить его как собаку”. Перед домом, где содержатся арестанты, устраиваются шествия с красными флагами, на которых написано “Смерть изменникам” и “Требуем немедленной казни генералов”. Толпы манифестирующих солдат встречают своего бывшего главнокомандующего, когда его выводят на прогулку, криками “На виселицу!”».

У читателя не остается сомнений, что суд будет скорый и несправедливый. Да, ситуация была действительно неопределенной. Несмотря на распоряжения Временного правительства и Председателя чрезвычайной комиссии прокурора Шабловского, которые пытались перевести Деникина и его окружение в Быхов, так как их дело, надуманное или истинное, в любом случае было напрямую связано с делом содержавшихся в Быхове, фронтовой комитет и комиссар Юго-Западного фронта Иорданский не отдавали задержанных, явно провоцируя внесудебную расправу. Испытывая недостаток в очевидных уликах и другом компромате, который свидетельствовал бы о мятеже или измене Деникина и Маркова, солдатский комитет фронта выдвинул на первый взгляд неожиданные обвинения Деникину. Прекращение выдачи суточных, столовых, подъемных, подорожных денег. Спрашивается – кому? Понятно кому – членам фронтового комитета для осуществления своих функций.

Похоже, что своевременная публикация в газете произвела свое действие. Эскалации насилия не последовало. Наоборот, уже на следующий день все бердичевские узники были переправлены в быховскую тюрьму. Правда, по дороге на местный вокзал генералов чуть было не растерзала толпа дезертиров. Антон Иванович Деникин потом в мемуарах напишет, что самосуда со стороны революционной толпы удалось избежать только благодаря мужеству и решительным действиям начальника караула, состоявшего из юнкеров, – штабс-капитана Бетлинга. Для справки: произведенный в капитаны Виктор Бетлинг стал потом участником знаменитого Ледяного похода Корнилова, офицером Добровольческой армии Деникина, был дважды ранен в боях против частей Красной армии. Умер от сыпного тифа в феврале 1919 года.

10.10

В этот день – 27 сентября 1917 года по старому стилю – москвичи бурно обсуждали свежую неприятность в своей городской жизни – забастовку фармацевтов. График работы московских аптек был сокращен на семь восьмых, или почти на 90 %. Столь точно подсчитали масштабы бедствия «Московские ведомости». В статье под заголовком «Убийственная забастовка» газета писала: «В так называемое “освободительное” время мы видим поразительно глупые акции, как, например, бойкот молодежью собственных нужд просвещения – речь о прекращении занятий для демонстрации на улицах разных симпатий или протестов. Дошло дело до забастовок с прямым смертельным исходом. Господа фармацевты перестали обслуживать болящую и умирающую братию». Газета с места в карьер указывает на морально-этическую подоплеку социального протеста в такой сфере, как медицина. Но, может быть, для протеста были основания? И для начала надо бы уточнить, о ком, собственно, речь – о хозяевах аптек или работниках? Да, о вторых. О провизорах, продавцах, обслуживающем персонале аптек – одним словом, об исполнителях, которых газета хлестко именует «большевиками фармацевтического цеха»: «Притворяясь санкюлотами, эти ловцы чужого дохода выставляют себя друзьями бедноты. Конечно, мы не рассчитываем устыдить пролетариев облаток и микстур, но фактически они бросают на произвол судьбы сотни тысяч людей, чтобы повысить свой заработок или, почему нет, отобрать вообще у буржуя-аптекаря его предприятие, тем более что некоторые аптеки имеют миллионную собственность». Нельзя сказать, что «Московские ведомости» целиком и полностью на стороне аптекарей-буржуев. Не защищая последних, газета обращает внимание правительства на необходимость контроля и оценки правомочности забастовок в сфере здравоохранения.

Сейчас, спустя сто лет, любопытна каждая деталь этой газетной заметки, живописно рисующая быт, нравы, социальные типажи эпохи, суть различия между хозяином своего дела и наемным работником: «Вот выздоравливающий после тяжелой болезни москвич. По предписанию врачей ему нужен ежедневный прием мышьяка. Но препарат был весь израсходован ко времени забастовки. Посылает прислугу заказать арсеник, но двери всех аптек в округе закрыты, и входы сторожат бдительные забастовщицы. Прислуга возвращается ни с чем. И тогда страдалец отправляется на поиски сам. В отчаянии, не слушая окриков “аптека заперта”, дергает ручку двери и, о чудо, находит ее незапертой. Высказав по этому поводу пару прочувственных слов врунишкам-забастовщикам, больной торжествующе входит в аптеку и застает там измученного хозяина, занятого приготовлением лекарств. Несмотря на то что на столике уже лежит ворох рецептов, аптекарь принимает очередной заказ. И хотя срок изготовления увеличился в разы, вместо 15 минут лекарство будет готово только через 7 часов, все же дело кончается благополучно. А сколько доверчивых и наивных москвичей даже не попытались в этой ситуации дернуть ручку якобы запертой двери?»

11.10

В этот день – 28 сентября 1917 года по старому стилю – бывший обер-прокурор Святейшего синода, а также бывший депутат Государственной думы Владимир Львов, арестованный накануне по приказу Керенского, был переведен из здания Зимнего дворца в комендантское управление.

Арест известного политика был прямым следствием дела генерала Корнилова. Напомним, в конце августа при посредничестве