Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга II - Андрей Лазарчук

– Где мы? – спросил кесарь.

– Здесь, – брат приложил палец к своему лбу. – Не волнуйся, некоторое время они не увидят нас… Мы можем наконец поговорить открыто. Я так ждал этого…

– Да, – и кесарь как бы открыл сам в себе дверь и вышел наружу. Это не проявилось ни в чём, просто… просто он стал различать, где он сам, а где – защитный доспех. – Спасибо, брат. Значит, это ты на меня лапу наложил? Да… Если бы не ты, наделал бы я, дуболом, бо-ольших глупостей. Переполнило, знаешь ли…

– Я тебя понимаю, – сказал брат. – И всё же хорошо, что ты удержался. Потому что появилась надежда.

– Перестань… – поморщился кесарь.

– Мы бросаемся из крайности в крайность, – сказал брат. – Помнишь, как мы с тобой воображали себя богами? Неописуемо прекрасными, мудрыми, любящими… Помнишь, как мучительно наступало отрезвление? Чем лучше ты владеешь чародейскими умениями, тем меньше тебе нужны простые человеческие качества… приобретая – теряешь, теряешь страшно…

– Да. Зачем ты это говоришь?

– Надо иногда повторять… А помнишь, что ты сказал, когда прозрел… самих ?

– То, к чему мы стремились как к высшему, оказалось ниже ничтожного… Помню. И: всемогущество не нуждается даже в разуме. Тоже помню.

– Вот это и есть главное. И всё то, что из этого следует…

– Куда мы идём?

– У тебя своя дорога. У меня же, к несчастью, своя…

– Брат…

– Ничего. Ты справишься и сам. Не отчаивайся. Даже за пределом всего – не отчаивайся. Кажется… кажется… я боюсь говорить, чтобы не сглазить, – Светозар засмеялся. – Какая глупость…

– Есть надежда?

– Есть.

– Алексей? – у кесаря вдруг сдавило горло.

– Он. И… она. Правда, шанс – один на миллион…

– Раньше не было и этого.

– Не было… Я ухожу, брат. Ищи меня, когда всё кончится… впрочем, нет. Сам приду.

Глава двенадцатая

Кузня

– Не понимаю… – полковник Эсакия пружинно выпрыгнул из машины. – Как это?..

Корпуса мясокомбината напоминали руины затерянного города. Красный кирпич стен без следа штукатурки, чёрные провалы окон – и бурый ковёр высохшего плюща, местами достигающий третьего этажа. Что-то угадывалось и посреди двора, тоже прикрытое плющом – контейнеры? Вагончики?

– Работал же завод…

Работал, подумал Алексей. Он прошёлся, пробуя землю ногами. Земля вздрагивала напряжённо. Вот-вот…

– Размещайте машины, – сказал он. – Здесь – фронтом к тому корпусу – пять или шесть. Остальные на флангах…

Полковник посмотрел на него зло. Усы его подрагивали в такт ударам из-под земли. Сами удары он чувствовал вряд ли.

– Торопитесь, Георгий Иванович, – Алексей положил ему руку на локоть. – Всё теперь от вас зависит…

– Чего хоть ждать-то? – так же тихо спросил полковник. – И – откуда?..

– Не знаю, – сказал Алексей. – Но на всякий случай прикажите заряжать осколочными.

Эсакия забрался в "уазик", забормотал в микрофон рации. За забором взревели дизели. Гибкие антенны и высоко поднятые длинные стволы качнулись. Первый танк вошёл в ворота, по плавной дуге двинулся вправо, за ним второй, третий…

Девять танков успели войти во двор, почти четыреста тонн стали, железа. Должно быть, этого хватило, чтобы призрачный пузырь, мираж, как-то ещё державшийся на этом пятачке земли, лопнул.

Звук был тихий и жуткий – как будто захрустело исполинское воздушное печенье, вчерашние подсохшие меренги размером с дом… корпуса завода, обвитые плющом, вдруг странным образом преобразились, из них стали проступать очертания скалистых гор, лишь до половины укрытых растительностью, а выше – камни и лёд… и множество отверстий, это был когда-то давно, в незапамятные доисторические времена, пещерный город… а вдали, над быстрой порожистой речкой, стояли вертикально три камня, формой напоминающие еловые шишки… и Алексей откуда-то знал, что в сильный ветер они начинают покачиваться, издавая своеобразные звуки…

Пригоршню водяных капель бросило ему в лицо, и невыносимое зловоние сопровождало эти капли – но реальности ещё не проникли полностью одна в другую, не сложились ещё, слишком велика была инерция и там, и здесь – и железо, железо! – так что на несколько минут можно было рассчитывать…

– Выводите людей!!! – заорал он полковнику неистово, чувствуя, что лопаются связки. – Вы-во-ди-те!!!

Десятый танк вошёл, одиннадцатый, двенадцатый…

– Стоять! – закричал полковник в микрофон. – Экипажам – покинуть машины!!! Выйти за территорию!!! Бегом! – это уже шофёру.

Белый солдатик метнулся опрометью.

Вновь – порыв ветра и ледяной дождь, и дикая, сводящая с ума вонь. И невыносимое давление на виски и затылок, угнетающее рассудок и тело. Алексей зашатался.

Беги! – сквозь звон.

Нет… ещё не всё…

Сам… – говорить нет сил, показал рукой. Полковник кивнул. У всех одинаково белые лица и безумные глаза. Попятился. Побежал бочком, пригибаясь. Экипажи сыпались с брони. Кого-то тащили волоком.

Будем считать, что ушли все. Давит страшно. Стоять!

Шаг вперёд. Ещё и ещё.

Перепонки вдавливает куда-то к самой глотке.

Раскинул руки. Сотрясения земли всё чаще и всё размашистее. Подбрасывает. Тряска.

Волосы дыбом.

От пальцев летят искры.

Высокое пение вдалеке…

Горы – вот сейчас, сей миг – перестанут быть видением, воплотятся… перспектива искажается, точка её уходит с горизонта почти под ноги, воронка, нет, колодец, туда валится всё, всё вокруг… серо-зелёная туша танка медленно выплывает слева, ещё одна, Алексей с трудом оглядывается, танки здесь, они как-то странно растянулись и изогнулись, став похожими на поезда на повороте, но это просто замедление времени… они все здесь, все двенадцать – валятся следом за ним в этот колодец, горы уже над головой…

Алексей присел – и покатился в высокую мокрую траву. Здесь пахло просто землёй, корнями, мхом… и он долгие секунды просто держал этот воздух перед лицом, не решаясь им насладиться. Потом всё-таки вдохнул.

– Готово? – спросил Бог откуда-то сверху.

– Да…

– Тогда – скорее.

Зарычал стартёр.

Пошатываясь, Алексей встал и шагнул к своему "паджеро". Бог вылез из кабины, уступая ему место за рулём.

Где-то

…и ей казалось, что она летит, как во сне, как греческая богиня Ника – раскинув руки и крылья… иногда на миг возвращалось чувство настоящего, жажда воды, это было похоже на падение с небольшой высоты, на удар локтями и коленками… больно, но не страшно. Она сидела, вцепившись в жёсткую белую шерсть. Что-то происходило вокруг…

Потом возвращался полёт.

Мелиора. Фелитополь – и повсеместно

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});