Конечная остановка (сборник) - Павел Амнуэль

Айша отступила на шаг, взглядом показала, что они не одни. Мэнтаг стоял, прислонившись к закрытой двери, будто подпирал ее, не позволяя никому снаружи войти в комнату. Спенсер сидел за хлипким на вид пластиковым столиком и демонстративно рассматривал лист бумаги, поднеся его так близко к глазам, что Виталий почти не видел лица адвоката, только уши торчали по обе стороны листа, так смешно…

Спенсер опустил бумагу и сказал:

– Ну, все? Имейте в виду, дело не закрыто и не переформулировано. Верно, детектив?

– Верно, – сказал Мэнтаг. – Убийство первой степени. Расследование будет продолжаться до…

Он пожал плечами.

– Вы оба, – объяснил адвокат, – остаетесь под подозрением, поэтому мой вам совет – ничего ему (кивок в сторону детектива) не говорите, не посоветовавшись со мной.

– Для начала, – Мэнтаг отлепился, наконец, от двери и присел на край стола, отчего стол, крякнув, просел, и адвокат поспешно убрал из-под него ноги, – для начала посоветуйте, пожалуйста, своим клиентам не создавать сущностей сверх необходимого. И не смотрите на меня, будто я Аристотель. Это не я придумал, это называется «бритва Оккама», был такой…

– Я знаю, кто такой Оккам. А вы…

– Вообще-то, – сообщил Мэнтаг, – у меня в колледже был высший балл по физике, я уже говорил об этом мистеру Дымову.

– Верно, – пробормотал Виталий. Он смотрел на Айшу, видел только ее, остальное воспринимал на слух – видимое не совпадало со слышимым, реальность с представлением о ней, и фразу, произнесенную Мэнтагом, он, возможно, придумал сам, потому что… вряд ли детектив вдруг проникся физическими идеями о природе темного вещества…

– Теперь, когда Линдон по эту сторону, – говорил Мэнтаг, – а миссис Дымов – по ту, я надеюсь, сюрпризов больше не будет. То, что зафиксировано следствием на данный момент, останется неизменным, и я могу работать без опасения, что одни улики исчезнут, а другие изменятся. Да?

– Да, – сказала вместо Виталия Айша. – Да. Да.

Виталий пожал плечами. Он, как и детектив, очень на это надеялся.

– Хорошо, – с удовлетворением произнес Мэнтаг. – Пойду к экспертам. Кстати, доктор Дымов, вы можете заехать за своим компьютером завтра с утра. К сожалению, на диске не окажется некоторых файлов, но уверяю вас, это не вина наших ребят – вы, должно быть, то есть, они так полагают, записали файлы таким образом, чтобы, если их кто-нибудь попытается открыть… пароля там, кстати, не было, потому ребята и удивляются, как вам самому удавалось… Короче, когда попытались вскрыть кое-какие файлы, они исчезли с диска.

– Дневник, – пробормотал Виталий.

– Что вы сказали?

– Неважно. Я сам уже не помню, что там было.

– Да? – в голосе детектива звучала ирония.

Виталий действительно не помнил. Он знал, конечно, что было на скрытых файлах, он сам это писал, но сейчас ему казалось, что он придумал фантастический роман, текст которого извлекал не из другой вселенной, а из собственного воображения. Хорошо, что файлов этих больше не существует.

Кольнуло сердце. Дина… Ее действительно больше нет. Нет – здесь. Здесь и сейчас. А разве существует что-то, кроме «здесь и сейчас»?

– Договорились, – сказал Мэнтаг и направился к двери. – Мы еще с вами увидимся, доктор Дымов, и с вами, сестра Гилмор.

– Айша, – сказал Виталий, когда дверь за детективом закрылась, – милая, поедем ко мне. Я очень устал. Ты тоже.

– Погодите выходить, – предупредил Спенсер, засовывая бумаги в кейс. – Там журналисты у главного входа. Я посмотрю, можно ли выйти незаметно…

Он и сам вышел незаметно – Виталий и Айша остались одни.

– Он… этот детектив… сказал, что расследование не закончено.

– Конечно. У них масса проблем с отчетностью: протоколы осмотров противоречат друг другу, экспертные заключения не совпадают. Разбираться будут долго.

– Вит, как мне было страшно…

– Да-да.

– Вдруг стало так тяжело, мне показалось, что я умру.

– Милая…

– Ноги подогнулись, я упала, и тогда, наверно, сломала этот…

– Конечно, нет. Это сделала Дина. И мальчик с восьмого этажа, Линдон.

– Аутист? Из восемьсот двенадцатой?

– Да.

– Ты говорил о темном веществе…

– Ты не верила?

В дверь заглянул адвокат, сказал коротко:

– Можно идти.

Они вышли в темный коридор и направились не к лифту, а к лестнице, где горели аргоновые лампы, и мир казался нереальным, придуманным, нарисованным – сделаешь лишнее движение, все исчезнет, и окажешься там, где Дина, где человек может летать… «Ощущение полета, я начал забывать его, разве это не самое удивительное ощущение в жизни?»

Мы летаем во сне – в детстве, когда связь с реальностью еще недостаточно крепка. Мы ощущаем себя во всех вселенных, где мы есть, дети все немного аутисты, и связь детского сознания с темным веществом сильна, но человек растет, и соотношение меняется – темное вещество перестает взаимодействовать с нашим сознанием, и мы теряем способность попадать туда, где способны летать, изменять законы природы, жить, как хотим…

– Вит, – сказала Айша, – ты со мной?

Они спешили за адвокатом, а Спенсер едва поспевал за темнокожим парнем в униформе охранника. Остановились у наполовину раскрытых ворот, выходивших на ярко освещенную улицу.

Сейчас вечер? Или уже ночь?

– До свидания, мистер, – сказал охранник и протянул Виталию руку. Рукопожатие оказалось крепким и долгим.

– До свидания, мисс Гилмор, – охранник повернулся к Айше. – Вы вернетесь на работу, верно? Больные вас очень любят, я знаю, и никто не верит, что вы…

– Не знаю, Уолт, – устало произнесла Айша. – Еще не думала об этом.

– Возвращайтесь! – с энтузиазмом воскликнул Уолт и пропустил их в створ ворот, на площадь, где стояли освещенные ярким прожектором машины, это была – Виталий узнал сразу – больничная стоянка, не для посетителей, а для персонала, и, если обойти вокруг, можно было выйти на Риджент-стрит.

– Отвезти вас домой? – деловито спросил Спенсер. – Я пойду за машиной и подъеду к этому углу, вы подождете?

– Послушайте, – Виталий задал мучивший его вопрос, – сколько сейчас времени?

– Половина одиннадцатого, – сообщил Спенсер, бросив взгляд на часы. – А что? Ваши отстают или спешат?

– На моих семнадцать часов шесть минут. Я чувствую, что так и есть…

– Опять ваши штучки, – недовольно сказал адвокат. – Пять часов? Вы понимаете, что это невозможно? Час у меня ушел, чтобы уломать Макинтоша, потом два часа мы провели у судьи Джексона, показывая бумаги, еще час судья звонил по телефонам и писал постановление. Потом я отправился с бумагами в тюрьму. А для вас все уложилось в минуту?

– Мы разговаривали с Линдоном, – сказал Виталий, – мальчик был еще не в своей тарелке, так что с реальностью могло случиться всякое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});