BATTLEFRONT: Сумеречная рота - Александр Фрид

приходилось переживать худшее, и не жаловалась. Но все равно девушка внутренне сжималась каждый раз, как открывала дверь в жилой блок в поисках подельников повстанцев.

Но будь охота за повстанцами ее единственной обязанностью, она бы это пережила. С момента налета на планету-склад Империя начала требовать более длительных рабочих смен и от гражданских. Это, в свою очередь, означало, что понадобится больше надзирателей и персонала Службы безопасности, чтобы это обеспечивать. С других планет почти ежедневно прибывали транспортные корабли, кого-то нанимали из местных и обучали на скорую руку. Весь город устал, и Таре некуда было пойти отдохнуть. Конечно, в этом винили и повстанцев — в соседних секторах продолжались нападения, и Салласту приходилось по мере сил возмещать недостачу.

Раз вечером она зашла в кантину к дяде. Держась в тени, Тара просто хотела посмотреть, как идут дела, пока он сидит в кутузке, ожидая суда или освобождения.

— Если Кобальтовый фронт решил, что надо не подрывать заводы, а писать письма губернатору, — говорил какой-то старик, — может, нам пора сказать слово?

— Да Кобальтовому фронту всегда было плевать на права рабочих, — вмешался другой. — За ним с самого начала стоял Альянс.

— Теперь это все равно, — сказал третий, мужчина с обожженными паром глазами под повязкой. — Чего ругаться. Надо молиться, чтобы буря прошла. После дождя урожай богаче.

Но буря не прошла.

Повстанцы прислали на Салласт свою армию.

Само вторжение обошло Тару стороной. В тот момент ее не было ни на заводе, ни в наземных казармах. Девушку направили на вечернее патрулирование, приписав ко взводу штурмовиков, среди которых было много ветеранов войн на других планетах, способных опознать марку бластера по звуку выстрела. Всякий раз, как она замечала на горе далекую фигурку, ее охватывала дрожь. Она едва не сбила имперский мотоспидер, и лишь сердитый окрик сержанта остановил ее.

Девушка действительно хотела сражаться. Будь на то приказ, она бы пошла на завод и стреляла бы в повстанцев, неся отмщение за павших товарищей. Но ей хотелось следовать и приказу, отданному на утреннем инструктаже: применять крутые меры на случай, если жители Пиньямбы или вражеские диверсанты решат воспользоваться возможностью для нанесения удара. Поквартирные обыски, облавы на провокаторов и подозреваемых в провокациях, блокировка всех жилых кварталов и рабочих мест… Она знала свои обязанности, но надеялась, что жесткие меры не понадобятся, хотя и была готова применить их, если придется.

Долгие недели обысков, наполненные страхом взрыва очередной бомбы, вместе с десятичасовыми дежурствами приводили к тому, что вечером она утыкалась лицом в жесткую подушку и плакала. Ей нужно было время для себя — хоть немножко.

Потому она медленно пережевывала батончик и пыталась не встречаться взглядом со своим шлемом, установленным на центральном пульте связи перед ней.

Она еще дожевывала, когда на комлинке загорелся сигнал тревоги.

Девушка бросила батончик и обертку на пол, нацепила шлем, на дисплей которого хлынули данные. Чрезвычайная ситуация на поверхности. Штурмовиков развернули на улицах Пиньямбы и у казарм наверху. Всем подразделениям — боеготовность номер один.

Ее охватило чувство вины за пренебрежение долгом, но она отбросила эту мысль. Она — штурмовик SР-475 из Девяносто седьмого легиона Империи. Ей приказано явиться на верхние уровни транспортной станции. «Повстанцы спускаются с горы? — подумала она. — Они атакуют город?»

Еще двадцать штурмовиков набились в грузовой лифт, который пошел наверх. Когда SР-475 вышла из металла на скалу, ее дисплей мигнул, подстраиваясь под дневной свет. Она услышала ветер, а на его фоне — пронзительный, оглушительный грохот. За ним слышались выстрелы бластеров, далекие и тоненькие.

Ее товарищи смотрели вверх, указывая на что-то в небе. Когда она добралась до своего поста, то увидела, как к земле идет корабль, охваченный пламенем и черным дымом. Он был огромен. Это корабль повстанцев. Наверняка.

Когда он врезался в склон горы, звук был похож на взрыв, который ей пришлось пережить в космопорту.

На сей раз пострадает весь город. В этом она не сомневалась.

Часть IV. Осада

Глава 30

ОКРЕСТНОСТИ СЕКТОРА БРИМА

Два дня до осады Иньюсу-Тор

Капитан Табор Сейтерон был доволен собой.

За составлением плана он забыл, как важен моральный дух. Разумом, конечно, он всегда понимал его значение, внушал своим студентам, насколько важно для поддержания боевого духа на корабле понимание самой цели. Но за несколько недель на борту «Вестника» капитан забыл, что и сам был частью команды звездного разрушителя. Некоторые из его людей косо смотрели на прелата Верджа, опасаясь за свое будущее, и Табор вполне разделял эти чувства.

И когда он заметил связь между целями губернатора Челис — не в результате озарения, а в постепенном, почти незаметном вызревании неизбежной идеи, — когда он поделился этой мыслью с прелатом и они уверенно вышли вместе из оперативно-тактического центра… Да, тогда настроение на борту «Вестника» изменилось, а вместе с ним и настроение Табора.

Он ощущал себя почти молодым, шагая по мостику и приветственно кивая дежурным офицерам. Факты теперь выглядели очевидными, как и решение.

Факт: губернатор Челис и ее десантная рота нападали на уязвимые цели в районе Римманского торгового пути.

Факт: губернатор Челис была специалистом по логистике Империи.

Экстраполяция: ее цель не является военной. Скорее она пытается нанести сокрушительный удар по инфраструктуре Империи.

Каким именно образом, Табор не знал, да ему и не нужно. Единственной его заботой было распознать имеющуюся схему и, проанализировав ее, предугадать следующий шаг мятежного губернатора. Перехватить ее на полпути — и кого тогда будет волновать ее конечная цель?

Вместе с прелатом Верджем они сократили список потенциальных мишеней Челис с нескольких сотен до нескольких десятков. Из тех, что остались, — промышленных предприятий, космоверфей и торговых маршрутов — они