Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

ответил:

– Людей, Фредди. Они разводили людей, рабов. Это был частный питомник. Когда мы сюда ехали, я одного боялся. Что кто-то из местных остался, и нам придётся отвечать за тех. Но… обошлось. Разводить рабов – прибыльное дело, Фредди. Наши кладовки… это были случные камеры. Двадцать рабов производителей. Когда детям исполнялся год, их сдавали в государственный питомник. Там малышей доращивали до пяти лет и отправляли на торги. Они, прежние владельцы, покупали пятилеток, задёшево, подращивали, чему-то учили и перепродавали. Тоже прибыль. Расходы минимальны, а малышня работала. И ещё они… понимаешь, к ним привозили рабынь. Для случки. Это тоже выгодно. Держат до убедительных признаков беременности и возвращают владельцу. И половинная стоимость годовалого, и деньги за еду, и она ещё это время работает по хозяйству. Вот ещё прибыль. И ещё… они брали рабов на облом. Ну, непокорных, не очень покорных. И обламывали. Стоит это дорого. Затрат мало. Тоже выгодно. Это имение было очень прибыльным. И резервация рядом. Её тоже вовсю использовали. По-всякому.

Джонатан замолчал, жадно, как воду, выпил свой стакан и встал, пошёл к бару.

– Надраться, что ли? Ты как, Фредди?

– После твоего рассказа…

– Ты сам напросился. Нам так везёт… что аж страшно. Рабов прежних ни одного, соседи или поменялись, или всего не знали, с резервацией вообще обошлось чудом… И что никто не догадался, что здесь раньше было – тоже чудо. Если б догадались…

– Ладно, я понял, Джонни. Давай, и в самом деле, чего покрепче.

Джонатан дал ему стакан, полный практически неразбавленного виски, и сел опять в кресло. Отхлебнул.

– Вот так, Фредди. Многие имения перекручивались за счёт этого. Но здесь ничем другим практически не занимались. Огород, сад, молочная, птица, свиньи… всё так, для собственного потребления. Ну, немного кормовых трав. А основной товар и основная прибыль… В заваруху пришлось за эту прибыль расплачиваться.

– Потому она и иллюзорная, – понимающе кивнул Фредди. – Да. Ты прав, Джонни. Ну, и что будем делать? Я говорю об имении.

– Доводить до нулевого варианта. Это наша крыша, Фредди, наш дом. И я не отступлю. Я хочу возродить семью Бредли. А прибыль… Прибыль я возьму… мы возьмём в другом месте. – Джонатан говорил короткими рублеными фразами. – Имение должно быть чисто. От долгов и прочего. Одно мы наметили. Молочное стадо. Пока для себя. Когда наладим технологические цепочки, то и на продажу. И будем делать породность.

– По-нят-но. Чтобы телята…

– Не на откорм, а на племя. Тогда снимаем проблему с перегоном. И с численностью. Здесь количеством не взять. Резонно? – Фредди кивнул, и Джонатан продолжил: – Огород, сад, остальная мелочь пока только для себя. А там видно будет. Ну и…

– Ты с Генни как договорился? – перебил его Фредди.

– На завтра. Мамми предупрежу, чтобы лепёшек побольше сделала, и в нашей кладовке пошарим. Ленч, от силы обед, ужинать он точно не будет.

– Мамми надо сказать, чтобы мелюзгу не прятала, – усмехнулся Фредди.

Джонатан кивнул. Фредди отхлебнул и посмотрел сквозь стакан на пламя.

– Джонни, он приедет один?

– Не знаю. Думаю, разве только с шофёром.

– Ладно. Если и будут проблемы, решим на месте. Точное время вы не обговорили?

Джонатан медленно покачал головой. Фредди ещё раз отхлебнул и медленно расслабился, распустил мышцы, заставил себя отдыхать. Вот значит, как здесь было. Вот откуда богатство Большого Дома. Тогда, зимой, он как-то не задумывался над всем этим…

…Переночевав у костра, они с рассветом взялись за работу.

– Посмотри загоны, Фредди. Не так уж и холодно.

– Сена им положим, и лады. Автомат под руку, Джонни.

– Знаю.

Джонни напряжённо деловит, что очень даже понятно. Мало ли какие сюрпризы их здесь ожидают. Да, во вьюке папка с документами на имение, но вот кому их предъявлять?

– Вьюки пока в сенной?

– Да, там посуше. Достань всё, уберём в Большом Доме.

Поганое это дело – возиться со старыми трупами, но за них этого никто не сделает. Значит, надо. Шейный платок на нос и рот, резиновые перчатки – и вперёд. Раз надо, значит, сделали. И ещё раз прошлись по Большому Дому, хрустя осколками стекла и фарфора. Ну, хоть этого «добра» больше не было. В солидном богатом кабинете, чем-то напоминавшем ту комнату, где он отлёживался после Уорринга, взломанный развороченный сейф. Джонни только присвистнул, покачав висящую на одной петле массивную дверцу.

– Однако…

– А на что ещё ты рассчитывал, Джонни? Сколько мы по имениям шарили, нетрахнутого сейфа не было.

– Да… жаль. Ладно. Давай дворовые постройки посмотрим. Там вроде поцелее.

– Восстанавливать здесь… – он выругался, споткнувшись о валявшийся на полу маленький переносной сейф с вырванной напрочь дверцей.

– Здесь нечего восстанавливать, Фредди, и незачем, – Джонатан снял со стены искромсанную ножом картину. – Смотри. Уайлдер.

– Подлинник?!

– Если и копия, то очень хорошая. Была. И того же века. Пошли, нам надо успеть, – Джонни повесил её на место и пошёл к выходу.

Тогда он не спросил, куда им спешить. И почему Джонни так придирчиво осматривал рабский барак и длинное здание напротив, разгороженное на множество маленьких клетушек. Каждая со своей дверью с прочным массивным засовом и крошечным окошком над дверью. Двадцать клетушек. Внутри какие-то обломки, двери распахнуты, кое-где валяются цепи, в стены ввинчены массивные кольца.

– С этого и начнём, Фредди, Крыша целая, двери подправить – не проблема. Готовые кладовки. Пока навалом, а там отсортируем, – Джонни, поднатужившись, вывинтил из стены кольцо. – Вот эту дрянь только уберём.

– Ладно, – он подобрал с пола уже слегка заржавевшую массивную цепь. – И куда это?

– В землю, Фредди. Выкопаем яму, соберём отсюда, из барака, из комнаты наказаний… и засыплем.

– Думаешь, это сейчас самое важное?

– Это как трупы, Фредди. Убрать, чтобы не смердело, и чтобы следов не осталось, – решительно сказал Джонни.

Он пожал плечами. С чего-то же надо начинать. Хотя если подумать, то и кольца, и цепи можно как-то приспособить. А кладовки… мысль хорошая, что и говорить. Полдня они вывинчивали и выдирали кольца в клетушках и рабском бараке, выкопали на задах яму, куда всё это и свалили. Тут же вернулись в Большой Дом и с ходу расшарашили, ободрав стены и пол, комнату для наказаний с цепями, кольцами, плетьми и прочей гадостью, свалили находки в ту же яму и засыпали землёй, а Джонни ещё и снега сверху слегка нагрёб. Нет, не такой он уж наивный дурак, чтобы совсем ни о чём не догадываться. Всё-таки и повидал, и на себе многое из этого арсенала в Уорринге попробовал, но чего Джонни такую горячку порет? А когда закончили, Джонни стал