Высота в милю - Лиз Томфорд

спиной вперед и нацепив свою раздражающе дерзкую улыбку.

— Ты ешь только на свиданиях?

Пять стуков спустя от бедного швейцара, и Зандерс выставляет на стол в столовой пиццу, китайскую еду, суши, гамбургеры и картофель фри, а также два буррито.

— Что за черт? — я издаю нервный, но смущенный смех, глядя на обширный стол, полностью уставленный едой навынос.

Зандерс выглядит слегка застенчиво.

— Я не был уверен, что ты захочешь, поэтому вроде как взял всё.

Я наклоняю голову в ответ на его заботливый жест.

— «Всё» звучит идеально.

Застенчивость сменяется гордостью, прежде чем парень поворачивается к холодильнику, чтобы достать пиво. Зандерс выдвигает для меня стул во главе стола, прежде чем занять соседнее место. Затем мы оба накладываем себе в тарелки все лучшие блюда на вынос в Чикаго.

Не думала, что мне будет так уютно сидеть рядом с этим человеком, есть нездоровую пищу и пить пиво в его потрясающем пентхаусе.

— Итак, у меня есть несколько вопросов, — начинаю я. — Собачьи вопросы.

Вообще-то, нет. Зандерс отлично справится с Рози, но я все еще вру себе, что это домашний визит, а не свидание.

— Валяй, — бормочет Зандерс с набитым ртом.

— Есть куда ее пристроить, когда будешь в разъездах?

— Когда мы будем в разъездах, — поправляет он. — Да. У одного из парней в команде есть собачья няня, которой они доверяют, и она согласилась присматривать за Рози.

— Почему ты не сказал мне, что приходил к ней?

Парень небрежно пожимает плечами, отводя от меня взгляд.

— Потому что не хотел обнадеживать тебя раньше времени. И, как я уже сказал, дело не в тебе. — Его взгляд устремляется на меня, мягкий и правдивый. — А вот пожертвование — это для тебя.

Я пытаюсь сдержать улыбку, не желая, чтобы Зандерс видел, как сильно каждая мелочь, которую он делает, начинает влиять на меня, но не могу.

— Кстати, спасибо тебе за это. Это было немного чересчур, но ты даже не представляешь, насколько это поможет.

Его нога толкает мою под столом, прежде чем обхватывает ее, желая каким-то образом прикоснуться ко мне.

— И у тебя все для нее готово? — продолжаю я.

Кого я обманываю? Конечно, у него все готово. Этот человек всегда начеку.

— Да. Последнее — это ошейник, но его доставят завтра. Хочешь посмотреть? — Зандерс достает свой телефон и увеличивает фотографию на экране, показывая мне.

— Ты купил ей ошейник «Луи Виттон» с металлическими шипами?

Он в обиде хмурит брови.

— Ты знакома со мной? Конечно, купил.

— В этом ошейнике люди будут думать, что она выглядит устрашающе.

— Хорошо. Пусть. Мы оба знаем, что она милая, но я не против, чтобы все остальные думали, что она крутая.

Я возвращаю свое внимание к тарелке, бормоча себе под нос:

— Тебе нравится создавать у людей неправильное впечатление, не так ли?

Я с сожалением смотрю на него, напряжение сгущается в воздухе между нами, пока мы молчим.

Зандерс наклоняется вперед, удерживая со мной зрительный контакт.

— У тебя есть еще вопросы? Может быть, не связанные с Рози? Может быть, какие-нибудь вопросы обо мне? Потому что я расскажу тебе все, что ты захочешь знать.

Я тяжело сглатываю, изучая его потрясающее лицо. Его взгляд мягкий и понимающий, в глазах нет ни следа осуждения или раздражения от моего предыдущего заявления.

— Зачем ты притворяешься? Почему не позволяешь людям увидеть, насколько ты хорош?

Парень опускает взгляд на свою тарелку.

— Ну, это большой вопрос.

Я скрещиваю ноги на своем стуле и поворачиваюсь к нему, уделяя ему все свое внимание.

— Нам предстоит ужин из пяти блюд. У нас много времени.

На губах Зандерса появляется расслабленная улыбка. Он снова смотрит на меня, мгновение колеблясь, прежде чем отодвинуть свою тарелку.

— Когда семь лет назад меня взяли в Чикаго, у меня уже была репутация со времен учебы в колледже. «Чикаго Рэпторс» искал силовика, кого-то, кто мог бы защищать других парней на льду, и я соответствовал всем требованиям. Затем, на следующий год, я как бы продолжил эту историю, но только в следующем сезоне, когда Мэддисона обменяли, и мы в итоге подписали контракт с одним и тем же агентом, дела по-настоящему пошли в гору. У Рича появилась идея создать для нас эту сюжетную линию. Мэддисон — золотой мальчик в хоккее. Все его любят, и противоположностью ему являюсь я — любимый игрок, которого все ненавидят. Мы повелись на все это, и оба добились абсолютного успеха в нашем маленьком дуэте. И не собираюсь лгать. Мне чертовски нравилась каждая минута в процессе.

Я понимающе киваю, зная, как сильно Зандерс дорожит своей репутацией.

— До этого года, — продолжает он. — В моей жизни не было никого, на кого бы негативно повлияла моя медийная персона, до этого момента. До тебя. И тот факт, что это заставило тебя воспринимать меня иначе, чем я есть на самом деле, и напугало тебя, чертовски убивает меня, Стиви. Если бы я мог вернуться на семь лет назад и изменить все с самого начала, я бы так и сделал.

— Почему бы тебе не изменить это сейчас?

Зандерс испускает глубокий, покорный вздох.

— Это то, кто я сейчас в хоккее. Я в середине сезона переподписания контракта, и этот медийный образ, то, что нужно «Чикаго». Они не собираются платить мне без этого. По крайней мере, так думает Рич.

— Так это все? Все дело в деньгах?

Чувство вины проступает на его чертах.

— Нет, вообще-то, нет.

— Тогда в чем дело, Зи?

Он не отвечает, его взгляд мечется повсюду, но отказывается остановится на мне.

— Мне страшно, — бормочет Зандерс себе под нос.

Я недоверчиво усмехаюсь.

— Ты же ничего не боишься.

Парень наконец смотрит на меня, в его глазах только честность.

— Я боюсь многих вещей. В том числе и тебя.

Он делает