Побег - Кирилл Шелестов

— Если мы начнем всех преступников без разбору сажать, где тогда окажется весь этот бизнес? — он кивнул на праздничную толпу и мрачно прибавил: — Да и не только бизнес. Не знаю, кто вообще тогда в России на свободе останется! Ты да я, да еще моя бабушка.

Эта реплика сразу вернула меня к нашим проблемам.

— Я, может статься, тоже сяду, — невесело усмехнулся я. — У нас в Уральске небольшие неприятности приключились, не слышал?

Косумов как-то сразу обрадовался.

— Я же предсказывал, что тебе понадобится друг в прокуратуре! — погрозил он мне пальцем. — Залетел, да? Я так и думал! Что ты там натворил? Алименты платить не хочешь?

— На этот раз залетел не совсем я. Налоговая полиция арестовала моего шефа, Владимира Храповицкого. Неужели до тебя ничего не доходило?

— Что-то такое мне рассказывали, — он поскреб подбородок, который от густой, иссиня-черной щетины казался небритым. — Какой-то скандал нехороший. Что-то с нефтью связанное, да? Там еще Вихров каким-то боком проходил, верно?

— Все верно, — подтвердил я.

Он подозвал проходившегося мимо официанта и, взяв с подноса коньяк, осушил его залпом.

— Опасьон! — объявил он решительно.

— Что значит «опасьон»?

— «Опасьон» — по-французски означает «атас», — перевел Косумов.— Не суй свой нос, куда не лезет!

— А куда твой нос лезет? — поинтересовался я, начиная злиться.

— Девушку красивую видишь? — указал он на тянувшую коктейль блондинку. — Моя тема. Боню знаешь? Тоже моя тема, всю душу из него вытрясу! «Золотую ниву» слышал? Опять моя тема. А вот где Вихров замешан — там атас. Опасьон! Даже пробовать не буду.

— Как же так? Выходит, какой-то налоговый полицейский в Уральске главнее тебя? Он ничего не боится, а ты, заместитель генерального прокурора, опасаешься вмешаться! Не ожидал я от тебя!

Я надеялся раззадорить его, надавив на самолюбие, но безуспешно. Расставив ноги, он насмешливо уставился на меня в упор.

— Шутишь, да? Или правда веришь, что какой-то налоговый ишак в вашем занюханном Уральске может с перепою посадить в кутузку кого пожелает, да? И все ему до лампочки, так? Да это все равно, что я Гарика Саркисяна захочу арестовать. Соображаешь, что получится? Я ему обвинительное заключение дочитать не успею, как уже полечу куда-нибудь в Дагестан, в аул, районным прокурором. Нет, брат, не проси. Я в такую драку не сунусь. Мне моя голова еще дорога. Она у меня одна, а друзей много. И всем помогать надо.

Я был расстроен и обескуражен.

— К кому же мне обращаться?

— Наверху надо разбираться. За стеной, наверное. Так я думаю.

Я предположил, что он имел в виду кремлевскую стену, отгораживающую правящую верхушку от остальной России, но на всякий случай уточнил:

— Ты говоришь про Калошина?

— Я, кстати, здесь его недавно видела, — внесла свою лепту в нашу беседу блондинка. — Они вместе с Мариком Либерманом тусовались. Ну, который из «Русской нефти».

— С Либерманом? — удивился я. — А вы не путаете?

Калошин, как известно, являлся ставленником Березовского, с которым «Русская нефть» была на ножах. Они воевали за бизнес и за влияние в Кремле. И там, и здесь Березовский пока побеждал, причем не без помощи Калошина. Кстати, самого Березовского что-то не было видно. Вероятно, в отличие от Артурчика и журнала «Форбс», он не находил Гарика Саркисяна достойным своего внимания.

— Ты откуда Либермана знаешь? — ревниво встрепенулся Косумов.

— Встречались мы с ним в разных компаниях, — кокетливо отозвалась блондинка. — Он мне каждый раз предлагает к нему на работу перейти.

— А сейчас ты где работаешь? — спохватился Косумов.

— У Гарика, — ответила блондинка с легким недоумением, словно считала этот факт широко известным. — В отделе по связям с общественностью, — она заметила, как вытянулось у Косумова лицо и поспешила его утешить: — Да вы не волнуйтесь, я ему не передам то, что вы про него говорили.

— Опасьон? — с иронией бросил я Косумову.

— Ну, это мы еще посмотрим! — буркнул он.

4

Калошина я отыскал в дальнем углу зала, он прятался за спинами других гостей. Блондинка сказала чистую правду: рядом с руководителем президентской администрации стоял не кто иной, как вице-президент «Русской нефти» Марк Либерман. Третьим в их компании был Га-рик Саркисян. Остальные, менее важные персоны, располагались поблизости, однако так, словно этих троих отделяла невидимая запретная черта.

В яркой, жизнерадостной толпе сутулый и деревянный Калошин выглядел как соломенное чучело на карнавале. Он косил темным недоверчивым глазом, говорил тихо, теребил свою козлиную бородку и ничего не ел, словно боялся, что его отравят. Даже костюм сидел на нем кургузо, хотя одевался он наверняка от Бриони, который тогда был в большой кремлевской моде.

Либерман, напротив, чувствовал себя как рыба в воде, излучал обаяние и полную открытость. Он с улыбкой рассказывал что-то забавное Калошину, не забывая время от времени вежливо обращаться к Гарику и доброжелательно раскланиваться с гостями, попадавшими в орбиту его внимания.

Я остановился в нескольких шагах от этой группы, не зная, как подступиться. И тут Гарика Саркисяна с фланга атаковал лидер российской либеральной партии Жери-ховский.

— Вы, бизнесмены, не тех поддерживаете! — громко выкрикнул он вместо приветствия. Все головы сразу повернулись к нему. — Зачем вам Ельцин? Это американская марионетка, отработанный материал. Русский народ не желает больше его терпеть. На следующих президентских выборах все проголосуют за меня, потому что я один являюсь выразителем интересов коренного населения.

Пригласить Жериховского на светское мероприятие было со стороны Гарика не очень осторожно. Главный российский либерал обожал эпатаж и любое свое появление на публике обставлял как эффектный цирковой номер. Гарик же, напротив, будучи до мозга костей коммерсантом, ничего так не боялся, как оказаться в центре скандала. Он нервно взглянул на Калошина, но тот только загадочно улыбался, не вступая с Жериховским в полемику.

Как ни странно, в президентской администрации к экстремисту и оппозиционеру Жериховскому относились благожелательно. Он непрерывно грозил Штатам ядерной войной, что позволяло Кремлю, в свою очередь, пугать Запад возможностью победы Жериховского на президентских выборах. В сложных шахматных разменах с Америкой и борьбе с коммунистами тот был исключительно полезен, тем более что в нужную минуту неизменно продавал свою поддержку Кремлю.

— Русским сейчас невозможно жить в России, на своей исторической родине! — продолжал Жериховский. — Если вы, армяне, строите здесь свой бизнес, то вы обязаны заботиться о русских. Это, кстати, в ваших прямых интересах. Иначе евреи вас съедят. Русские всегда прекрасно ладили с армянами. Русские со всеми национальностями прекрасно ладят. А вот евреи армян терпеть не могут. Потому что между ними конкуренция.

— А я думал, что у меня с Березовским конкуренция, а с Гариком у нас любовь, — улыбаясь, вмешался Ли-берман. — Разве нет?

— Вы оторвались от народа! Оглянитесь вокруг: здесь нет русских! — распалялся Жериховский. — Весь двадцатый век русских упорно отжимают от власти в их собственном государстве. Мы знаем, кому это выгодно. Тем, кто устроил большевистский переворот. А еще раньше переписал Библию. Ведь оттуда выбросили самое главное! Почему, например, написали, что из пустыни евреев вывел Моисей, а не русский Иван?

— А их вывел русский Иван? — переспросил Либер-ман, комично морща нос.

— Вот видите, видите! — закричал Жериховский, словно это не его поймали за руку, а, наоборот, он поймал. — Вы в это не верите! Вы не верите в русский народ!

— Да ведь вы сами, кажется, не совсем из русского народа, — улыбнулся Либерман. — С папой вам, как я слышал, не больно повезло. Подкачал папа — дантистом оказался.

— Я по духу русский! — выпалил Жериховский. — А вы — нет.

— А я — нет, — вздыхая, согласился Либерман. — И чеснок не ем, и помои за окошко не лью, и на Пасху до поросячьего визга не напиваюсь.

— А деньги русские любите! — обличал его Жери-ховский.

— А деньги всякие люблю, — признавал Либерман. — И русские, и американские. Такая уж у меня космополитическая натура.

Гарик Саркисян дрогнул под натиском либерала.

— Господин Жериховский! — взмолился он. — Ну, зачем вы пугаете моих дорогих гостей и попусту тратите свое красноречие? Тут все равно нет журналистов.

— Могли бы и пригласить! — проворчал Жериховский.

— Тогда бы вы точно не унялись! Вы же разумный человек, давайте заключим соглашение: вы не будете сегодня дебоширить, а я попрошу нашего уважаемого Юрия Мефодиевича, чтобы вас назначили министром иностранных дел.