Рожденная революцией - Алексей Нагорный

Домой Коля пришел поздно. Утром предстояло оперативное совещание, нужно было продумать версии, обмозговать возможные ходы противника. Нужно было разработать систему мероприятий, с помощью которых уголовный розыск мог выйти на банду грабителей.

– Вижу, первый день – не сахар. – Маша собрала посуду на поднос, улыбнулась: – Неси-ка на кухню, мыть будем вместе.

– Маникюр у тебя, – Коля взял ее за руку. – Сам помою. Куда назначили?

– Пока – во Дворец пионеров. Буду вести кружок французского языка и искусства. Кстати, нам бы надо с тобой на Волхонке побывать, в музее изобразительных искусств. У них отличная коллекция голландцев! Ты их помнишь в Эрмитаже?

– Как наши передвижники, – сказал Коля. – Только получше.

Маша с интересом посмотрела на мужа:

– Не слишком патриотическая точка зрения. Но, по-моему, она не лишена смысла. Так пойдем на Волхонку?

– Уже был. Не дай бог. У меня там сложнейшее дело, а голова – пустая. Ни одной идеи.

– Идеи будут завтра, – уверенно сказала Маша. – Начнешь совещание – сам не заметишь, откуда что привалит, как любила говорить Лицкая. – Маша вздохнула, задумалась. – Я часто ее вспоминаю. Может, к лучшему, что так все случилось? Что было бы с ней сейчас? Отец – бывший камергер.

– Не нужно об этом, – попросил Коля. – Я бы предпочел навсегда забыть об этих днях.

– А я уверена, что о них нужно всегда помнить, чтобы они больше никогда не повторились…

* * *

– Начнем с младших по званию, – открыл совещание Коля. – Говорят, в старину был такой обычай у военных. Пожалуйста, Рудаков.

– Я уже высказывал товарищу начальнику свою версию, – сказал Олег. – Повторю для всех. Анализ событий заставляет уверенно предположить, что члены шайки подозревали погибшего Агеева и решили проверить его. Когда убедились, что магазин на Масловке нами обставлен, – они Агеева убили, причем убили так, что это выглядело, как смерть от руки сторожа.

– Я – против, – встал Воронцов. – То, что сторож выполнял задание банды, – чушь! Для него все нападавшие на одно лицо! Выстрелил – попал в Агеева. Вот и все!

– А вы не допускаете, что бандиты умело подвели Агеева под выстрел? – спросил Виктор.

– Допускаю, – согласился Воронцов. – А как это проверить?

– Подумаем, – сказал Коля. – Лично мне версия товарища Рудакова кажется правдоподобной. У меня еще вот что. На директоре Смирнове был белый костюм. А ботинки – черные. Белые он, по его словам, накануне перепачкал. Я прошу вас, Воронцов, тщательно это проверить.

– А зачем? – удивился Воронцов.

Коля помрачнел:

– Любое дело складывается из тысячи нюансов, оттенков, по-русски сказать. Если вас этому не научили, – мне остается только пожалеть. Честно говоря, я пока и сам не знаю, Воронцов, зачем может пригодиться история с ботинками. Но жизнь меня убедила, и я хочу убедить вас в том, что в нашем деле нет мелочей или ненужных, неинтересных обстоятельств. К раскрытию ведет иной раз не то что слово, – буква!

– Предлагаю поручить Рудакову точно определить с помощью свидетелей и экспертов, когда бандиты пришли и когда ушли. Украдено очень много. Мы должны точно знать, какое реальное время затратила банда, чтобы проникнуть в магазин, собрать все вещи и унести их, – сказал Виктор.

– Принимается. Борецкий мне уже намекал, что в этом плане не все чисто и не все ясно, но я пока не имею четких предложений. Подумаем.

– И последнее, – заключил Виктор. – Я займусь всеми скупщиками золота и драгоценностей, дам ориентировку по другим городам, в Ленинград в частности.

– Принято, – согласился Коля. – Все свободны. Вас, Кондаков, прошу остаться.

Когда все ушли, Коля сказал:

– Есть хочу, как из пушки. Где буфет, покажешь?

– Покажу, – кивнул Виктор и вдруг хитро улыбнулся: – А кто мне рассказывал про кутежи в девятьсот девятнадцатом? Про «стюдень из лошадиных мослов»? Махнем.

– Э-э, была не была!

У входа в ресторан стояла длинная очередь. Толстый швейцар лениво толкал в грудь какого-то подвыпившего парня.

– Иди, иди, – увещевал он. – Иди, сказано, и значит – иди.

Похоже, швейцар обладал не слишком большим запасом слов.

– Не пройдем, – вздохнул Коля. – Не удостоверение же ему показывать. Если бы по делу – тогда, конечно. А так у меня уже был случай. Я показал, а такой вот в галунах начал на всю улицу орать. «Одним, – кричит, – все, другим – ничего!» Пойдем в буфет.

– Сейчас, – Виктор протиснулся к дверям. – Что на первое идет? – строго осведомился он. – Борщ московский?

– Так точно, – по-военному ответил швейцар. – А что?

– Подойдет, – шепотом сказал Виктор. – Николай Федорович, пройдите.

– То ись, как? – опешил швейцар.

– Ты же сам сказал «так точно», – бухнул Виктор, осторожно пропуская вперед Колю. Обалдевший швейцар закрутил головой, словно ему в уши попала вода.

Сели за столик.

– А ты, оказывается, мастер «арапа заправлять»…

– Иногда необходимо, – отозвался Виктор. – Скромность в нашем деле не всегда помощник.

– В нашем деле? – иронически спросил Коля: – А при чем здесь наше дело? Мы вроде бы не на задании.

– А кто его знает, – легкомысленно пожал плечами Виктор. – Пять минут назад – нет, а пять минут спустя – да.

– Чего да? – не понял Коля.

– На дверь взгляните…

В зал вошел Смирнов и, беспокойно оглядываясь, начал пробираться к эстраде.

– Что он здесь забыл? – удивился Коля. – Признавайся, ты когда его увидел? У входа?

– В очереди.

– Глазаст, – сдержанно похвалил Коля. – Я вот его не заметил. Как считаешь, он по делу или просто так?

– На просто так у него нынче времени нет. У него здесь какая-то встреча. Публика-то. Обратите внимание.

Публика и в самом деле была как на подбор. Расфранченные женщины в драгоценностях, с туго обтянутыми бюстами, оплывшие жиром мужчины, по внешнему виду проворовавшиеся завмаги.

– Выстроить бы всех и проверить документы, – зло сказал Виктор. – Уверен, что половину из них, как минимум, придется задержать.

– Ну, это ты, положим, перебрал, – заметил Коля. – Мы ведь теорию Ломброзо отрицаем! Нельзя судить о людях по углу челюсти и ширине лба.

– Кто его знает, – вздохнул Виктор. – Я, например, частенько убеждаюсь, что Ломброзо прав, Николай Федорович. Обеда у нас все равно не получится. Я тут за Смирновым посмотрю, а вы на всякий случай пришлите мне бригаду. Мало ли, связь появится, то да се.

– Договорились, – Коля ушел.

В управлении он приказал дежурному послать в ресторан бригаду наблюдения и поднялся к себе. В приемной уже ждали Рудаков и Воронцов. Они слушали радио – передавали постановление СНК СССР о присвоении лицам начальствующего состава РККА генеральских званий. Олег, увидев Колю, вскочил и выключил репродуктор.

– Здравия желаю, товарищ начальник! – улыбнулся Миша. – Не знаю, как вы, а я никак не могу привыкнуть, что в Красной Армии – генералы!

– Ты прав, – Коля открыл дверь своего кабинета. – Непривычно. Я тоже, когда первый раз услыхал, подумал: а как же Чапаев? Он ведь не кого-нибудь разбил, а генерала Каппеля. Заходите.

– Я все проверил, – начал докладывать Олег. – Всего украдено полторы тысячи предметов. Двести единиц – особо ценные украшения с крупными бриллиантами, сапфирами, изумрудами, от полутора до четырех каратов. Три вещи – в пять-восемь каратов. Золото высшей пробы, все камни очень высокого качества – как говорят: «первого порядка».

– Что это значит?

– Это значит, что стоимость камня повышается прогрессивно, – объяснил Олег. – Один карат – тысяча рублей, два карата – четыре тысячи и так далее. Теперь о том, как они это все унесли. Я получил на базе точно такие же предметы, все полностью. Укладываются в три чемодана среднего размера. Я разместил предметы на полках торгового зала и в кладовой, как они и лежали в момент кражи. Собирали втроем. На все ушел один час шестнадцать минут и четыре секунды. Сюда же входит время, которое потребовалось на вскрытие сейфа. Он стандартный.

– Выводы?

– Мне удалось установить и допросить двоих свидетелей, – сказал Олег и улыбнулся. – Они влюбленные. Живут в доме напротив. Ровно в три часа утра они выясняли отношения у витрины магазина. Все было спокойно, девушка любовалась украшениями, спрашивала у парня, что он ей подарит на свадьбу. Витрина была освещена, в магазине они никого не заметили. А вот в три тридцать пять дворник Хасанов уже обнаружил кражу и поднял тревогу. Что же получается? У воров ушло всего тридцать пять минут? Значит, их было не трое, а больше?

– Вывод преждевременный, – Коля отрицательно покачал головой. – Сто зайцев не делают одного слона. Слыхали такую поговорку?

– Считаете, что четыре человека ненамного быстрее сработают, чем три?

– Считаю. Что у вас, Воронцов?