Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В глазах отца загорелось любопытство.
— Так ты тоже приложил руку к ее бегству со свадьбы?
— Разумеется. Она соглашалась идти за Синклера только потому, что иначе вместо нее у алтаря оказалась бы Сесили; отец и ее обещал Эдварду, если Марсали откажется. Марсали этого допустить не могла. Поэтому я спрятал Сесили в таком месте, где графу ее не найти. Марсали месяц просидела взаперти в своей комнате на хлебе и воде за отказ идти под венец, но не уступила. Отец, у этой девушки отваги и благородства не меньше, чем у любого мужчины.
Отец молчал; Патрик дерзнул предположить, что огонь, вспыхнувший в его блекло-зеленых глазах, был огнем восхищения. Да, маркиз Бринэйр умел восхищаться теми — будь то мужчина или женщина, — в ком замечал истинное благородство и честь.
Наконец он заговорил — заговорил таким надломленным голосом, что у Патрика защемило сердце, столь тщетны были его старания скрыть давнюю боль:
— Ты точно знаешь насчет Маргарет?
— Я знаю точно, — отвечал Патрик, — что люди Синклера, одетые в пледы Сазерлендов, напали на Ганнов. Я знаю точно, что они еще раз сделают это. У меня есть доказательства и того, и другого. Еще я думаю, что именно Синклер убедил Эберни подать королю прошение, чтобы нас объявили вне закона.
Не стоило ему упоминать Дональда Ганна; взгляд отца мгновенно помрачнел, челюсти сжались. Неужто все усилия пойдут прахом? Нужно было срочно что-то придумать!
— Дональд Ганн — такая же жертва Синклера, как и мы, — сказал он. — И он искренне верит, что ты разграбил дома его арендаторов просто из мести.
Отец откинулся в кресле, задумчиво глядя ему в лицо, и Патрик увидел, как в угасающем, жалком старике просыпается прежний Грегор Сазерленд — человек, которого уважали за умение принимать непростые решения, за мужество и изощренный — хотя и не склонный к излишней сентиментальности — ум.
— Ты что-то замышляешь.
То было утверждение, а не вопрос, и Патрик понимал, что должен быть осторожен вдвойне. Еще не пришло время рассказать отцу о злосчастных коровах или возрожденной дружбе с Гэвином, и уж в последнюю очередь — о намерении повести войско Сазерлендов к северной границе Ганнов для сражения с Синклерами.
— Да, — сказал он, — замышляю. И первое, чего хочу, — выяснить, что случилось с Маргарет.
— Говори, — велел отец, хотя час тому назад его тон был бы куда более резким.
— Я надеюсь позволить Эберни захватить Синклера на месте преступления, — начал Патрик, моля всевышнего, чтобы не пришлось объяснять подробно. После всего, что было сказано, ему не хотелось опять лгать.
Он медленно перевел дух, потому что отец проворчал:
— Да, ты уж позаботься, чтобы Эберни там был и все увидел. Тогда пусть на коленях ползет ко мне молить о прощении.
— Он уверен, — вздохнул Патрик, — что ты по меньшей мере недостойно обошелся с его сестрой.
— Она… — Грегор Сазерленд осекся, отвернулся, и Патрик только увидел, как дергается у него кадык.
Через минуту Патрик услышал голос отца — такой спокойный, что впору было усомниться, он ли это говорил.
— Приводи на ужин девочку Ганн.
— Ты будешь с нею любезен и учтив.
— Слишком многого просишь.
— Но она будет матерью моих детей.
— Что ж, бог в помощь, — грубо, как всегда, заявил отец, но силы, которую так помнил Патрик, в голосе недоставало.
— Отец, ты будешь добр к Марсали. И позаботишься о ней, если со мною что-нибудь случится.
Старый Грегор снова посмотрел в глаза сыну, и взгляд его затуманился. Патрик был несказанно удивлен: будь на месте отца другой человек, он подумал бы, что его гложет тревога — или даже страх. Но нет, поверить в такое было трудно. Слишком много лет он ждал — и ничего не дождался; так отчего бы теперь, после одного откровенного разговора, в отце вдруг проснулись какие-нибудь чувства или хотя бы тревога за его благополучие?
И все же, когда отец отвечал, Патрик не заметил никакой злости — лишь обычное стариковское ворчание.
— Я позабочусь о ней.
Патрик вышел от отца с ощущением, будто уже выиграл свою войну.
24.
Маркиз сдержал слово. Почти сдержал. Патрик понимал, что ждать от него сердечности и дружелюбия — это уж слишком. Правда, он довольствовался бы простой вежливостью. Но отец вместо этого весь ужин просидел мрачнее тучи, а Марсали едва кивнул. И все же Патрик ожидал худшего, а широкие улыбки соплеменников при известии об обручении с лихвой восполнили недостаток радости у главы клана.
Марсали тут всем пришлась по нраву, это было ясно. Патрик уже знал, что именно с Марсали Сазерленды связывали заметное улучшение в еде и чистоту в замке. Как она это устроила, они не понимали, а видели только, что за какие-то несколько недель в Бринэйре стало уютней и веселей. Теперь на полу всегда лежали свежие циновки, посуда была всегда чистой, а на лице молодой хозяйки, Элизабет, сияла улыбка.
Сородичи искренне поздравляли Патрика и, как он заметил, намеренно не обращали внимания на угрюмое молчание его отца. Потом пили за счастье молодых, и за здоровье молодых, и еще за что-то, пока соленые шутки, тосты и приветствия не слились в сплошной гул.
К радости Патрика, у Марсали от всеобщей благожелательности светилось лицо. Но глаза нет-нет да и затуманивались тайной мыслью, а брови то и дело тревожно сдвигались. Он знал, что ее беспокоит: сразу после ужина ему предстояло уехать.
Конечно, хорошо было бы дождаться, пока вернется Алекс, но Патрик не хотел рисковать: Синклер мог ударить в любой момент, а ведь он обещал Гэвину держать в горах своих людей. Он выбрал из всего клана двадцать человек — самых надежных, приказал каждому в отдельности не надевать пледов клана и, едва отъехав от замка, повязать на правую руку черную ленту. Для пущей предосторожности — в клане могли быть шпионы, о которых он еще не знал, — Патрик распорядился, чтобы выбранные им люди выходили незаметно, по двое, по трое после ужина.
Сам он решил присоединиться к ним чуть позже, а сначала наедине проститься с Марсали.
Отец сидел сгорбившись, будто не слыша здравиц в честь сына, и упрямо смотрел в свой кубок. Пил он, пожалуй, меньше обычного и по временам остро и почти враждебно поглядывал то на Патрика, то на дочь, то на Марсали.
Вдруг Патрик заметил движение на дальнем конце стола, где сидел Хирам. Великан с грохотом отставил стул, встал и откашлялся. Поняв, что его друг собирается говорить, Патрик онемел от изумления. Никогда еще ему не случалось видеть, чтобы Хирам по своей воле оказывался в центре внимания.
С багровым от смущения лицом он посмотрел на маркиза и поднял кубок.
— За самую красивую девушку Шотландии и за самого верного мужчину, — провозгласил он. — За два отважных сердца.
- Шотландец в Америке - Патриция Поттер - Исторические любовные романы
- Безоглядная страсть - Марша Кэнхем - Исторические любовные романы
- Как в сладком сне - Патриция Хэган - Исторические любовные романы
- Когда герцог вернется - Элоиза Джеймс - Исторические любовные романы
- Элиза Браден (ЛП) - Браден Элиза - Исторические любовные романы
- Во власти твоих глаз - Александрия Скотт - Исторические любовные романы
- Выйти замуж за маркиза - Патриция Грассо - Исторические любовные романы
- Охота за невестой - Джейн Фэйзер - Исторические любовные романы
- Обольщение миледи - Дэнис Хэмптон - Исторические любовные романы
- Танцовщица грез - Патриция Мэтьюз - Исторические любовные романы