Рассказы - Рэмси Кэмпбелл

некоторое время он осознал, что они смотрели не назад на него, а вперёд. Неужели акустика пещеры помогала ему?

Напоминая себе о том, что находится в безопасности за пределами света их факелов, Райр лязгнул мечом о камень. Да, пещера обманывала искателей. Они перегнулись через шей своих коней, пытаясь разглядеть его впереди. Свет их факелов ощупывал сталактиты вокруг.

— Я Райр! Кого вы бросили погибать, — сказал он. — Оставьте моего коня и можете уходить. Иначе погибнете, прежде чем увидите меня.

Теперь они пристально смотрели, но так и не оборачивались назад. Вернёт ли вожак коня Райру? Прежде, чем старик смог ответить, один из рыбаков в исступлении ринулся вперёд, размахивая мечом. Должно быть он подумал, что увидел Райра среди теней.

Когда его меч рассёк лишь тень, он потерял равновесие, и падая, задел сталактиты, обломав некоторые из них. Один вонзился в его голову и человек умер, продолжая дёргаться после удара о землю.

Его конь, спотыкаясь, вернулся к Райру. Заметили ли его двое выживших, прежде чем он остановил его? Это не сильно волновало воина, противников было лишь двое, но вожак уставился куда-то вдаль, в сторону пронзённого мужчины. — Там, — шепнул он.

Казалось, вожак старался говорить громче.

— Этот конь твой, — сказал он тени и невидяще указал в сторону Райра. — Ты сказал, мы можем уйти!

Что же заставляло его голос так дрожать, что он не мог этого скрыть никакими стараниями? Райр знал, что и успокоив коня увидел сам. Со сталактитами, у самого края света факелов находилась тёмная полость. Внутри неё, будто пепел и угли, мерцали очертания диадемы, ожерелий, короны.

Двое мужчин яростно бросились в эту полость, они пришли бы в бешенство, доберись Райр до сокровищ. Свет их факелов охватывал полость, неспокойно и даже смутно. Должно быть, из-за судорожного света показалось, будто она широко зевнула, когда они приблизились.

Нет, это не из-за света. Райр сразу увидел то, что в спешке не заметили всадники. Несмотря на то, что сокровища и внутренняя часть полости тускла пылали, свет факелов ещё её не достиг. Он припомнил, как пожиратели напомнили ему личинки, но в кого же они превратятся, когда станут взрослыми.

— Назад, — крикнул он, в ужасе от мысли, что на том пути рыбаков ждёт гибель, — оно живое.

Очевидно, всадники посчитали, что он пытается их обмануть, они так быстро вошли в полость, что не удержали лишнего коня, принадлежавшего Райру и тот вырвался. Они спешились и жадно опустились на колени возле сокровищ. Подумали ли они, что пол был таким мягким лишь из-за мха, могли ли они не заметить, что стены ведущие обратно в жерло, были слишком правильными. Думали ли они, что полость сияет лишь от света их факелов, что все драгоценные камни вмиг превратились в рубины, а корона, браслеты и диадема были отлиты из крови?

Когда стены начали изменяться, заглатывая их в полость, рыбаки огляделись в последний раз, но было слишком поздно, пол поднимался, отшвыривая их назад. Мужчины закричали, когда пасть сомкнулась, крики, к счастью, были короткими, но продолжал раздаваться другой звук, скрежет костей, сдавливаемых в кашицу.

Коня Райра убежал, воин последовал за ним, обнаружив верный след. Через минуту он ощутил изменения в воздухе и почти сразу в потолке пещеры проявилась ночное небо, закрытое облаками.

Ощущение тщетности нахлынуло на Райра. Безумец, выживший, чтобы рассказать о сокровищах, никогда не знал, как близок был к тому, чтобы сбежать из тьмы, а искатели никогда бы не подумали искать так близко от входа. Все они погибли напрасно.

Когда его глаза привыкли к ночи, которая, в сравнении с пещеры, словно сияла, воин разглядел заросли деревьев поблизости. У него возникла жестокая мысль. Собственный коня Райра стоял спокойно, покинув пещеру. Он привязал обоих животных, вырезал тяжёлый шест и начал затачивать его концы.

Когда дело было закончено, стоял уже день. Как только Райр затащил шест в пещеру, громадная изувеченная пасть начала раскрываться и пылать. Её тошнило на сокровища лежавшие внутри в нескольких шагах. Разумно ли использовать драгоценности, как приманку?

Райр прождал несколько часов, пока пасть не раскрылась полностью. Затем он воткнул в неё шест, закрепив рот широко раскрытым. Стенки в агонии дёргались, но их судороги были не в состоянии сдвинуть сокровища навстречу ему. Тогда он бросился в пасть и схватил столько, сколько смог унести. Шест поскрипывал, потолок над ним напрягся, стены казалось жаждали сбить его. Но что заставило его выскочить из пасти сильнее всего, так это пойманные в ловушку среди брошенных позади драгоценностей, почти обвиняюще уставившийся на него кусок лица старика.

Воин с большим трудом нёс целую охапку сокровищ, пока не добрался до коня. Минуту он смотрел на второго скакуна, а затем погрузил на него половину груза. Когда Райр отпустил его, казалось тот знал, куда идти. Обратно к вдовам и детям, надеялся воин. Что касается его, то он предпочитал бы не сталкиваться с друзьями убитых им людей и поскакал на встречу отрогам и всему, что лежит за ними.

Перевод: А. Агеев

Стадии Бога

Ramsey Campbell, «The Stages of the God», 1974

Король Топопс покинул город на рассвете. Когда он спускался по полупрозрачной лестнице из своего дворца, зелёное солнце Йифне опускалось за вершины, возвышающиеся на горизонте, и листья, струящиеся с деревьев на окружающих горах, казалось, снова потускнели. Он пересёк площадь и подошел к полированным, жемчужным конусам, которые обозначали границы его двора. Их кончики мерцали зелёным; оглянувшись назад, Топопс увидел, что этот эффект создаёт шпиль дворца, уже сияющий как изумруд.

Король зашагал дальше, через ульи, похожие на предгорья, расположенные позади дворцовых зданий. Его противники обещали, что у городских ворот они приготовят для него коня. Они настояли на том, чтобы он пешком прошёл по улицам города, дабы стук копыт не пробудил тех, кто захочет поддержать его; и король согласился, но с условием, что уйдёт на рассвете, а не в темноте, как вор, который обокрал город. Шагая к воротам, Топопс думал:

"Если бы я не склонился перед демократией, Ломбоан и его дружки не могли бы носить одежду придворных и высказывать своё мнение. Если бы я не покорился их словам и интригам, которые они скрывали, я не дал бы им земельные наделы в городе, чтобы они управляли ими от моего имени. Если бы они в тайне не выучили новые слова, чтобы настроить против меня горожан, их сторонники никогда не превзошли бы числом тех,