Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он сделал еще одну жалкую попытку привстать или даже убежать прочь из этого ужасного места, нестись вперед по ночным улицам как можно быстрее, оставляя за спиной темную пустоту и полное отсутствие ощущений — и рухнул обратно, утыкаясь носом в гладкую кожу. Почувствовал, что пропадает из реального мира вместе с чувствами и десятками некогда живых образов; умирает, а на щеке застыл легкий, почти невесомый поцелуй, подаренный детскими губами и пропитанный запахом маковых зерен. Джек улыбнулся, теряясь в этом сладком дурмане, и забылся в беспамятстве, не отличая его от спокойного желанно сна. Машина по-прежнему тихо урчала, разрезала ночной шум улиц ритмичной дрожью, а он прислонился к двери и мирно сопел, скованный жарким объятием ноябрьской ночи, опустошенный изнутри, но пока еще отчасти счастливый и этого не понимающий.
Глава 25
С того самого дня прошло два других, ничем особо не примечательных по своему содержанию. Правда, Джек навсегда теперь сохранит в голове несколько важных мыслей, которые пришли к нему так некстати и заставили даже на мгновение замереть на месте прямо посреди школьного коридора и напряженно вслушаться. Внутри все еще немного кипело и ныло после недавней ночевки и выпитого количества пива — парень не мог разделить сваленные в кучу пустые банки, а потому просто продолжал существовать с тупой пульсацией прямо посреди мозга, в его глубине, будто туда что есть силы втиснули деревянный колышек и теперь безжалостно колотили по нему без какой-либо цели. Но Дауни не мог спорить и жаловаться: об этом твердила ему одна из родившихся внезапно истин, которая заставляла вдумываться все больше и ужасаться с каждой новой секундой размышлений.
«Я боюсь», — осознал он, царапая поверхность бумажного блокнота острием простого карандаша, — «всего, что способно вызвать у меня хоть малейшие эмоции. Нет, это не шутка — мне действительно очень страшно, как будто в сердце впиваются тысячи крошечных лапок и растягивают в разные стороны, а я только дрожу и пугливо озираюсь по сторонам в неизвестной тревоге. Вот только ее не приглушить мнимой радостью или шоколадными пончиками, тающими во рту с первых же укусов — она постоянна, и порой мне кажется, лучше уж так, чем как-либо иначе. Потому что страшно совсем ничего не чувствовать. Вовсе. Разве можно найти что-то худшее? Засыпать с мыслями о том, что на смену любому некогда потрясающему чувству может прийти НИЧТО, пустое, как оболочка разбитой елочной игрушки, безжизненное и на самом деле мертвое. В этой пустоте потеряется даже самый отчаянный выкрик, потухнет, едва только вспыхнув огненным столпом… Ее я боюсь. Пустоты. Ведь рано или поздно она приходит, сменяя периоды душевных падений и взлетов; убивающее горе или дикую злость, быть может, даже искреннюю светлую радость — она убивает все эмоции, пожирает их бесследно, а тебе остается только смотреть и…
все еще ничего не чувствовать»
Он пришел к этому выводу медленно, когда только первые невидимые удары по голове чуть ослабли и позволили на секунду ощутить это самое НИЧТО внутри себя. И Джек правда вздрогнул, на самом деле хотел закричать в бессильной панике, но все же только изменился в лице и продолжил жить так, как он делал это раньше.
Нужно только состроить счастливое лицо, и все подумают, что твоя жизнь прекрасная штука. Натянуть улыбку, быть может даже приколоть ее двумя булавками в краям щек, чтобы не сползала книзу и при встрече с кем-нибудь расцветала кровавым дружелюбием. Только так проходящий мимо человек сможет испытать жгучую зависть, или кто-то еще мысленно порадуется за тебя, а ты только прошипишь сквозь крепко сжатые зубы, плюясь алой слюной: «Я мертвый внутри, но у меня действительно все хорошо. Хочу, чтобы весь мир увидел, насколько я сейчас счастлив».
Этот принцип помогал в течение пары дней, вот только Дауни уже не мог притворяться дольше. Идя по коридору в кабинет, обратно к гардеробной, в столовую или к дому, он не понимал, зачем это делает, и почему нельзя поступить иначе — все смешалось в единый поток серых часов и минут, слипшихся в тучный ком, который вот-вот раздавит своей громадой жалкую человеческую фигурку. В таком настроении парень был внезапно окликнут и почти что прижат к стене чьей-то сильной рукой. Перед ним стояла Хлоя Робертсон. Та самая, с которой он никак не мог обмолвиться словом, но которую знал даже больше, чем она могла предположить — каждая заначка посреди недочитанных любовных романов, все успешные бои мукой на кулинарном поле и безумно вкусная ягодная начинка для кексов, которую больше никто так волшебно не мог приготовить — ему были известны самые мельчайшие подробности. И потому говорить с ней не было никакого смысла.
— Привет, Джек, — как-то наигранно протянула девушка, не ослабляя хватки, — какая неожиданность, что мы тут встретились!
Джек недовольно повел плечом, желая поскорее отстраниться, а в глазах одноклассницы успел прочесть: «Да, разумеется, это совершенная случайность, ровно как и то, что я уже пять минут иду за тобой следом, чтобы, наконец, произошло это маленькое недоразумение». Сотни искорок плясали в медового цвета глазах, вспыхивая и тут же вновь превращаясь в тягучую густую сладость, мягкую и, наверняка, напоминающую нежную карамель по вкусу. Парень смотрел в них и не мог сказать слова против — слишком прекрасен был этот золотой пожар гнева и отвращения.
— Но это уже не имеет значения, правда? Сейчас ведь литература, верно? Предлагаю немного опоздать на увлекательнейший рассказ мисс Фридман и перекусить.
Хлоя невинно хлопнула ресницами и уже было развернулась в сторону лестницы, но Джек замер на месте и довольно холодно отчеканил:
— Я не голоден.
— Я тоже. Мне нужно серьезно с тобой поговорить.
— Ты угощаешь? — усмехнулся парень, и все же нехотя пошел вслед за блондинистым вихрем с ароматом легких цветочных духов, будто бросающим вызов отвратительной погоде за стенами школы. Какая-то странная неведомая сила заставила Джека двигаться, подтолкнула в спину, предвещая волнительно-важную беседу, хоть любопытство и покалывало кожу изнутри подобно десятку тонких иголок. Они уверенно шли через толпу несущихся в свои классы учеников, холодные, равнодушные и оба глубоко сосредоточенные на рождающихся в голове мыслях. Наконец,
- На веки вечные - Джасинда Уайлдер - Современные любовные романы
- Я всё знаю, любимый - Лера Крафт - Периодические издания / Современные любовные романы
- Встречный ветер прошлого - Андрей Волков - Современные любовные романы
- Поцелуй в темноте - Мерил Сойер - Современные любовные романы
- Отец (не) моего ребенка - Ольга Висмут - Современные любовные романы
- Девочка Беркута - Марика Крамор - Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы
- Ребенок от чудовища - Николь Келлер - Современные любовные романы
- Остаться друзьями - Ольга Сергеевна Рузанова - Эротика, Секс / Современные любовные романы / Эротика
- Прекрасный дикарь - Каролайн Пекхам - Современные любовные романы
- Девочка, я тебя присвою. Книга 1 (СИ) - Безрукова Елена - Современные любовные романы