Тайны парижских манекенщиц (сборник) - Пралин

Этот обед стал одним из самых чудесных моментов нашего пребывания. Вокруг была местная мебель, окрашенная в яркие цвета, любое слово или движение только поднимало всеобщее хорошее настроение. Нам предложили американо-португальское меню, где с курицей в томате и сладком перце, плавающих в обжигающем соусе, соседствовала тушенка, к которой полагался целый набор соусов «Хейнц» в бутылочках с этикетками.

Я еще никогда не видела нашего хозяина столь молодым. Утром он встретил нас в твидовом костюме и серо-голубом плаще. Светло-серая широкополая шляпа, небрежно сидевшая на голове, превращала его в утонченного младшего брата Буффало Билла[306].

Все лицо смеялось: правильные черты, синие глаза, идеальные зубы. Несомненно, меня поймут, если признаюсь, что незаметно прониклась к этому мужчине, одновременно скромному и щедрому, чей стиль сердечной вежливости происходил не только от умения держать себя. Луиза, всегда сопровождавшая меня в наших совместных выходах, была покорена, как и я, удивительными достоинствами «месье», пять минут разговора заставляли забыть о его возрасте.

Накануне нашего отъезда он предложил нам обеим по красивой зажигалке, а мне подарил роскошный браслет, попросив дать обещание вернуться через месяц. Я обещала, разделяя вместе с ним печаль от расставания. Я сдержала слово и приехала через месяц, в течение которого он регулярно, каждые двое суток, звонил мне в Париж. Я вернулась и возвращалась несколько раз, каждый раз продлевая пребывание, и каждый раз хозяин старался превратить эти дни в нечто райское, буквально запрещая мне тратить даже сантим из моих денег. Он снял для меня апартаменты в отеле «Эвис», где останавливались коронованные особы. Предоставил мне машину с водителем. И каждое утро придумывал новую прогулку с португальскими друзьями или молодежью, чья радость жизни била через край.

Я пила чай в шикарном квартале Хиадо, позволяла торговцу обувью соблазнять меня и покупала по пятнадцать пар, выходные дни проводила в Синтре, Сетубале, Пенише, где кормят чудесными омарами. Думаю, я никогда не была столь счастлива и раскована в своей жизни, как в эти моменты.

Эта немного странная и очень приятная ситуация продолжалась до того дня, когда мой поклонник завел серьезный разговор, т. к. должен был возвращаться в Нью-Йорк и желал, чтобы я приехала к нему. Он честно признался, что не может на мне сразу жениться из-за разницы в возрасте и своих детей, сына и дочери, состоявших в браке. Он хотел вначале посоветоваться с ними, и мы договорились о телеграфном коде, сообщавшем об их согласии или сдержанном отношении. Веря в будущее, посол спросил меня, какое меховое манто мне хотелось бы надеть, чтобы войти в нью-йоркское общество.

Завороженная разворачивающимися событиями, я склонялась к норке. Он предпочитал соболя. «Вы слишком молоды, чтобы носить норку, – объяснил он со смехом, – в Нью-Йорке каждая курица носит норку. А если наденете соболя, никто не посмеет сделать вам замечание». Ну что ж, соболь так соболь! Мой поклонник также сказал о браслете с бриллиантами, предназначенном для меня, – фамильную драгоценность. Ни за какую цену, объяснял он, ему не хотелось трогать украшения супруги, умершей пятнадцать лет назад. Они были частью наследства детей.

С той же деликатностью он сопроводил меня в Париж, и радость его во время этого короткого пребывания доставляла мне истинное удовольствие: его восхищало все. Почему меня посетили сомнения, когда он отправился в Нью-Йорк? Почему наша ситуация показалась мне странной, почти шокирующей или, по крайней мере, неразрешимой, ведь в Лиссабоне все выглядело просто?

Когда я получила телеграмму, предупреждавшую, что все семейство ждет меня с распростертыми объятиями и готова соболиная шубка, разум мой воспротивился, хотя сердце разрывалось на части. С визой и билетом в кармане я отправила телеграмму, что не стоит на меня рассчитывать, а потом со слезами на глазах написала длинное письмо. Мне трудно описать тот тяжелый период времени: постоянные телеграммы, письма, телефонные звонки в течение двух недель. Наша разрывающая сердце встреча в Париже, через который он пролетел, направляясь в Лиссабон, его печаль, когда он согласился с моими доводами, и ухаживание до отлета. Снова звонил телефон, приходили телеграммы, призывавшие меня в Лиссабон. Но нам больше не довелось встретиться.

Нет силы продолжать, но несколько лет спустя подруга сообщила мне о его смерти. Новость сразила меня! И сегодня я помню одну из его последних фраз: «Никогда не думал, что женщина может отказаться от предложенной мною роскоши. Фредди, вы настоящая дама». Из уст этого удивительного джентльмена ни один комплимент не мог тронуть меня глубже. Я хотела рассказать эту простую и прекрасную историю такой, как ее помню, и она доказывает, что волшебные сказки все же существуют!

Я не говорю о похищениях, капризах богачей, я говорю о взмахах волшебной палочки, которая может направить жизнь по новому и чудесному пути. Таким поворотом бывает обычный брак.

Одна из нашего клана вышла замуж в Рио, две других – в Австралии (я дважды отказывалась от этой поездки!), еще одна встретила своего будущего мужа в Сайгоне. А я…

После путешествия в Бразилию я приобрела привычку завтракать или обедать у матери одной из подруг, соратницы по цеху, которую знала еще с совместного лиссабонского турне. Там я встретилась с ее братом. Парнем, который… парнем… Короче, через четыре месяца, 18 февраля, мы поженились в разгар показа коллекции; нам удалось выкроить субботнее утро между двумя примерками, поездками или фотосессиями.

Потом… Потом, думаю, мой паспорт, перегруженный новыми штампами, стал главным виновником разлуки. Я не могла одновременно бороздить экзотические небеса и ждать мужа в прелестной квартире у подножия площади Тертр в самом центре горбатого Монмартра. Через три года я поняла, что лучше расстаться с тем, кто до сих пор остается моим лучшим другом. Но я до сих пор уверена, что самым счастливым событием моей жизни было замужество.

Однако любовные истории в череде наших путешествий по миру остаются единственными, о чем могут мечтать романтики. Приключение Магги Саррань или Аннабеллы, они окончательно отошли от моды, чтобы стать певицами. Они не жалуются на судьбу, которая может быть искушением для людей смелых, склонных к опьянению криками «браво».

Голова на плечах должна сидеть крепко, чтобы не закружиться от выпавшей на нашу долю славы. Нас повсюду встречают, как королев. Я не без дрожи вспоминаю «Марсельезу» в финале показа в громадной ратуше Копенгагена почти сразу после войны. Говорю об этом открыто, поскольку не одна я испытывала волнение, у всех на глазах выступили слезы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});