Зеро - Эрик Ластбадер

— И опасными врагами, — пробормотал Филипп, мысленно рисуя себе аскетический профиль Дэвида Тернера или, точнее, Евгения Карска. — Карск — убийца. Кто знает, на что еще он готов пойти.

Внезапно в памяти Филиппа, словно высвеченный молнией, мелькнул силуэт, который он видел на стадионе сумо.

— Бог мой! Да ведь это Карск был там прошлой ночью, — выдохнул он, — когда ослепили Митико...

— Теперь и Карск, и Сийна — ваши заклятые враги, — сказал Ватаро.

— Но почему? — удивился Филипп. — Карск меня, конечно, знает, но какое Сийне до меня дело?

— Так было до вчерашней ночи, — заявил Ватаро Таки. — Но схватка на стадионе все изменила. Видите ли, Филипп-сан, молодой человек, которого вы вчера убили на стадионе, сын Кодзо Сийны.

— О Господи! — вырвалось у Филиппа.

— Какое счастье, что Дзэн Годо умер, не правда ли? А то, можете не сомневаться, Митико уже не было бы в живых. Но ни Сийна, ни кто-либо другой, кроме вас с Митико, не ведает, что между Дзэном Годо и Ватаро Таки существует какая-то связь... Кодзо Сийна был моим смертельным врагом много лет подряд. Теперь он и ваш враг, не так ли, Досс-сан? Нам вообще-то и одного Сийны предостаточно. А теперь на сцену выступил еще один недруг, Евгений Карск. Совершенно ясно, что Карск с Сийной вдвоем выносили свой коварный замысел, чтобы постоянно препятствовать работе ЦРГ. Я думаю, Досс-сан, мы обрели в лице Евгения Карска очень сильного и опасного противника.

— Я успокоюсь, — сказал Филипп, — только когда выслежу его и пущу ему пулю в лоб.

* * *

— Если мне придется с ним расстаться, я покончу с собой.

— Не болтай чепухи.

— Я говорю серьезно, — предупредила Митико. Как, как отцу удалось проведать про их с Филиппом роман? — недоумевала она. Они ведь вели себя так осторожно! Ватаро Таки покачал головой.

— Значит, ты ужасная дуреха.

— Знать, чего я хочу, никакая не дурость! Чего я хочу и что мне нужно...

Ватаро недоуменно уставился на дочь.

— Чего тыхочешь... Что тебенужно... Да это же совершенно неважно!

Он был в европейском дневном костюме. Ногти на руках аккуратно подстрижены, волосы напомажены. Ватаро Таки принадлежал к новому поколению японцев эпохи процветания, которая — он был в этом уверен — наступала сейчас и для него самого, и для всей страны в целом.

— Тебя должны волновать только интересы его семьи, — заявил Ватаро.

— Он не бросит жену ради меня, — сказала Митико. — Я это точно знаю.

— Что сделает, или чего не сделает Филипп Досс, несущественно, — оборвал ее Ватаро Таки.

Когда он глядел на свою ослепшую дочь, на ее забинтованное лицо, ему хотелось плакать. Но этого делать не следовало. Он должен быть сильным, чтобы она тоже не утратила стойкость. Ватаро знал: стоит ему хоть самую малость расчувствоваться, и Митико сломается. Ватаро считал, что она должна сразу же научиться справляться со своей бедой.

— Ты что, забыла свои брачные обеты? А как же Нобуо? Ты о нем подумала? Мало того, что ты столько времени проводишь вне дома! Теперь ты хочешь совсем его опозорить?

— Я никогда не любила Нобуо, отец. Ты знал это, устраивая мой брак с Ямамото.

—Да это самое правильное решение из всех, которые я принимал в своей жизни! — воскликнул Ватаро Таки. — В самые трудные времена Ямамото были моими вернейшими союзниками. Они много раз доказывали мне свою верность. А вот моя дочь не выказывает должного уважения к мнению отца. Что по думала бы твоя мать о столь непокорной дочери? Я рад что ее уже нет и она не видит этого безобразия.

— Ты вспоминаешь о маме только, когда тебе это выгодно! — вскричала Митико.

В душе Ватаро всколыхнулись гнев и страх. У него разрывалось сердце при мысли о том, что его единственная дочь ослепла. Жажда мести, желание отплатить тем, кто сделал калекой Митико, клокотала в груди и, словно живое существо, рвалось наружу. Но Ватаро понимал, что стоит на песке, как говаривал его отец. А это опасно, ведь кажется, будто под ногами твердая земля. Однако в любой момент может нахлынуть волна и вымыть песок у тебя из-под ног.

Ватаро Таки знал, что если он сейчас хоть как-то заденет Кодзо Сийну или других членов Дзибана, у них возникнут подозрения. Они зададутся вопросом, кто именно выступает против них? Почему он хочет отомстить? Начнут докапываться, и поскольку в их распоряжении множество средств добывания информации, они могут дознаться, кто он такой на самом деле.

Ватаро подумал о Филиппе Доссе. Ведь именно Филипп Досс предложил Митико последить за Дэвидом Тернером. А значит, Филипп в каком-то смысле должен разделить ответственность за трагедию. Пусть Филипп Досс станет его ищейкой! Он станет карающим мечом в борьбе Ватаро с Кодзо Сийной и Дзибаном.

Приняв такое решение, Ватаро сказал:

— Я запрещаю тебе поддерживать любовные отношения с Филиппом Доссом.

Митико подвергнется слишком большой опасности, если останется с Доссом. Враги и так уже лишили ее зрения. Ватаро Таки не хотел, чтобы они отняли у нее еще и жизнь.

— Ты не можешь так поступить, — прошептала Митико. — Пожалуйста, отец! О, пожалуйста! Прошу тебя!

Он не обратил внимания на ее мольбы.

— Сделай так, как я говорю. Простись со своим любовником и вернись к мужу. Митико понурилась.

— Теперь у меня ничего не останется. Ты обрекаешь меня на жизнь среди пепла и праха.

— Это твоя печаль, — заявил Ватаро Таки. — Размышляй о своих грехах и искупай их. Не заведи ты роман с Доссом, была бы сейчас зрячей, а не слепой. Но все же ты моя дочь, и я знаю: ты мне подчинишься. Твой наипервейший и единственный долг — это долг перед семьей. Я уверен, что ты никогда не забудешь этого, Митико, — Ватаро Таки поправил галстук и поднес руки к напомаженным волосам. — Нобуо ничего не знает. И ничего не узнает! Я об этом позабочусь. Что же касается Филиппа Досса, ты переступишь через свое чувство к нему. С этой минуты между вами все кончено.

Но, конечно же, Ватаро Таки не понимал, насколько он заблуждался. И он никогда не узнает, что, не послушавшись отца, Митико в один прекрасный день спасет дело его жизни.

* * *

Звонил Джоунас. Филипп едва успел добраться до дома. Он слышал, как Лилиан заворочалась в спальне. Она окликнула мужа, и Филипп сказал:

— Я уже взял трубку.

Он сразу понял, что стряслось непоправимое.

— Где ты был? Я целых полчаса пытаюсь с тобой связаться! — Джоунас прямо кипел. — Ох, что случилось, старина! — еле вымолвил он. — Такое только в страшном сне может привидеться.

— В чем дело?

Линия не прослушивалась, они могли говорить напрямик.

— Квартира, где мы прятали министров от Дзибана, провалена.

— Бог ты мой?! И что же?

— Они все погибли, Фил, — сказал Джоунас. — Все до единого. Кто-то проник туда и взорвал полдюжины гранат. От них осталось мокрое место.

— А где Тернер?

— Что?

— Тернер! — Филипп уже кричал. — Где Дэвид Тернер?

— Ведет предварительное расследование. Он там, на квартире.

— Я немедленно выезжаю туда, — заявил Филипп.

— Там сейчас полно агентов службы безопасности, — сказал Джоунас. — Я сам заеду и все выясню. Я уже и так туда направляюсь.

— Нет, — возразил Филипп. — Я хочу, чтобы ты поехал к Тернеру домой.

— Зачем?

— У нас нет времени, — нетерпеливо воскликнул Филипп. — Тернер — русский шпион, Джоунас. Он убил Силверса, и наверняка трагедия на конспиративной квартире — его рук дело. Выполняй мои приказания! И ради Бога, будь осторожен!

* * *

Подойдя к крыльцу дома, где разыгралась трагедия, Филипп проверил свой табельный револьвер. Как и рассказывал Джоунас, все вокруг кишело солдатами и агентами ЦРГ. На тротуарах стояли пожарные машины, в подъезд тянулись шланги.

Филипп показал документы, но все равно его пропустили с большим трудом. Проникнув в дом, он столкнулся в фойе с сержантом — его нижняя челюсть была словно отлитой из чугуна, — и тот приставил к Филиппу одного из своих людей, а сам пошел на поиски Тернера. В доме работали квалифицированные медики. Запах был, как в морге. Кое-где сохранились очаги пожара, мимо Филиппа промчалось несколько пожарников.

Вернулся растерянный сержант.

— Странно, — развел руками он, — лейтенант Тернер совсем недавно был здесь. Он при мне подходил к телефону.

— Когда это было? — рявкнул Филипп.

— Да минут пять — десять назад, не больше, — ответил изумленный сержант.

— Вы знаете, с кем он разговаривал?

Сержант пожал плечами. Но Филипп уже выбежал из дома и помчался к машине.

К дому Тернера он подошел пешком. Там был только один вход: в японских домах обычно не бывает задней двери. Войти и выйти можно только через парадную.

Филиппу было ясно, что кто-то предупредил Тернера о его приезде. Значит, либо его телефон ненадежен, либо у Тернера есть сообщник в штабе ЦРГ — ведь Джоунас звонил ему оттуда. Но сейчас Филиппу некогда было разбираться, что к чему.