Стая Тамерлана - Александр Михайлович Бурых

утопающего.

Дело было в том, что Портнов забыл отдать распоряжение о прекращении ставшей не нужной прослушки телефонов Артюхина: не станут альфовцы наступать второй раз на те же грабли. И исполнительный Семеныч продолжал ее.

Вот это везение! План родился мгновенно и тут же стал реализовываться. Портнов выслал наблюдение по вычисленному адресу и предпринял все меры для розыска хозяина квартиры.

Новая кампания началась исключительно удачно — квартиросдатчик нашелся в течение часа. Это был пенсионер Нахимчук Д. С. Благо, он ни от кого не таился, а проживал на собственной даче в ближнем Подмосковье.

Двое культурно одетых молодых людей, представившихся налоговыми инспекторами, без промедления доставили его в столицу. В кабинете Портнова испуганный Нахимчук сразу же согласился на любые формы сотрудничества. Вскоре он уже нервно звонил по телефону в свою квартиру и объяснял, что забыл там кое-какие вещи, за которыми хотел бы зайти. Еще до звонка Нахимчука в подъезд по одному начала просачиваться группа захвата. На сей раз Портнов в искусстве маскировки превзошел сам себя. В дом вошло три старика и пять бабулек, две влюбленные парочки и один инвалид.

Дверь пошел открывать Ленька. Он был задумчив и потому, впустив хозяина, рассеянно поздоровался и повернулся к нему спиной. И сразу же отключился. Крепкие руки бесшумно по цепочке передали обмякшего парня на лестничную площадку. На кухню, где Мурад допивал сменивший пиво чай, несмело заглянул Нахимчук. Не успел он поздороваться, как мимо него протиснулась крупная и весьма пожилая женщина в рыжих пластмассовых очках с треснутыми стеклами.

— Это моя э-э, невестка, э-э, нет — сноха… — неуверенно заблеял вошедший хозяин, отчего-то запутавшись в представлении.

Но «сноха-невестка» не растерялась, она резким движением головы сбросила очки и, теряя на лету косынку, рыбкой через стол прыгнула на Сафарова. Из коридорчика выскочила другая старуха, она проскользнула по полу и вцепилась Мураду в ноги. Вслед за ними тесное пространство кухни заполнило еще полдюжины людей преклонного возраста.

Нахимчук, придавленный к газовой колонке, пищал что-то о многочисленных родственниках, а Сафаров задыхался под грудой навалившихся на него отнюдь не старческих тел. Ему удалось кого-то отбросить от себя, кому-то съездить по физиономии локтем, но тут подкравшийся сбоку инвалид дважды ударил Мурада по голове тяжелой клюкой.

* * *

Нет, положительно мир перевернулся! Каретникова не хотели понимать ни в милиции, ни в домоуправлении, ни в префектуре, куда он пришел уже к закрытию.

Соседи, к которым апеллировал профессор между пробежками по инстанциям, ссылались на слабое знакомство с ним. Анатолий Валентинович, действительно, вел замкнутый образ жизни, и никто из жильцов не мог знать о его планах и поступках.

Верная Клавдия Петровна исчезла. Живущая рядом с ней женщина сказала, будто та внезапно получила бесплатную путевку в санаторий и передала ему записку. В ней сообщалось, что Петровне социальный работник принес горящую путевку. Ехать надо было без промедления. Машина уже ждала у подъезда. Она извинялась перед Каретниковым, но упустить такую возможность не могла — суставы вконец замучили. Названия санатория в записке не было.

Утомленный настойчивостью посетителя заместитель префекта как заведенный твердил одно и то же:

— Ваши документы в порядке. Я ведь при вас звонил в домоуправление. Обмен произведен на законных основаниях. Ну, что вам еще надо?

— Да не было никакого обмена, не было, понимаете?

— Вы мне в сотый раз повторяете одно и то же. Обращайтесь в суд.

— Пусть он в суд обращается, Корытов этот ваш! Это мое жилье! Вы что на своей территории порядок навести не можете? Бюрократы вы, а не люди! — кричал вконец растерянный Каретников.

Рабочий день кончался. Чиновник, сожалея о том, что рано отпустил секретаршу и теперь приходится в одиночку сражаться с назойливым типом, досадливо вытер лоб платком. Затем кинул взгляд на часы, понял, что свидание с молоденькой практиканткой находится на грани срыва, и ответно взорвался:

— Иди ты в задницу, псих долбанный! Тебе русским языком объясняют — ты не прав! Не прав ты, ясно?

— Как вы смеете? Я — профессор, я кандидат в депутаты! Я жаловаться буду!

— Да будь ты хоть римским папой, я тебя все равно пошлю! Пошел отсюда вон! Иди на хер, жалуйся куда хочешь!

— Вы ответите за свои слова!

Чиновник, больше похожий на раздобревшего боксера тяжелого веса, а не на канцеляриста, легко развернул Анатолия Валентиновича к двери и, плотно прижав его руки к туловищу, вытолкнул из кабинета. Каретников попытался вывернуться и возвратиться на прежние позиции, но неожиданно получил сильный тычок в живот. Его согнуло. Хватая ртом воздух, профессор низко присел, привалившись к стене.

— Больше здесь не болтайся, понял? Хорек вонючий! Пятнадцать суток у меня схлопочешь, понял, ты, депутат хренов? Совсем опаздываю из-за тебя! — зло проскрипел у него над головой заместитель префекта, запирая дверь.

К ним подошел милиционер, охраняющий здание.

— Что-нибудь случилось? — спросил он.

— Да нет, все в порядке. Вот гражданину плоховато стало. Выпил лишнего. Выведи его на улицу, пусть воздухом подышит.

— Может «скорую»?

— Не нужна ему никакая «скорая».

* * *

Прекрасно сознавая, что рыльце у него в пушку, главный засединский ангел-хранитель и исполнитель разных необходимых беззаконий, Никита Портнов действительно старался как можно реже попадаться шефу на глаза. Он небезосновательно опасался, что патрон в один прекрасный день раскусит его замыслы. Тогда пощады не видать. И надо же, в самый неподходящий момент, когда неуловимый Сафаров оказался в его руках, и до вожделенных документов остался один шаг, Заседин срочно вызывает к себе. На дачу. Причем, не сообщая причины вызова. К чему бы это? Ничуть не желая рисковать, Портнов решил поначалу захватить с собой большую часть своих орлов. Тем более, что к победе над Аркашей он приблизился вплотную, и можно, при крайней необходимости, с ним немного поссориться, но, поразмыслив, решил действовать малыми силами — шеф дураком не был.

— Там все может случиться, — откровенно поделился он с ребятами. — Я поеду на своей БМВ. Со мной трое. За нами поедет только одна машина, главный в ней ты, Угаров. В том месте, где замигает аварийная на моей тачке, остановитесь и будете ждать. Остальным — боевая готовность номер один. Оставайтесь все время на связи. В случае чего будете выручать. И следите за обстановкой вокруг. С задержанных глаз не спускать. Уйдут и на этот раз, сам лично вам зенки повыкалываю, вот этими пальцами, — пригрозил он на прощание.

* * *

В этот же