Никто и никогда - Элора Климова

— Мой хозяин воистину великодушен, — прошипел слуга Монкарта. — Я бы на его месте отрубил тебе руки, чтобы ты никогда не смогла колдовать.

Тоня медленно подняла голову и встретилась с ним взглядом. Глаза мартера ничего не выражали. От них исходил лишь холод смерти. Но ее это ничуть не испугало Напротив, юная волшебница вдруг почувствовала странный полубезумный задор и желание хоть немного позлить его.

«Ты не на его месте, лакей! — девушка вложила в мысль столько презрения, что, услышь ее сейчас кто-нибудь из друзей, — удивился бы. — Не тебе рассуждать о том, что делает твой господин. Тем более что ты настолько туп, что не можешь понять очевидного: я нужна Монкарту лишь потому, что волшебница! Ну что, ты еще хочешь отрубить мне руки?!»

Мартер не спеша приблизился к ней и с ледяным спокойствием, точно рассчитанным движением ударил ее по лицу. Тоня отшатнулась и упала в воду, не удержавшись на постаменте.

«Ты права, — зашипел враг, — ни убить тебя, ни лишить колдовских способностей я не могу. Но бить тебя, если будешь проявлять излишнюю непочтительность, мне никто не возбранял. Думаю, что неприятностей у тебя без того хватает. Посему лучше воздержись от нападок».

Антония с ненавистью взглянула на него и выбралась из воды.

«Зачем ты пришел? — мысль девушки была исполнена злобы. — Я не стану разговаривать с прислугой. Если твой хозяин хочет мне что-то сказать, пусть потрудится сделать это сам. Тебе же я ничего не отвечу, хоть до полусмерти избей!»

— Тебе и не придется отвечать, — голос мартера по-прежнему оставался спокоен — ни малейших признаков эмоций. — Ты будешь только слушать и делать выводы. Так что сиди тихо и не делай глупостей. Вознеси хвалу своим… Древним Силам за то, что хозяин послал к тебе на допрос Верховного Мага, а не из рядовых».

«Ах вот оно что! — мысль Тони источала насмешку. — Вот почему ты слышишь, о чем я думаю. Может, все-таки вернешь мне голос? Для меня мысленное общение не слишком привычно».

«Меня это заботит меньше всего, — в голосе мартера наконец проскользнуло что-то человеческое — нотки злорадного веселья. — Слушай меня внимательно. Мое время дороже твоей ничтожной жизни, а ты отнимаешь его у меня».

«По-моему, здесь кто-то страдает манией величия!»— мысленно усмехнулась Антония, но маг никак не отреагировал на выпад.

— У Владыки есть планы, которые касаются тебя, — приступил к делу мартер. — Он опечален, что волшебницу, обладающую приличной силой, приходится содержать в таком неудобном помещении. Хозяин хотел бы поместить тебя в лучшие покои. Там светло, тепло и никакой воды на полу, — враг вновь позволил себе капельку злорадства. — Тебя накормят досыта лучшими кушаньями, дадут все, что только пожелаешь. От тебя лишь требуется время от времени помогать господину в кое-каких магических действиях. Не беспокойся, к твоей помощи он будет прибегать только в крайних случаях. Хозяин мудр и великодушен. Он знает, что тебе надо беречь силу.

«Помогать Монкарту, значит идти против своих: против друзей, учителей — всех тех, кто верил в меня, — горло ответила Тоня. — Ты предлагаешь мне предательство. А я никогда не предам Кейлор. Старший Маг Борис привил мне чувство долга. Я не боюсь ни смерти, ни побоев. Я боюсь лишь поражения кейлорцев. А это не случится, пока я держусь. И я, Хаос убей, буду держаться до конца! Никто и никогда не в силах сломать волшебницу из рода Энлинов!»

Антония зло улыбнулась, смело взглянув в холодные синие глаза врага: «Это — мое последнее слово. Разговор окончен». И резко отвернулась от Верховного Мага, всем своим видом показывая презрение и к нему, и к Монкарту, и ко всей проклятой нечисти, что бродит по Аностору.

— Владыка знает, что ты не боишься смерти и пыток, — холодно ответил мартер. — Ему известно, как хорошо кейлорцы готовят магов. Но есть и другие способы повлиять на твое «последнее слово».

Он медленно прошелся вокруг постамента. Высокие сапоги спасали его ноги от ледяной воды.

«Что вы можете сделать? — с насмешкой отозвалась Тоня. — Промоете мне мозги? Пожалуйста! Только я ничего не знаю, кроме полусотни заклинаний да сотни пентаграмм. Борис не посвящал меня ни в какие планы».

— Разумеется, он подстраховался, — кивнул мартер, — Похвально. Но мы и не собираемся проверять твою память. Владыке это ни к чему. Ему нужны лишь твои способности, и он их получит рано или поздно.

Маг присел на край постамента.

— Тебя никогда не интересовало, откуда берутся подобные мне? — спросил он и, не дождавшись ответа, продолжил: — Я могу очень подробно об этом рассказать.

Мы — единственны и уникальны. Мудрость нашего Владыки поистине безгранична. Он создал сильную и выносливую расу, которая во многом превосходит человеческую. Мы лишены ваших предрассудков и ненужных эмоций. Любовь, страсть, вина, материнская нежность нам не знакомы. Мы выше человеческих чувств, потому что не связаны родственными узами. И хоть я считаю других мартеров своими братьями, я никогда не стану оплакивать смерть кого-то из них.

У хозяина огромная армия. Ларомонты работают в Шахтах под крепостью и в самой крепости днем и ночью, не зная усталости. Их сотни тысяч и с каждым годом становится все больше. А откуда же Владыка берет такие силы? Странно, что вы, маги Кейлора, никогда не задумывались об этом.

В камерах под Аностором содержат четыре тысячи рабов. Людей-рабов. Они родились и выросли в крепости. Они никогда не выходили за пределы своих клеток и не видели солнца. Они не понимают человеческую речь и не умеют говорить.

Знаешь ли ты, как живут эти рабы, великая волшебница?'

Мартер приблизил лицо вплотную к Тоне. На девушку дохнуло могильным холодом, и она в страхе отшатнулась.

— Я расскажу тебе, — продолжал враг. — Рабов держат в клетках, где нет ни коек, ни светильников — один голый камень. У них нет одежды, а в клетках очень холодно. Их кормят остатками нашей пищи, как свиней. А убирают испражнения раз в три месяца. Представь, какая вонь…

Впрочем, людей с колдовскими способностями ждет более счастливая участь. Их камеры хотя бы почище, и одежду им выдают, и держат рядом с печами. Магов надо беречь. Особенно женщин-магов…

Из горла мартера вырвались странные булькающие звуки. Похоже, он так смеялся.

— Через каждые девять месяцев мы сгоняем всех рабов в одну вольеру. Думаю, ты понимаешь зачем. О, это весьма занимательное зрелище, волшебница! Тебе обязательно стоит посмотреть. Обычно и одного дня хватает для того, чтобы спустя отведенный вашей природой срок у Владыки появился новый материал для армии.

Тысячи младенцев отбираются у матерей. Всех слабых и уродов убивают и скармливают сафитам. Остальных помещают в колбы, где они три долгих месяца с непостижимыми мучениями превращаются в мартеров и ларомоптов. Потом их воспитывают в казармах. Они ничего не знают о родителях. И родители-рабы ничего не знают о собственных детях. И не хотят знать, поверь мне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});