Разочарование. Пятый пояс (СИ) - Игнатов Михаил Павлович Аорорн

Я перебил его:

— Я не из твоего Ордена.

Но глаза Седого лишь сверкнули усмешкой, он даже на миг не замолчал:

— …который подставит тебе плечо, давай, выплесни свой гнев на предателей. Пусть к вечеру одна часть семьи Ян решит вырезать вторую часть и те, кто решил так поступить с нами — захлебнутся кровью. Те же, кто знал, но молчал — будут рыдать кровавыми слезами, проклиная тот миг, когда решили закрыть глаза на это дело.

— Нет. Я не буду заставлять их убивать друг друга.

— Принципы. Неплохо. Галум знал, когда нужно остановиться.

Меня это упорное упоминание моего несуществующего учителя начало утомлять, как и весь разговор. Я скривился, отвернулся, собираясь заняться Пиатрием по второму кругу, Седой всё понял верно и затараторил:

— Ладно-ладно. Половину Ян я возьму на себя.

Удержаться было выше моих сил, и я злорадно заметил:

— Я только что видел тебя в деле — не сумеешь, хвастаешься впустую.

— Эй! Малец! Побольше почтения к старшему твоего Ордена! У меня застарелая рана, я был опоен дурным вином, я был зацелован ядовитой женщиной…

Я закашлялся, услышав это. Где его, вообще, поймали, вернее, во время чего?

— Кхе-кхе-кхе!

—…я был в оковах. Конечно, я не сумел показать всей своей силы, но в следующий раз всё будет по-другому, поверь.

Я постучал себя по груди, справился с кашлем и сердито буркнул:

— Обычные пустые обещания старика, которому то поясницу прострелит, то изжога мешает.

— Малец, — процедил сквозь зубы Седой. — Побольше почтения!

— Ладно, пусть всё будет так, как ты и обещаешь. Тогда вторую половину ты предлагаешь взять мне? Нет. Я слабый.

— Понял, — хохотнул Седой. — Ты слабый. Поэтому я буду беречь тебя, закрывая своей спиной.

— И что дальше? Я не буду…

Седой перебил меня:

— Заставлять их сражаться друг с другом ты не будешь, это я тоже понял. Но защищаться, как это делал сейчас, ты же можешь? Я же вижу, какой ты, малец, я же вижу, как долгие годы ты боялся предать Орден и привлечь внимание чужой фракции к себе.

Я снова едва не закашлялся. Чего?

— Но хватит. Мир идущих к Небу не любит слабых, он склоняется только перед силой. Само Небо послало меня в этот город, чтобы я встретил тебя и понял — ты один из потерянных учеников. Мы не были с Галумом друзьями, но я научу тебя тому, чему не успел научить он. Мир идущих жесток и не прощает обид. Идём, возьмём плату за наши обиды. Я буду орать, требовать, стучать ногой в их двери, буду принимать на грудь удары, а ты в это время, вот как сейчас, будешь копаться в их душонках и выжигать там свои клейма.

Я, в это время давно уже висевший в темноте тела Пиатрия, но продолжавший слышать Седого, замер. Как часто я слышал это сравнение с клеймом?

Редко. Никто в Поясах не сравнивал печати мастера Указов с клеймом. Только я сравнивал их с клеймами. Даже Кадор, весь искорёженный печатями, говорил лишь, что они впаяны в душу. Фатия же клеймением называла познание техник Предводителями, когда те отказывались от созвездий. Седой — второй, кто повторяет вслух мои мысли — Указы и контракты клеймят души, как хозяин клеймит джейров, оружие или свои вещи. Это — моё.

Первым был Шандри. Тот, кого бы я действительно мог назвать если не учителем, то своим наставником. Тот, который вызвал у меня в последнюю нашу встречу столько вопросов.

— Ну, как тебе мой план? Соглашайся.

— Заклеймлю, а дальше? — сказал я раньше, чем сообразил, что, вообще, говорю и с чем согласился.

— Да как хочешь, — отмахнулся Седой. — Хочешь, пусть орут — какие негодяи те, что провернули с нами подобное, хочешь, пусть молчат, как воды в рот набрали, я в любом случае вытрясу из них всё до нитки, чтобы в следующий раз, когда увидят одного из Ордена Небесного Меча — дрожали от страха и даже смотреть в нашу сторону боялись.

— Его, — поправил я. — В его сторону.

Мне не нужно было видеть Седого, чтобы знать, что его губы растянулись в хищной ухмылке, обнажая старые, но ещё крепкие зубы:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Пока что в нашу, малец, пока что в нашу сторону.

— Хорошо, — сдался я.

— Ах, — непонятно вздохнул Седой. — Такой материал, такая чудесная основа. Огранить бы — цены бы не было.

Я тем временем толкнул мысль к Ян:

— Отвечай на все вопросы Седого.

— Какого ещё Седого?

— Возле тебя много Седых? И ты, Властелин, не слышал, с кем я только что спорил о судьбе вашей семьи? — удивился я и предупредил. — Не юли.

— Д-да, господин.

— И говорите так, чтобы и я слышал вас, — предупредил я Седого, решив, что и того, что я открыл свой талант мастера Указов — слишком много.

Надеюсь, три цвета в Указе не потребуют от меня отвлекаться от лечения.

Не потребовали. Ян не замолкал, правда, и Седой сыпал вопросами без остановки.

Не так уж и много Ян участвовало в этом деле. По сути — самая младшая, не считая теневиков, ветвь семьи. Шесть человек, три из которых Властелины. Старший из них дед, тот самый, что осматривал меня из-за стены в хранилище техник. Два его сына и три внука. Но заварил всё это дело мой хороший знакомый.

Нулар.

На этом месте Седой хмыкнул:

— Как всегда, вперёд рвутся самые молодые и злые.

Подчинённый моим Указом Ян, которого звали на самом деле Браут, нерешительно поправил:

— Нулар — старший. Он старше моего сына и старший из двух сыновей…

— Неважно, — оборвал его Седой. — Дальше. Что и как?

Нулар был недоволен тем, какое место занимала их ветвь в семье. Точно так же, как был недоволен этим его отец, сам Браут и уже их отец.

Каждый из них в своё время что-то делал, чтобы изменить это.

Нулар вот помогал развиваться алхимии и лекарскому делу, пытался договориться о союзе, а ещё лучше о слиянии с теневой ветвью семьи, которые сейчас вспоминали о том, что они Ян только когда им это было выгодно.

И тут вдруг совпало сразу несколько вещей.

В городе появился один из распущенного Ордена Небесного Меча, появился я, а отец Нулара привёз от соседей очерёдную кипу скупленных по дешёвке техник, неполных техник, карт сокровищ и прочего.

Тут пришлось вмешаться в разговор и мне, потому что я совершенно не понял, что за карты сокровищ.

Оказалось, наследие былых времён. Тех самых, когда Рам Вилор ещё даже не начал создавать империю и наводить на землях Поясов порядок. Наследие тех времён, когда ещё были живы те, кто видел, как на горизонте вспыхнуло пламя, поглотившее Столичный округ, те, кто жили у стен городов Древних, выращивал на полях еду для их слуг и прочее. Те, на чьих глазах цветущие и безопасные земли превратились за один день во Внешние Поля Битвы.

Нулар как раз сидел, пытался придумать, куда заслать меня, чтобы вытащить кусок пожирней и тут на одном из листов уловил знакомые очертания гор.

Один из сумевших выбраться в тот день с Поля Битвы нарисовал от руки карту. Леса, озёра, реки, поместья Древних.

Миновало почти четыре сотни лет с тех пор. Леса исчезли, озёра давно засыпали пески, реки изменили направления, но горы, горы ещё держались.

Внешних Полей Битвы в двух Поясах десятки. Территории, что они занимают, обширны, гор и хребтов там тоже десятки, если не сотни.

Но Нулар был уверен, что карта, где на поместье Древних стояла метка «Повелитель Огня, библиотека», показывало то самое место, которое он буквально вчера выбирал для меня.

И Нулар загорелся. Загорелся так, что сумел убедить даже деда в том, что нужно начать делать ради возвеличивания что-то более серьёзное, чем приносить пользу всей семье Ян и медленно набирать вес. И начать предложил с Седого.

— Ушлепок, — процедил Седой, прерывая рассказ Браута. — А ведь он первый из Ян, что уверял меня у портала — «нам не нужны проблемы, старший. Мы сделаем вид, что вас никогда у нас не было, что мы и знать не знаем, кто вы».