Дракула (с иллюстрациями) - Брэм Стокер

Но этого не должно случиться! Мы все поклялись, что этого не будет. Таким образом мы исполняем лишь волю Бога, который не желает, чтобы мир и люди, за которых пострадал Его Сын, были отданы во власть чудовищам, существование которых Его оскорбляет.

Он уже позволил вернуть нам в лоно Истины одну душу, и мы отправимся теперь за другими, подобно древним крестоносцам. Как и они, мы пойдем на восток, и если погибнем, то погибнем, как и они, за святое дело.

Он остановился; я воспользовалась паузой, чтобы спросить:

— Но не отступит ли граф перед опасностью из-за благоразумия? Быть может, с тех пор, как вы изгнали его из страны, он будет избегать ее подобно тигру, прогнанному туземцами из деревни?

— Ага! — сказал он. — Ваше сравнение с тигром очень удачно, я им воспользуюсь. Ваши людоеды, как в Индии зовут тигров, попробовавших человеческой крови, не желают иной пищи, кроме человечины, и бродят вокруг деревень, пока им не удастся опять ею полакомиться. Тот, кого мы прогнали из нашей деревни, — такой же тигр-людоед, и он никогда не перестанет рыскать по соседству с нами. Да и не в его характере отступать. В своем детском разуме он давно уже решил отправиться в большой город. Мы решили собраться через полчаса здесь в нашем кабинете и окончательно утвердить план действий. Я предвижу лишь одно затруднение, которое чувствую инстинктивно: мы все должны говорить откровенно, но боюсь, что по какой-то таинственной причине язык госпожи Харкер будет связан. Я знаю, что она делает свои выводы, и на основании всего того, что произошло, я могу угадать, как они правильны и близки к истине: но она не сможет или не захочет сообщить их нам. Я говорил об этом Ван Хелзинку, когда мы остались наедине, и мы обсудим это. Я предполагаю, что ужасный яд, попавший в ее кровь, начинает оказывать свое действие. У графа, видимо, был определенный план, когда он дал ей то, что Ван Хелзинк называет «кровавым крещением вампира». Должно быть, существует яд, получаемый из безвредных веществ; в наш век осталось еще много таинственного, и поэтому нам нечего удивляться. Я знаю одно, а именно: если меня не обманывает мой инстинкт, то в молчании госпожи Харкер заключается новая страшная опасность, которая грозит нам в будущем. Но, быть может, та самая сила, которая заставляет ее молчать, заставит ее заговорить. Я не смею больше об этом думать, потому что боюсь даже мысленно оскорбить эту благородную женщину!

Ван Хелзинк пришел в мой кабинет раньше других. Я постараюсь раскрыть истину с его помощью.

Через некоторое время.

Вот что сказал Ван Хелзинк:

— Джон, нам надо во что бы то ни стало переговорить кое о чем до прихода остальных, а впоследствии мы можем сообщить это и им.

— Мина, наша бедная, дорогая Мина становится другой!

— На основании нашего прежнего опыта с мисс Люси нам надо остерегаться, чтобы помощь не пришла слишком поздно. Наша задача теперь стала тяжелее, чем когда-либо: ввиду этого нового несчастья нам дорог каждый час. Я вижу, как на ее лице постепенно появляются характерные признаки вампира. Правда, пока они едва заметны, но все же их можно разглядеть, если всмотреться внимательнее и без предрассудков. Ее зубы стали острее, а выражение глаз суровее. Кроме того, она теперь часто молчит, как это было с Люси; она даже не говорила, когда писала, то, что хотела сообщить. Теперь я боюсь вот чего! Если она может во сне, вызванном нами, сказать, что делает граф, то вполне вероятно, что тот, кто первый загипнотизировал Мину и заставил выпить свою кровь, может заставить ее открыть ему то, что она знает о нас.

Нам надо во что бы то ни стало предотвратить это; мы должны скрывать от нее наши намерения, тогда она не сможет рассказать ему то, что не знает сама.

О! Печальная задача! Такая печальная, что у меня разрывается сердце при одной мысли об этом; но иначе нельзя. Когда мы увидим ее сегодня, я скажу, что по некоторым причинам она не должна больше присутствовать на наших совещаниях, оставаясь, однако, под нашей охраной.

Я ответил, что разделяю его мнение.

Сейчас мы все соберемся. Ван Хелзинк ушел, чтобы приготовиться к исполнению своей печальной миссии. Я думаю, что он хочет также помолиться наедине.

Немного спустя.

Перед самым началом нашего совещания мы с Ван Хелзинком испытали большое облегчение, так как госпожа Харкер послала своего мужа передать, что не присоединится к нам, ибо ей кажется, что мы почувствуем себя свободнее, если не будем стеснены ее присутствием во время обсуждения наших планов. Мы с профессором переглянулись и с облегчением вздохнули. Я со своей стороны подумал, что раз госпожа Мина сама поняла опасность, то тем самым мы избавлены от многих страданий и неприятностей…

Итак, мы приступили к составлению плана нашей кампании. Сперва Ван Хелзинк сжато изложил нам следующие факты:

— «Czarine Caterine» вышла вчера утром из Темзы. Чтобы добраться до Варны, ей понадобится, по крайней мере, три недели; мы же доберемся до Варны сухим путем всего за три дня. Допустив даже, что благодаря благоприятной погоде, которая может быть вызвана графом, судно выиграет два дня, и что мы случайно будем задержаны на целые сутки, — все же у нас впереди около двух недель. Таким образом, чтобы быть вполне спокойными, мы должны отправиться самое позднее 17-го. Тогда мы в любом случае прибудем в Варну на день раньше судна и успеем сделать все необходимые приготовления.

После этого Квинси Моррис прибавил:

— Я знаю, что граф родом из страны волков, и быть может, он будет там раньше нас. Я предлагаю дополнить наше вооружение винтовками Винчестера. Во всех затруднительных обстоятельствах я крепко надеюсь на винтовку.

— Хорошо! — сказал Ван Хелзинк. — Возьмем с собой и винтовки. Здесь нам, в сущности, нечего делать, а так как Варна никому из нас не знакома, то не отправиться ли нам уже завтра? Все равно, где ждать, здесь или там. Сегодня ночью и завтра мы успеем приготовиться и, если все будет в порядке, — вечером тронемся в путь вчетвером.

— Вчетвером? — спросил удивленно Харкер, бросая на нас вопросительные взгляды.

— Конечно! Вы должны остаться и позаботиться о вашей дорогой жене! — поспешил ответить профессор.

Харкер помолчал несколько минут и затем сказал глухим голосом:

— Мы поговорим об этом завтра утром. Мне надо посоветоваться с Миной.

Я подумал, что Ван Хелзинку пришло время предупредить Харкера не открывать ей наших планов: но он не обратил на это внимания. Я бросил на него многозначительный взгляд и закашлял; однако вместо ответа он приложил палец к губам и отвернулся.

Дневник Джонатана Харкера

5 октября.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});