Драмы и комедии - Афанасий Салынский

От всего мужского рода, короче говоря, поклон вам, товарищ Одинцова.

А в конфликте с моей супругой Тамарой я сделал глубокий вывод. Женщина не может победить человека! Если она не просто баба, а человек — как человек. Не дождались мы комнаты. Тамара присмотрела на окраине поселка гидростроителей «усадьбу» — хибарку и сарайчик. Стал я домовладельцем. Мгновенно в сарайчике замычала корова, захрюкал поросенок. Вместо будильника начал служить петух. Так я и раздирался между частной собственностью и стройкой коммунизма.

Участок бетонной кладки на строительстве плотины. Грохот похожих на отбойные молотки вибраторов в руках бетонщиков. Свет имитирует огромную бадью, опрокинутую сверху, и, как тесто, вывалившуюся из нее бетонную массу. Машет рукой невидимому крановщику, подает сигналы  А в д о н и н. Опустевшая бадья, описывая в воздухе кривую, отходит, и он, схватив вибратор, вводит его в бетон. Однако тут же выключает свой гремучий инструмент.

(Достает кошелечек, где хранятся деньги, предназначенные для столовки, и, высыпав в ладонь несколько серебристых монеток, швыряет их в бетонное месиво). Лети, серебро!

П е р в ы й  р а б о ч и й. Костя! Зачем? Это же только в первый, самый первый бетон монеты бросают…

А в д о н и н. А я — на задуминку!

В т о р о й  р а б о ч и й. На что?

А в д о н и н. На задуминку.

П е р в ы й  р а б о ч и й. На хорошую?

А в д о н и н. На очень хорошую!

В т о р о й  р а б о ч и й. Берегись, Костя, Тамарке доложим! Разбрасываешься деньгами!

А в д о н и н (в наивных глазах вспыхивают свирепые огоньки). Скоро будет порядок.

П е р в ы й  р а б о ч и й. Добьемся мы освобожденья!..

Ребята хохочут.

А в д о н и н. Найдем припарку и на Тамарку!

П е р в ы й  р а б о ч и й. Ребята! Костя в бетон монеты бросил. Говорит, на задуминку. Да еще — на хорошую. Поддержим?

Рабочие бросают в бетон серебристые монеты.

А в д о н и н. Спасибо, дорогой мой коллектив, герои труда и зарплаты!

П е р в ы й  р а б о ч и й. Поехали?

А в д о н и н. Поехали!

Рабочие взялись за вибраторы.

«Усадьба» Авдонина. На бревне, возле старого сарая, стоит  Т а м а р а, жена Кости. Освещенная предвечерним солнцем, дебелая молодая баба с полураспущенными русыми волосами. Крепкие босые ноги. В загорелой, сильной руке поблескивает плотничий топор. Она ремонтирует сарай, подтесывает новое бревно. Тамара хорошо видит, что делается на ее маленькой усадьбе и вокруг нее.

Т а м а р а (кричит громко и басовито). Ма-атк!.. Ты гляди, старая, гляди!.. (Машет рукой.) Хряк в огород к соседям… Дырошватить, а!.. Леший, как бульдозер, изгородь вздымаить!

Старуха лет под семьдесят, Г у р ь я н о в н а, мать Тамары, семенит по тропинке, надсадно дыша.

Г у р ь я н о в н а. Лип… етим… лимпийским чемпионом сделаисси.

Т а м а р а (сноровисто взмахивает топором. Снова кричит, поправляя волосы). Ма-а-атк! Ты гляди, куда корова направилась, гляди! Прям к центру!.. Опять хлебный магазин распу-жаить!

Гурьяновна, изнемогая, бежит догонять корову.

Да за курями гляди!

Входит  М а р и я.

М а р и я. Эй, гражданочка, здесь Авдонины живут?

Т а м а р а. Здесь. А что?

М а р и я. Вы жена Константина Авдонина?

Т а м а р а. Вроде бы. А чего?

М а р и я. Давайте познакомимся, поговорим.

Т а м а р а. Недосуг мне. В ночную смену севодни.

М а р и я. А где вы работаете?

Т а м а р а. Да где все, на гесе.

М а р и я. Хозяин-то пришел с работы?

Т а м а р а. Не. Шлындраить… Активным заделался. Домой не загонишь. Вот, сама сарай ремонтирую. Для скотины, для птицы. Хочу до зимы… А вы — чего?

М а р и я. По партийной линии.

Т а м а р а. Ых!.. Трепота! (Уходит за сарайчик.)

Мария прошлась по тропинке. Появляется  А в д о н и н.

А в д о н и н (ускоряя шаг). Товарищ Одинцова!

М а р и я. Здравствуйте! (Протянула обе руки. Она счастлива тем, что встретила наконец живого Авдонина.) Авдонин! Живой!

А в д о н и н (удивился). С чего это мне мертвым быть?

М а р и я. Да замечательно, что живой! Неделю вместе с прокуратурой искала вас.

А в д о н и н. За что же меня — с прокуратурой?

М а р и я. Человека, молодого, нашли в реке неделю назад. Кто он, бедолага, опознать невозможно. А в кармане полушубка — две половинки плаката. Эти куски полотнища — единственная примета. Ну, я, простите меня, и подумала: уж не тот ли парень, которого я на мороз обула?

А в д о н и н. Сгинул, значит, бич… Тот, что полушубок мой стянул.

М а р и я. Вы знали его?!

А в д о н и н. Один вечер я с ним в компании посидел. Трепался он затейливо. Философской головой своей хвастался, а кончил моим полушубком… Я даже в милицию не заявил, пожалел алкоголика.

М а р и я. А вы не помните ли, как звали этого бича, «философа»?

А в д о н и н. Друг с ним был. Любимым его звал. Смешно даже.

М а р и я. Как звали друга?

А в д о н и н. Егором. Сейчас он на стройке взрывником работает. Встретил я его недавно. «Здорово, — говорю. — Где ж твой Любимый?» Смутился Егор. Говорит: «Тогда еще, в марте, мы с ним разбежались».

М а р и я. Разбежались?..

А в д о н и н. Так, может, утонул совсем другой кто-то? Вполне возможно, что Любимый кому-нибудь мой полушубок загнал…

М а р и я. Прокуратура выясняет. Авдонин-то — живой! Я на плотине, на вашем участке сегодня побывала. Ударник!

А в д о н и н. Живой ударник, верно… Изнемогаю, товарищ Одинцова!.. (Опасливо оглянулся.) В борьбе с частной собственностью. Книги, кино — все побоку.

М а р и я. Хозяйство? А если в городе вам квартиру дадут? В новых домах?

А в д о н и н. Решение всей проблемы жизни!

М а р и я. Вы сибиряк?

А в д о н и н. Да излучинский я! Только уезжал подработать. Я у вашей мамы учился! Лидия Самойловна. Литературу и русский язык преподавала. Жива, здорова?

М а р и я. Здорова.

А в д о н и н. Переживает небось за вас?

М а р и я. Почему — за меня?

А в д о н и н. Слухи всякие ходят. Будто вы и то, и другое…

М а р и я. Что же?

А в д о н и н. В общем, не угодили кой-кому, курс не разгадали. Опять на стройку, инженером вернетесь?

М а р и я. Не знаю. Расскажите еще о себе, как живете?

А в д о н и н (понизив голос). Меня в члены партии из кандидатов должны вот-вот переводить. А перед ребятами стыдно. Погряз.

Возвращается  Т а м а р а.

Т а м а р а (грозно). Явился… Где шлындраишь?

А в д о н и н. Тамарочка, не выражайся…

Т а м а р а. Я тут… женщина… с топором… как галдиатор… из последних сил выбивайся… Активный стал? А скотина пропадай, птица подыхай? Чтобы ты сам исдох! Чтоб тебя на бетон шмякнуло да бетоном придавило! Я ж тебя из общежития вытащила! Я ж тебе зажиточную, светлую жизнь строю!..

А в д о н и н (берет за руку Марию). Отступим временно… на заранее подготовленные позиции…

М а р и я  и  А в д о н и н  уходят. Тамара, гневно поигрывая топором, смотрит им вслед.

Появляется  Е л е н а  Ф е д о т о в н а  М а т ю ш е в а — свеженькая, изящно по-летнему одетая, полная сил радетельница за своего супруга.

Е л е н а  Ф е д о т о в н а. Муж властвует над женой или жена над мужем — это не вопрос. Я со своим Матюшевым никогда власть не делила. Он — советская власть, я — домашняя. Да и когда ему вникать в семейные дела? Город, район, стройка. Между нами говоря, драка Одинцовой с Добротиным потрясла Виталика. Душой он на стороне Одинцовой, хотя я и не одобряю. Реальная сила у кого? Безусловно, у Добротина. Хозяин главного тут производства, ГЭС. Так ты, если не глуп как председатель райисполкома, держись реальной силы! Ах, мрамор! Ах, будущее нашего Излучинска! Жить надо тем, что сегодня звенит. В тот день, когда мой Матюшев повис на волоске, было очень жарко.

Входят  М а т ю ш е в  и  М а р и я.

М а т ю ш е в (в изнеможении присел на скамейку, вытирает пот). Хватит, пожалуй? Весь город обошли.

М а р и я. Поднатужимся, Виктор Николаевич. Мы должны знать, чем живет наша детвора летом. Те, кто не уехал в пионерские лагеря. А то по сводкам все охвачены чуть ли не птичьим молоком.

М а т ю ш е в. Со всеми излучинскими сорванцами перезнакомились. Семь часов на ногах, рабочий день.