Тени прошлого - Кирилл Алейников

Агент видел всё словно в замедленном темпе, он в момент проникновения разжал руки, и вниз из снятых потолочных панелей полетели концы кабеля. Гесс тоже моментально сориентировалась и увеличила напряжение в несколько тысяч раз. Ферганд уже спиной «видел» ярчайшую вспышку бело-голубого цвета и прозвучавший одновременно с ней взрыв. Он что есть мочи полз по узкому туннелю воздуховода, едва протискивая толчками вперед свои широкие плечи. Почему-то в этот момент его разум был поглощен не паникой и желанием поскорее уползти от ужасных созданий разума, но он думал о законах. О тех законах, которые правят нашим миром.

Ведь действительно, что повелевает Вселенной? По каким законам развивается она и цивилизации внутри неё? Что вообще является критерием развития? Эти законы наверняка очень сложны, но в то же время что мешает им быть простыми? Может быть, это человек думает, что Вселенная сложна и непостижима, а на самом деле всё гораздо проще… Ферганд где-то читал, что Вселенная, та Вселенная, которая была его миром, создана не для людей. Точнее, люди в ней могут появиться, но совсем не должны.[17] Две, как говорится, большие разницы. Но если Вселенная не для человека, то для кого? Для сейтов, для каоли, для селесидов? Или может для тех, кто живет за миллиарды парсек от Галактики и даже не подозревает о существовании таких рас? Человечество всё упорнее пытается доказать — в первую очередь само себе, — что мироздание сотворено для него. Правда, способ доказательства оно выбрало своеобразный: наращивание военных мощностей и галактическая экспансия. Да, законы бывают разные, простые и сложные, постижимые и непостижимые, но Галактика Млечный Путь развивается по очень простому и легко постижимому: кто сильнее, тот и правит бал. Чей корабль больше, быстрее и сильнее, тот фаворит. Если у тебя таких кораблей ещё и больше чем у кого-нибудь другого — ты можешь быть кем угодно: общепризнанным лидером, господином, диктатором; с твоим мнением будут считаться, тебя будут бояться и опасаться. Ты — основа, базис для любой стратегии во всех смыслах этого слова.

И Человечество с первых дней Нового времени двигается этим путем. Однажды оно уже получило удар от законов мироздания, когда едва не погубило себя. Теперь следует вторая попытка, потому что соответствующие уроки не извлечены. Человечество стремится быть больше, быстрее и сильнее других, потому что думает: мир — для человека. Но те, на кого мы равняемся, те, кого мы хотим догнать и перегнать, живут по другим законам. Для них подобное наращивание военных потенциалов не принесет таких же последствий…

Человек сам себе создал столько смертей, сколько не придумает самый изощренный разум врага. Человек очень слаб и старается защитить себя машинами и механизмами. Но иногда его детища — те самые машины, которых он растил и лелеял, на создание которых потратил массу времени, сил и средств, машины, которые, будь они «образом и подобием» человека, должны называть его «папой»… иногда машины оборачиваются против создателя. Может быть, это кара свыше, потому что когда-то человек отвернулся от Бога. А может быть, во всем виноваты законы.

Во всяком случае, те штурмовые киборги, которые сейчас следовали за ползущим в вентиляции Фергандом и рвали в клочья потолочные панели очередями из крупнокалиберных пулеметов, те машины ничего не знают о трех древних законах робототехники, которые и должны вводиться в электронный разум как основа, как точка отсчета для всех прочих законов. Эти три закона, или правила — как угодно, — должны составлять Конституцию для машины.[18]

Но «асассины», полуящеры-получерепахи с треугольником кроваво-красных сканеров, машины-убийцы девятого поколения, передвигающиеся, как и создатель, на двух конечностях, этих законов не знают. И никогда не захотят их знать.

Потому что создатель дал им пулеметы вместо рук.

Как Бог когда-то дал человеку всё вместо ничего.

Киборги не виноваты в том, что хотят уничтожить людей. В этом виноваты сами люди. Свою ненависть и жажду крови, свою хитрость, злобу, агрессию и коварность они передали машинам, введя в их искусственный мозг соответствующую программу. Потому что люди, как всегда, не хотят делать долгосрочных прогнозов своим действиям. Но если вложить роботам вместо такой программы другую, полностью противоположную, разве станут они охотиться на «отцов»? Нет. Они станут идеальными помощниками, советчиками и защитниками для всего Человечества. Они будут за нас думать, что лучше и что хуже, будут давать указания следовать конкретным целям, будут ограждать нас от самих себя, чтобы не стало ещё хуже…

Однако этого ли хочет человек? Когда робот становится над ним, а не подле него… Человек хочет быть господином — это у него инстинктивное. Он никогда не заложит в программу машины чувства (или их электронные эрзацы), призванные быть основополагающими в понятии слова «добро». Не заложит, потому что догадывается, что последствия окажутся ещё более страшными.

Пусть машина убивает. Если это машина, созданная для убийства — пусть. Таково её предназначение. Строительный дроид пускай строит и больше ничего не делает. Сборочный автомат пускай собирает, а автономный рудник — добывает полезные ископаемые. Но не надо, чтобы вся эта гора металла и полимера вдруг начала любить человека пуще всего прочего.

Человек ничтожней атома во Вселенной, и не ему менять её законы. Пусть всё остается на своих местах, пусть будет так, как и должно было быть.

— А-а-а!! — Ферганд как мог быстро полз, а пули вокруг устроили настоящую дикую песню смерти. Киборги стреляли наугад, потому что не видели человека и руководствовались данными акустических сенсоров. Они задрали вверх свои черепахообразные тела с уродливыми «руками» пулеметов и методично простреливали потолок.

Наконец агент дополз до разветвления и с величайшим трудом смог заползти в боковой туннель, где роботы его не достанут. Он не знал, справился ли со своей частью задания, или нет. Он лежал в полной темноте и задыхался от тесноты, по телу градом лился пот, холодный и горячий одновременно. Соленая влага заливала глаза, которые начало щипать.

Всё-таки они меня достали, подумал Ферганд, ощущая нарастающую боль в ногах и левом боку. В горячке отступления он не почувствовал, что ранен.

— Я на месте! — он хотел сказать тихо, но показалось, будто прокричал. — Роман, твоя очередь.

— Ты убил его? — голос генерала был напряжен, но ровен.

— Не знаю… Я, кажется, ранен.

— Терпи.

Связь отключилась, а Ферганд вспомнил о мыслях, вихрем пронесшихся в его голове несколько мгновений назад. Сейт спросил, убил ли агент киборга. Интересно, а киборги что, тоже умирают, как и люди? Они просто выходят из строя, ломаются, превращаются в груду хлама, что-то ещё, но не умирают. Потому что машины могут убивать, но не могут умирать.

Человек пытается сделать машину равной себе, ни в чем не уступающей. Однако зачем? Какова конечная, истинная цель такой попытки?

Ответов можно давать великое множество, но все они окажутся неверными.

Кроме одного…

— Я на месте! Роман, твоя очередь.

Голос Ферганда показался кричащим, однако он сказал почти шепотом. Молодец, остался жив, это радует. Теперь повторить подвиг должен Раамон.

— Ты убил его? — генерал не знал, что происходит в коридоре перед входом в рубку, лишь слышал. Как и предупреждала Гесс, скачок напряжения на время лишил её активности, поэтому подсказать она не могла. Но если у Максимуса не получилось, если в строю по-прежнему три киборга, а не два, всё покатится к черту.

— Не знаю, — ответил Ферганд со стоном боли. — Я, кажется, ранен.

Оба обстоятельства генералу крайне не понравились. Он не мог сейчас прийти на помощь коллеге по цеху, как не мог никто, потому что нужно продолжать операцию. Если осталось двое «асассинов», то всё может получиться. Если же их всё ещё трое — о последствиях лучше не думать.

— Терпи, — коротко бросил генерал и достал пистолет. Нет, он не собирался попытаться сразить врага таким способом. Он лишь хотел привлечь внимание машин, заставить их преследовать его.

Три выстрела раздались в ярко освещенном переходе. Три пули ушли по нему до ближайшего поворота, в котором киборги расстреливали потолок. Там, невидимые Раамону, они тут же перестали палить вверх и развернулись на звук огня. Переставляя свои мощные ноги с обратными — как у птиц — коленками, они выскочили из-за угла, заметили живой объект, произведший выстрелы, и дали по нему длинную п*рную очередь.

Генерал, только заметив показавшийся из прохода металлический корпус «асассина» с черными полосами термостойкого покрытия, тут же бросился наутек. Он знал, что роботы могут очень быстро передвигаться, поэтому данная часть задуманного плана должна быть выполнена именно Раамоном, потому что он бегает быстрее всех. На пределе возможностей сейт мчался по извилистому маршруту, безошибочно определяя направление на многочисленных развилках по ранее нанесенным меткам. Киборги медленно нагоняли его, грохоча по полу своим весом. Несколько раз над головой свистели пули, но ни одна, к счастью, не попала в цель.