Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы - Юрий Николаевич Безелянский

Легран. Как написали в «МК»: «ушел последний певец Франции», и остались, это я уже добавляю, только «Шербурские зонтики». Можно, конечно, по светловской «Гренаде»: «Отряд не заметил потери бойца», но каждый уход меня как-то задевает. И вслед за Леграном – Сергей Юрский (опять же «МК» – «Умный человек», моложе меня на 4 года). И можно сказать по Ильфу и Петрову: «Командовать парадом больше некому» – один из последних интеллектуальных актеров России, который написал 18 книг и с горечью признал: «Я перестал писать. Рука не идет. И нет ощущения, что это кому-то нужно. Что будет дальше? Подозреваю, что молчание…»

Настоящая фамилия Юрского – Жихарев, отец – из дворян. Совпадение или сделано нарочно? На обратной странице «МК» интервью с Тиграном Кеосаяном, который цинично заявил, что он – «свободный империалист». И вот два деятеля культуры. Режиссер Кеосаян поет осанну Путину и считает, что он чувствует страну и делает все правильно. А Юрский считал, что он жил в полицейско-бюрократическом государстве. Одна и та же Россия в двух разные восприятиях…

И еще интервью в подбор разных мнений. Ксения Собчак: с кем хочу, с тем и сплю. И экс-супруг Максим Виторган, оставшийся в дураках. А Ксюша уверенно: «Я не боюсь начать жить заново».

Возвращаясь к стране, Виктор Шендерович на «Эхо» повторил Сашу Черного: у нас одно – парад и мордобой. А Матвей Ганапольский из Киева фамильярно бросил в эфире «Эха»: «Этот чувак в Кремле!..» Нет, этот чувак – небожитель и живет в своих небесных сферах, не обращая внимания на больных и грешных землян…

22 февраля – в сегодняшнем феврале строки Пастернака «Февраль! Достать чернил и плакать…» не актуальны: никакой слякоти, напротив, нынешний февраль снегопадный. 13-го проснулись, а за окном все бело, все в заснеженной дымке, да такой, что ближайших домов не видно. И кругом сугробы.

Отказались ехать в конце мая на книжный салон в Санкт-Петербург – 60 тыс. удовольствие, вдвоем – 120. Не по карману ни книги, ни знакомство с «гастрономическим искусством Петербурга», теплоход по Неве и т. д. Поедет лишь моя книга. Мария: срочно привозите книгу! Несколько месяцев думали, издавать или нет, и вдруг оказывается надо, и сразу пожар. Короче, наш фирменный стиль… Итак, книга «Мужские игры во все времена» запускается, да вдобавок вчерне договорился о новом трехтомнике дневнике-воспоминании, от 30-х до двухтысячных годов.

1 марта – заедает быт: то засор в ванне, то поломалась стиральная машина, сломалась одна газовая ручка в плите и т. д. Поздравил Виталия Соболева с 80-летием. Книг моих читать не хочет, и признать меня писателем – значит вынести приговор себе, так ничего стоящего и не сделал.

Только включил Глеба Горбовского в книгу «Мужские игры», а он – бац! – 26 февраля и покинул белый свет. Материал о нем я начал со стихотворного признания (1969):

На лихой тачанке я не колесил,

Не горел я в танке, ромбы не носил,

Не взлетал в ракете утром по росе,

Просто жил на свете, мучился, как все.

Сколько на Руси было хороших поэтов, и, как правило, все мучились, страдали, отчаивались. И писали удивительные стихи, как Горбовский:

Пусть моей Прекрасной Даме

Рай приснится, а не быт…

10 марта – голубоватый весенний день, хотели поехать куда-нибудь на выставку, но в старых сундуках не осталось физических сил, опять же метро, дорога, масса людей… На Соколе купили Вологодский брикет мороженого да немного красной рыбы на предстоящую Масленицу, и на этом успокоились. Лишь дома трезвонил телефон. 21 звонок – это неплохо, три – из заграницы: Эдик (Израиль), Наташа (Германия), сестра Светлана (во время вояжа в Италию). Ну, а мы с Ще невыездные по случаю отсутствия сил. Мы в Тетюшах, правда, Кремль недалеко, но вопрос: нужен ли нам Кремль с его обитателями?.. Вечером по ТВ посмотрели документальный фильм о судьбе Валентины Токарской: была звездой мюзик-холла, в картину «Цирк» Александров пригласил не Токарскую, а Любовь Орлову, отнюдь не каскадную актрису. Одна только коверканная фраза на русском языке: «Петрович, ты меня понимаешь?..» Партнер по фильму «Цирк» (1936) красавец-блондин Сергей Столяров понимал, а вот Токарская недоумевала: почему Орлова, а не она?.. А сколько таких «почему» я могу предъявить если не «Мосфильму», то нашему ТВ? Но это так, только «жалоба турка»…

Настоящие проблемы у Элины Быстрицкой, Маргариты Тереховой и закончились у Владимира Этуша. Иногда одна фраза, один жест остается в памяти: «Шляпу сними!» – попросил Этуш своего помощника Фрунзика, когда он с подносом из фруктов пошел обольщать «кавказскую пленницу»… Стихотворение «Посадочное» в «Новой газете»:

«Гибридный век, гибридная зима, / Гибридное схождение с ума… / Со всех сторон рыданье аонид, / И Петр с электрошокером стоит». Это отрывочек, но показательный. И это не цирк шапито, а наша страдальная Раша.

19 марта – бедная-бедная Ще: то глаза, то онкология, сплошные лекарства, и не видно просвета. Да и я за последний год ощутимо сдал.

Но не живописую… И пока обходимся без социального работника своими силами. Спасает работа: препарирую хронику своей жизни, перевожу дневник и воспоминания на рельсы книги.

И опять утраты: певица Юлия Началова, 38 лет, киномэтр Марлен Хуциев, 93 года. С Хуциевым я однажды столкнулся в вестибюле Дома кино, куда Иосиф Раскин пригласил меня в ресторан как уважаемого писателя. Увидев Хуциева, Раскин представил меня: «Это Безелянский, познакомьтесь…» – «Знаю, знаю», – сказал Марлен и блеснул глазами…

29 марта – ко всем минусам жизни добавилась угроза капремонта в доме. Из-за всего навалившегося не могу вылезти: то депрессия, то даун, то раздражение, то отчаяние. Раздражают плохие продукты: отечественный сыр как мыло (иностранные сыры отрезаны от России из-за санкций). И прочие товары: мыльный крем не мылит, спички спичечной фабрики «Победа» ломаются в руках (та еще победа!) и т. д. И в итоге только ракеты и угрозы врагам, которых не счесть… И опять прибегаю к цитатам из Димы Быкова: «Расхищено, предано, выжжено, загажено, полумертво…» «Мерзавцы с прожженными рожами насилуют несчастную Родину-мать». Ноу комментс. Только изумление…

В «Собеседнике» дал интервью приехавший погостить (?) Сева Новгородцев, который у меня в книге «Огни эмиграции». Среди прочего сказал, что «меня очень удручают российские нравы. Я здесь жить не могу. Я привык к английской обходительности…».

И признание Новгородцева: «Для меня интересный человек для общения – это сам я. Мне больше никто не нужен…» Если бы это я услышал лично, а