Гаугразский пленник - Яна Дубинянская

— Куда вы?

Обернулась через плечо:

— Простите, я… мне надо…

— Вам нужно, чтобы вас кому-то представили. Угадал?

Световой смерч настиг ее, и Мильям замерла на месте. Фиолетовый мужчина с двумя чашами, в которых искрилась лиловая жидкость, — откуда он знает?! Впервые она позволила своему страху вырваться, выплеснуться наружу, как вино из той исчезнувшей из пальцев чаши… Что он знает еще? Что он сделает с ней?!.

«Что с тобой, Миль? Возьми себя в руки».

Ему легко говорить!!! Он — там, далеко, в настоящем мире под настоящими звездами, и он не может, никак не может по-настоящему прийти ей на помощь…

(«Я все время буду с тобой. При мне неотлучно будут находиться лучшие передатчицы… я не потеряю тебя, не бойся. Ничего не бойся, Миль…»)

— Да не пугайтесь вы так! Просто у меня наметанный гебейный взгляд. Да оно и очевидно: жена военного подходит к столику одна, без мужа, да еще интересуется должностями и званиями… Ну так кому?

Он шагнул вперед, протягивая ей чашу… нет, вспомнила, это называется «бокал». Вино — плохое, но настоящее… Лиловый свет отправился дальше, стало немного легче. И в самом деле, если у глобалов существует такой обычай — представляться («Не пытайся понять зачем…»), то, наверное, они то и дело используют друг друга для этой цели. В ее намерениях нет ничего странного. Она не выдала себя. Он ни о чем не догадался. Мильям опустила глаза и пролепетала:

— Спикеру Глобального парламента.

— Ого!

Нед рассмеялся; потом вспрыгнул на скользилку и жестом предложил Мильям последовать его примеру: каким-то образом повозка с ручкой как раз оказалась у ее ног. Генерал-майор — это меньше генерал-полковника… Робни молчал, и ей показалось, что он тоже не знает, как быть и что делать. («Соблюсти от и до их идиотские обычаи… не имеешь права ошибиться…»)

— Значит, так. — Синий положил пальцы на ручку скользилки, но пока не двигался с места. — До Спикера я, простой глава Внешнего департамента ГБ, конечно, не допущен. Но! Сейчас представлю тебя шефу, а уж он, если сумеешь его очаровать… — Подмигнул лукавым глазом. — Ну что, скользим?

— Куда? — некстати переспросила она.

— Куда-куда, — передразнил генерал-майор Нед. — К Самому!

В начале Коридора их должен был ждать человек. Его звали Дейв. Он не пришел.

Робни-сур долго не мог в это поверить. Они с Мильям стояли на краю приграничного плоскогорья, и сверху им были хорошо видны и лагерь воинов Гау-Граза, спрятанный в расщелине, и чуть поодаль -прозрачная крыша глобальего военного жилища под названием «бункер». Человек по имени Дейв, рассказывал Робни-сур, дружил с тамошними солдатами, они прикрывали его «выходы» на Гау-Граз.

Мильям еще возмутилась: как она может довериться такому человеку?!. Союзнику глобалов?! Робни-сур рассмеялся. Напомнил, что скоро, очень скоро все это не будет иметь никакого значения. И что зависит это в первую очередь именно от нее.

Но Дейв все равно не пришел. Они ждали несколько часов, солнце скрылось за грядой холмов, спустились сумерки, одна за другой зажглись звезды, яркие и большие, словно на покрывале, вытканном Юстаб. В ту ночь Мильям в последний раз видела настоящие звезды…

Робни-сур сказал, что ничего не понимает. С Дейвом, наверное, что-то случилось, не мог же он… Но отступать все равно нельзя. А значит, он проведет ее по Коридору сам.

И они шли вдвоем… вовсе не по «коридору», просто по степи, поросшей выжженной травой, которая потрескивала под ногами, с рассыпанными кое-где беловатыми призраками известковых валунов и скал. Со всех сторон на разные голоса пели ночные насекомые, и Мильям вспоминала другой путь, тоже пеший, тоже вдвоем, если не считать сонного сверточка по имени Валар. Давно…

С тех пор они много путешествовали, переезжая с места на место, эти переезды измучили ее, утомили, как и тот чужой, в сущности, человек, с которым она делила повозку. Но та, первая дорога, что вела в неизвестность, во тьму — и непременно к чему-то новому и лучшему, — ее они прошли по-настоящему вместе. Потому что она, Мильям, поверила тогда ему, она рассчитывала когда-нибудь его понять, этого странного, непостижимого… Пленника.

Робни-тенг… Робни-ван… Робни-сур… Она вдруг подумала, что теперь, когда они пересекли границу, любая местная приставка к его имени потеряла смысл. Просто Робни. Квадратная спина впереди на тропе: прибавить шагу, чтобы не отстать, приблизиться, коснуться… понять. Вот-вот. Сейчас.

Ей не хотелось никуда приходить. Хотелось остаться с ним. В пути. Навсегда.

Но они пришли. Сначала в неказистое приграничное жилище, где очень-очень старый человек никак не хотел узнавать Робни… И вдруг узнал и невероятно переменился в лице, издав звук, не переводимый ни на одно из наречий Гау-Граза, а впрочем, не имеющий ясного смысла и на примитивном глобальем языке. Она тогда еще с трудом его понимала, а они говорили слишком быстро, слишком о многом, едва успевая отхлебывать из дорогих чаш плохое вино, закусывая чем-то странным, невкусным, глобальим… Но Робни не собирался долго трепать языки изумлением и воспоминаниями. Замелькало знакомое слово «капсула». Приграничный не хотел соглашаться… но куда бы он делся? Ему, Робни, невозможно было противоречить и противостоять.

А потом оказалось, что на капсуле она полетит уже одна.

Был момент, когда Мильям просто вцепилась в его руку и не хотела отпускать, испуганная, словно девчонка перед свадьбой с незнакомым женихом из дальнего селения. Нет, она помнила обо всем, что они тысячу раз обговорили, она знала, на что и ради чего идет, у нее и в мыслях не было отказываться… Но ведь отвезти ее в город должен был этот… как его… Дейв! Она уже не помнила, как возмущалась необходимостью довериться человеку, который дружит с глобальими солдатами. Она не может лететь одна! Это же… Нет, это совершенно, никак нельзя!!!

Робни напомнил, что все время будет с ней. Он ни на минуту не отпустит от себя передатчиц… и выйдет на связь уже через несколько часов, как только вернется домой. Он запрограммирует капсулу в автоматическом режиме на маршрут до блока, где живет Дейв: она, Мильям, остановится там, как они и договаривались. Возможно, Дейв окажется дома… а на случай, если нет, на пульте капсулы стоит Взломщик, примитивная модель, но любую блокировку снимет, он, Робни, слава богу, не разучился программировать такие штуки…

Она смотрела широко раскрытыми глазами. Из того, что он говорил, она улавливала смысл каждого третьего-четвертого слова, не больше. Она боялась.

И тогда Робни сказал тихо-тихо, на южном наречии, которым хозяин, чья жизнь прошла у северного участка границы, уж точно не мог владеть. На южном наречии, вновь оживившем в ее памяти ту давнюю и далекую дорогу…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});