Жизнь напрокат (СИ) - Ягушинская Вероника

— Кстати, об этом, — спохватилась я. — Я же все-таки очнулась. Что было дальше?

А дальше была очередная рулада моего ненасытного чрева и толчок под ребра, как немой укор нерадивой мамаше, которая не кормит детей… а также гостей.

— Ой, — я резко вскочила с дивана, отчего голова слегка закружилась, но Егор был начеку — поддержал. — Пойдем на кухню. Ты голодный? Что-то я совсем с этими пертурбациями во времени об обязанностях хозяйки забыла.

— Узнаю Линку, — улыбнулся Егор и повел меня, как инвалида какого, в сторону кухни.

И как объяснить мужчинам, что беременность — не болезнь?!

Сварив на кухне кофе и нашлепав бутербродов, я уселась за стол, где меня уже поджидал Егор, взяла сэндвич с самым толстым куском сыра (ну тянет меня на него сейчас со страшной силой: кальция там много) и, внимательно посмотрев на собеседника, потребовала:

— Рассказывай!

Ну, он и рассказал.

Очнулась я тогда только на следующий день к обеду и в больнице, ибо мое состояние почти до заикания напугало бабушку, которая и настояла на госпитализации. Все это время у меня дежурил Алекс, которого почему-то и обвинили во всех смертных грехах. Прилетел в больницу папа и разругался со всеми, включая Алекса, с которым дело почти дошло до драки, правда они быстро помирились, как только я пришла в себя. Егор приехал в больницу утром (когда протрезвел), поэтому весь скандал имел честь лицезреть от начала и до конца. Когда я открыла глаза, врачи позвали сначала только родителей, а потом, лишь через час, разрешили зайти друзьям на пять минут. Я тогда их, конечно же, узнала, но вела себя примерно также, как сегодня встретила Егора: пучила глаза, стеснялась и терялась. Из всего этого мальчик тогда и сделал вывод, что, видимо, жребий брошен и душа моя отправилась обратно в будущее… или куда похуже.

Да, вот теперь я помню свое тогдашнее состояние и оно сравнимо с сегодняшним лишь наполовину. Тогда я забыла и вспоминала лишь два месяца своей жизни, сейчас же у меня пропали из памяти шестнадцать лет. Тогда Егор не стал наседать на меня, дождался, когда я все вспомню и осознаю, и продолжил дружить уже со мной подростком. В голове опять началась круговерть образов и картинок из воспоминаний. Вот мы с Егором катаемся на аттракционах, а вот мой двадцатый день рождения, на который он единственный догадался подарить не деньги, а памятный сувенир. Эта стеклянная статуэтка китайского дракона, привезенная им из Китая (и как только с нашей погрузкой багажа в аэропорту довез?), до сих пор стоит у меня в серванте и очень мне нравится. А вот мы на моей свадьбе гуляем, только лица жениха я по-прежнему не помню. В первую беременность я как-то попала на дородовое, где было до жути тоскливо среди унылых, вечно жалующихся на все подряд пузатых девиц, так Егор тогда всю неделю приезжал ко мне каждый день вместо обеда на работе и привозил то суши, то пиццу, а то и вообще обеды с бигмаком, которые мы месте и с немалым аппетитом пожирали под недовольно-завистливыми взглядами соседок по каме… палате. А где тогда был мой муж?

Спросить я не успела, раздался щелчок дверного замка, захлопнулась входная дверь и торопливые шаги к лестнице возвестили о том, что на наш милый огонек прибыло новое действующее лицо. Муж.

— Папка! Привет, — закричал радостно сын, и сверху вниз раздался торопливый топот ног по лестнице, больше напоминавший звук падения кубарем.

— Где они?

Тон спокойный, голос ровный, но отчего-то все равно по спине пробежали мурашки. И даже не от предвкушения встречи с… любимым?

— На кухне кофе пьют, — сдал нас с потрохами этот маленький дятел.

— Мать в порядке? — поинтересовался у него отец.

— Угу. Она очнулась минут через пятнадцать. Зря, наверное, я тебя дернул…

— Не зря, — припечатал мой муж. — Молодец, всегда в таких случаях нужно мне звонить. А вот врача мог бы и вызвать… Ладно. Иди наверх.

Звук шагов начал приближаться. Я вся внутренне подобралась. Мой муж хоть и терпит в нашем доме Егора как моего лучшего друга, но все же ревнует, а объяснить ему, что ревновать глупо, я не могу, потому что я никогда и никому не расскажу нашу с Егором Страшную Тайну.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Перед глазами всплыл очередной эпизод из забытой жизни. Это было лет шесть назад. Мы тогда оставили Кирюшку бабушке (в смысле прабабушке) и поехали на день рождения Егора, который тот отмечал на теплоходе. Мой друг уже тогда занимал должность начальника какого-то отдела, поэтому приглашенных на его юбилей было много, и большинство из них были с работы. Компания подобралась довольно разношерстная, но муж умудрился найти среди коллег Егора какого-то своего старого знакомого, то ли одноклассника, то ли одногруппника по институту или детскому саду, не помню, я в подробности не вдавалась, и они практически весь вечер болтали, вспоминая былое прошлое. Мне было скучно, даже несмотря на все старания тамады, но о том, что выбралась, я не жалела. Все же первый выход в свет после рождения ребенка. Врубилась на полную катушку музыка, начиналась очередная "танцевальная минутка", которую активно поддерживали уже не сильно трезвые и сильно нетрезвые гости, приятель мужа собрался выйти покурить, муж ушел с ним, а я послушала Сердючку, поняла, что это сильнее меня, и тоже вышла на палубу.

Июнь в тот год выдался холодным, поэтому замерзла я довольно быстро. Возвращаться в зал совершенно не хотелось, и я решила прогуляться по теплоходу. Как это часто и бывает, самые неожиданные открытия совершаются случайно. Я заблудилась, и когда открыла очередную дверь в поисках выхода, это оказалась каюта. С кроватью. Занятой. Там были Егор его коллега… Анатолий.

Вот именно бы тогда впору грохнуться в обморок, а не сегодня, ибо более сильного шока в своей жизни я не помню. Я пробормотала "извините" и поспешила скрыться, но куда скроешься с теплохода, окруженного практически ледяной водой бескрайнего озера, а мероприятие должно было закончиться только часа через два.

Выход на палубу я нашла практически сразу и еще долго стояла, опираясь на перила и глядя на черные в ночи воды озера. Ко мне, как черт из табакерки, подскочил Егор.

— Лин, я все объясню, — начал растерянно он, но я перебила.

— Даже знать ничего не хочу! — уверенно заявила я, поднимая обе руки вверх. — Я ничего не видела! Ты ничего не делал. Все как раньше. Договорились?

— Ладно, — пробормотал он и пошел к гостям. Больше этой темы он не касался.

Поговорить нам все-таки пришлось, но только через месяц, когда Егор расстался с Анатолием и жутко по этому поводу переживал. Зная, каково это, держать все в себе, я, наконец-то, решилась затронуть щекотливую тему и дать другу возможность выговориться. С тех пор у нас с Егоркой есть общая Страшная Тайна, о которой я никому и никогда не скажу, даже несмотря на то, что, расскажи я все мужу, многих бы проблем можно было избежать, но… я обещала.

А между тем проблемы уверенным шагом приближались.

Естественно, по всем правилам этикета и законам подлости я сидела спиной к двери, так что вошедшего первым увидел Егор и поздоровался лишь кивком головы. Я очень хотела обернуться, но боялась. А вдруг Смерть решила надо мной подшутить, и я сейчас увижу совсем не того человека, которого хочу? Испуг так явственно читался в моих глазах, что друг, видя мой затравленный взгляд, закатил глаза в потолок, неслышно прошептав:

— Могла бы сразу спросить.

Могла, но не спросила…

Горячие ладони опустились мне на плечи.

— Почему врача не вызвали? — ласково произнес муж.

— Так все же нормально, — пожал плечами Егор.

— По-твоему, обморок для женщины на шестом месяце беременности — это нормально? — тут же взвился супруг. — Посмотрел бы я, как бы ты запел, если б твоя жена в обморок свалилась.

— Уж точно не истеричным фальцетом, — съязвил Егор.

Руки на моих плечах напряглись, почти до боли сжимая меня в объятиях. Сейчас будет буря, поняла я и вскрикнула. Муж тут же убрал ладони, а я потерла пострадавшие места. Больше для вида, но надо же было его отвлечь.