Эпопея любви - Мишель Зевако

Так они добрались до виселиц на Монфоконе. И уже через минуту тело адмирала болталось, вздернутое за ноги.

Шквал голосов прогремел у подножия виселицы, пронесся над Парижем и долго-долго отдавался эхом, словно невиданный ураган задел город мощным крылом.

XXXVII. Знаменательные слова Бема

Бем остался во дворе дома Колиньи с теми, кому Гиз поручил разыскать дерзких безумцев, оскорбивших его. Солдаты в два счета разнесли дверь и кинулись вверх по той самой лестнице, по которой спаслись Пардальяны. Бем слышал крики то на одном, то на другом этаже.

— Сейчас их поймают, — ухмыльнулся он. — Да, за шкуры этих молодцов я и гроша ломаного не дам!.. А вот голова Антихриста принесет мне тысячу экю золотом. Хорошая головка… дай-ка я ее умою…

Он прошел в комнату на первом этаже, где, видимо, размещалась охрана, обнаружил там кувшин с водой и спокойно занялся отвратительной работой.

С верхнего этажа слышались голоса ищеек, пустившихся по следам Пардальянов. А во двор вошел какой-то человек. Вид у него был встревоженный; он озирался по сторонам, всматривался в окна дворца.

— Господин де Моревер! — воскликнул Бем. — Можно подумать, вы невесть какое сокровище потеряли…

— Я ищу двух еретиков, — хриплым голосом ответил Моревер. — Они только что удрали из тюрьмы Тампль. Я за ними гнался, но потерял их след. Уверен, оба заявились сюда…

— Надо же… один высокий, пожилой, сероглазый, с седыми усами?..

— Да!

— А второй молодой, смахивает на первого, только, пожалуй, посильней и понахальней будет? Так они здесь! Вон за ними охотятся… Хотите, и вы присоединяйтесь к охоте…

Моревер, издав радостный вопль, ринулся вверх по лестнице в указанном Бемом направлении.

Пока все это происходило во дворе, оба Пардальяна, одолев лестницу, оказались в левом крыле дворца. Оно было отделено от фасадного и правого крыла и замыкало двор. Мечась по этажам, отец с сыном убедились, что выхода нигде нет.

Пардальяны как раз добрались до чердака, когда банда преследователей высадила дверь и рванулась вверх по лестнице.

— Похоже, нас загнали, как лис в капкан, — заметил старик вояка.

— Не спешите с выводами, батюшка! — ответил шевалье. — Меньше двух часов назад мы сидели в железной клетке и нас уже почти раздавили железные жернова… По сравнению с той клеткой, мы теперь — в раю земном!

В два прыжка они оказались у единственного на чердаке окна, выходившего в тесный дворик.

— Вот и путь к спасению! — произнес Пардальян-старший.

Позади левого крыла дома располагались служебные помещения дворца. Чердачное окно одного из них оказалось как раз напротив того окна, из которого высунулись Пардальяны.

— Доску бы перебросить! — воскликнул шевалье.

Но чердак был пуст: ни доски, ни хотя бы веревки, чтобы зацепиться за подоконник. Спуститься обратно вниз? Невозможно: солдаты, обыскивая каждый этаж, движутся по лестнице.

Отец с сыном растерянно переглянулись. А крики преследователей раздавались все ближе.

— Прыгнем! — предложил сыну старый солдат. — Погоди, я первый.

И он тотчас же взобрался на бортик окна. У шевалье перехватило горло и выступил пот, когда он увидел, как его отец выпал из окна. Ибо старый солдат не прыгнул, а именно выпал вниз…

Он сделал отчаянную, невероятную попытку, ибо ему в голову пришла сумасшедшая идея, одна из тех идей, что посещают человека лишь в минуты крайнего отчаяния…

Пардальян-старший упал, вытянувшись всем телом, подняв руки и зацепившись носками за бортик окна. Собрав все силы, он постарался в падении не сгибать ни колен, ни локтей… Тело его описало дугу в пустоте…

Шевалье не смог сдержать крик. А ответом ему был голос, голос живого отца:

— Вот тебе доска! Перебирайся, шевалье! Сумасшедшая попытка удалась!

Вытянув руки, Пардальян-старший сумел зацепиться за бортик окна напротив, а ноги его уперлись в стену левого крыла. Живым мостом, переброшенным от одного окна к другому, повис он над крохотным двориком.

Самые невероятные вещи удавались двум отважным: шевалье рванулся, быстрей молнии, и, наступив на живой мостик, рывком вбросил тело в окно напротив и упал на пол в середине комнаты!..

В тот же миг старый солдат уцепился покрепче руками, подтянулся и, перевалившись через бортик окна, оказался рядом с сыном!..

Они затратили столько усилий в этом молниеносном броске, что так и остались лежать на полу, пытаясь отдышаться.

А чердак, который они покинули, уже заполнили вооруженные люди. Сначала до Пардальянов донеслись крики, потом установилась относительная тишина. Отец с сыном, лежа на полу, прислушались, готовые в любую минуту вскочить и бежать.

— Я понял, понял! — послышался чей-то голос. — Видите ли, капитан, они выпрыгнули из окна второго этажа, а мы в это время еще поднимались по лестнице.

— Так теперь они уже далеко, — разочарованно протянул офицер.

Пардальяны услышали, как вся компания с шумом спустилась, расколотив в сердцах по пути несколько стекол. Шевалье подошел к противоположному окну чердака, выходившему на главный двор. Там он увидел одного Бема, который по-прежнему был поглощен своим мрачным занятием. Теперь он аккуратно заворачивал голову в тряпки.

Насвистывая охотничью песенку, Бем зашел в дом помыть руки. Он собирался забрать голову и отправиться с ней к бальзамировщику, который уже ожидал его. А затем Бем во весь опор помчится в Рим, в Италию.

Великан вернулся во двор и удивился:

— Странное дело! Кто и зачем закрыл главные ворота? Бем забеспокоился и, оглядевшись, увидел двух Пардальянов. Шевалье тут же бросился к Бему:

— Так это ты выбросил в окно тело господина де Колиньи?

Спрашивал Жан совершенно спокойно. Бем выпрямился, надулся спесью и заявил:

— Конечно, я, гугенотский воробушек! Ну и что?

— И ты убил адмирала?

— Конечно, я, кальвинист проклятый!

— И чем ты его убил?

— Да вот этим самым! — ухмыльнулся Бем, показывая окровавленную рогатину.

Он расхохотался и добавил:

— И на вас рогатины найдутся, псы гугенотские! Эй, все ко мне! Бей еретиков!

Но крик застрял у Бема в глотке. Пардальян-старший, словно клещами, сдавил ему пальцами горло.

— Не дергайся, дружочек! За тобой должок…

Бем попытался освободиться, но живые тиски давили все сильней. Полузадушенный, хрипящий великан жестом показал, что готов слушаться. Старый вояка разжал пальцы.

— Что вам нужно? — спросил Бем, не скрывая испуга.

— От тебя? Ничего! — сказал шевалье. — Хочу лишь освободить землю от такого чудища.