Выбирая врага - Тупак Юпанки

— Думаю, что никто. Это прекратилось само собой после рождественских каникул на шестом курсе. Я уехал тогда и… — зельевар сделал паузу, нахмурился, но всё-таки закончил мысль: — Я принял Метку в рождественскую ночь. В школу я вернулся уже Пожирателем. То ли он каким-то образом узнал об этом, то ли просто догадался. В общем, он резко потерял ко мне интерес, и до конца школы мы от силы перебросились всего несколькими словами. Вот и всё.

— Вы получили Метку на Рождество? — изумлённо спросил Гарри.

— Да. Так что сегодня… — Снейп горько усмехнулся. — Сегодня у меня маленький юбилей, — закончил он и залпом осушил свой бокал. — Но об этом я никогда не буду говорить, — предостерегающе посмотрел он на Гарри.

— Я и не собирался об этом спрашивать, — поспешил заверить его Гарри. — В конце концов, я просил вас рассказать только о моих родителях. Лучше, конечно, о маме. Как я понимаю, вы общались с ней даже больше, чем Сириус или Ремус.

— О твоей матери… — задумавшись, повторил Снейп. — Что ты хочешь, чтобы я рассказал?

— Всё. В смысле, всё, что хотите. Какой она была, как она училась, как она жила в детстве. Всё, что можете.

Снейп почему-то тяжело вздохнул и призвал бутылку вина, чтобы налить себе ещё.

— Твоя мать была удивительной женщиной, — тихо заговорил он. — И не верь никому, если он говорит обратное. Она была по-настоящему доброй, умела сочувствовать, слушать, понимать. А это сейчас довольно редкие качества, — Снейп бросил на Гарри короткий взгляд. — К счастью, как выяснилось, они могут передаваться по наследству. Ты, конечно же, характером пошёл в неё. А Блэка не слушай. Когда он говорит, что ты похож на своего отца, он видит только внешнюю оболочку. Ты совершенно на него не похож. У тебя нет ни тщеславия, ни стремления к признанию.

— Ага, значит, вы всё-таки это признаёте! — улыбнулся Гарри.

Снейп закатил глаза.

— Да. И, кажется, я тебе уже об этом говорил, — зельевар задумался. — Как она училась? Она была одной из лучших учениц курса. Конечно, после меня, — с лукавой улыбкой добавил он. — Она блистала в Чарах и Трансфигурации, ей легко давались зелья. С моей помощью, — усмехнулся профессор. — Её все любили. И её сокурсники, и учителя. Она умела ладить со всеми. А что до её детства… Насколько я знаю, её родители жили в мире и согласии. Правда, сестра завидовала ей, когда Лили поступила в Хогвартс.

— Тётя Петунья? — поморщившись, спросил Гарри. — Завидовала? Да она же ненавидит магию и всё, что с ней связано.

— Поэтому и ненавидит. Она оскорбляла Лили при любом удобном случае. Хотя за всем этим скрывалась только зависть, не более того. Как-то раз она даже… — Снейп издал тихий смешок и пригубил ещё вина. — Она написала письмо Дамблдору, чтобы её тоже приняли в Хогвартс. Уж не знаю, как её письмо вообще дошло. Но Альбус его получил, прочитал и дал соответствующий ответ. После этого отношения Лили и её сестры окончательно испортились.

— Тогда всё ясно, — тяжело вздохнул Гарри.

— Что ясно? — немного рассеянно спросил Снейп.

— Ясно, почему она меня так ненавидит. У неё была причина ещё с детства. И не у неё одной, — Гарри бросил быстрый взгляд на профессора, но тот его заметил.

— Ты имеешь в виду, — со вздохом начал он, — что дома ты страдал, потому что ты — сын своей матери, а в школе — потому что сын своего отца?

— Вроде того, — усмехнулся Гарри. Более корректно сформулировать мысль не удалось бы даже ему.

— Дети всегда, как бы это ни было несправедливо, отвечают за поступки своих родителей, — пробормотал Снейп, отпивая ещё вина. — За шестнадцать лет мог бы уже и привыкнуть.

— Да я-то привык… — Гарри лукаво посмотрел на зельевара. — Но всё-таки хорошо, что хоть что-то меняется в лучшую сторону.

Снейп поймал его взгляд и улыбнулся.

Они просидели в комнатах профессора до глубокой ночи. Снейп ответил почти на все вопросы, которые накопились у Гарри за столько лет. Пожалуй, ещё никогда в своей жизни он не узнавал столько нового и интересного о своём прошлом и о прошлом своих родителей. Гарри старался больше спрашивать о матери, полагая, что эта тема окажется для Снейпа не такой болезненной, как рассказы о Джеймсе. Но, как он вскоре понял, всё обстояло как раз наоборот.

Когда речь заходила о Лили, Снейп сразу напрягался и отвечал медленно и вдумчиво, словно отбирая каждое слово. И Гарри никак не мог понять причину такого поведения. Но если же разговор шёл о Джеймсе, профессор не без садистского удовольствия рассказывал о том, как ему удавалось отыгрываться на отце Гарри за шуточки Мародёров. Самым странным было то, что Гарри такие истории ничуть не обижали, а, наоборот, забавляли. Снейп умел интересно рассказывать, полностью завладевая вниманием собеседника. Впрочем, как и во время лекций. Самой запоминающейся историей вечера стала та, в которой у Джеймса, благодаря какому-то заклинанию Снейпа, о котором он наотрез отказался говорить, отросла третья рука, а с утра предстоял матч со Слизерином. Джеймс упорно прятал лишнюю часть тела, пока случайно не схватил ею снитч, за что и был дисквалифицирован. А матч признали недействительным.

Было и ещё немало забавных и даже совсем незлобных историй. Гарри хоть и слушал внимательно, и смеялся от души, не мог не отметить одну особенность в повествовании. Что бы ни рассказывал Снейп, он никогда не оскорблял ни одного из Мародёров, будь то отец Гарри, Сириус или Люпин. Чего нельзя было сказать о самих участниках этих историй. Гарри вспомнил, как отзывался о Снейпе Сириус, как в этот вечер, так и во все предыдущие разы. Совсем некстати вспомнился поход с Ремусом в Хогсмид, когда тот напился и начал очень неудачно шутить. Зельевар не позволил себе подобного ни разу, хотя к концу вечера бутылка вина уже опустела.

Гарри покинул комнаты Снейпа далеко за полночь. Настроение было чудесным. В каждом пустынном уголке замка сквозил дух праздника. И неожиданно для себя Гарри понял, что за все шестнадцать лет это было лучшее Рождество в его жизни. Именно так всё и должно быть. Тихие и уютные посиделки возле камина в приятной компании, а не пятнадцать галдящих человек в крохотной кухоньке. Забавные истории, которые смело можно было назвать Рождественскими, а не ругань и ссоры на пустом месте. Да и подарок ему Снейп сделал отличный, какой не смог бы сделать никто другой.

Да. Это было настоящее Рождество.

Глава 32. Ловушка для предателя

Ночью Гарри спал, как убитый. Впрочем, и неудивительно. Засыпал он в прекрасном настроении, да и Невилл уехал к бабушке на все каникулы, так что будить соседей по комнате храпом было некому. Уже ложась в постель, Гарри подумал, что неплохо было бы связаться с Роном и Гермионой, чтобы они не волновались. Но одно только воспоминание о Норе навеяло на него такую смертельную тоску, что он отказался от своей идеи, надеясь на то, что Ремус всё-таки сумеет объяснить всё его друзьям.