И придет волчица… - Ирина Шевченко

Я не чувствовала биения пульса, сжимая его запястье. Я знала, что он уже не дышит. Но искра… Если искра его жизни еще не потухла, если я смогу отыскать ее в ледяной пустоте и не позволю остыть, согрев теплом своей крови… Если у меня получится… Да!

Все вернулось: комната, свечи на столе, перевернутые стулья. И звуки, среди которых я смогла разобрать лишь один голос, твердо и громко скомандовавший:

– Выйдите отсюда. Все.

Мой голос.

А в ответ – непонимание, недоумение, застывший на дрожащих губах вопрос, на который у меня нет времени отвечать…

– Выйдите. Отсюда. Быстро! Сэл, забери их!

– Галла…

– Все вон!

Потом. Все потом. Вы сами поймете…

Ты так долго возился со мной, защищал, утешал, спасал. Пришла моя очередь, братишка.

– Все будет хорошо, Лайс. Все будет хорошо.

Тиз’зар еще в руке – лучшего ножа не найти. Я поцеловала его запястье, прежде чем каменным лезвием прочертить на нем линию, и закатала рукав…

Знакомая холодная темнота. Мне уже удалось заглянуть сюда на мгновение, и сейчас я здесь надолго не задержусь. Мне ведь только отыскать…

Он здесь, я чувствую. Тоже не хочет бросать нас.

Вот и правильно. Вот и не надо. Слышишь, Лайс? Не нужно никуда уходить.

Не слышит. Потому что в этой темноте у меня нет голоса. Ни голоса, ни слуха. Даже руки, чтобы помахать ему – эй, я здесь!

А как же тогда вязать нить? И какую нить?

Оглядываюсь и вижу, что они повсюду. Тонкие ниточки пронзают тьму: одни натянуты крепко, другие обвисли. А какие-то и вовсе болтаются грустными оборванными хвостиками… Значит, мне только нужно поймать тебя за такой хвостик… Хи-хи, хвостик… Вот если бы я тебя в жизни за хвостик подергала.

– Дура ты, Галчонок!

– Лайс?

И тишина в ответ…

– Лайс!

Миллионы, миллиарды нитей… И столько же жизней… Маленькие теплые искры, лишившиеся своего якоря, дрейфуют в океане вселенской тьмы. А их неизбежно сносит к огромной черной воронке, и там…

– Уходи, глупая ты девчонка…

…там они исчезают бесследно. Навсегда.

Нас всех неумолимо тянет в эту прожорливую воронку, до предела натягивая нити жизни. Но меня еще держат, я знаю. Десяток тоненьких паутинок – друзья и знакомые, те, кого я оставила в мире живых. Дэви – самая крепкая моя ниточка, – он не отпустит. И еще… Я не знаю… Я честно не знаю, что за связь звенит стальной струной, не давая мне сорваться. Но это и неважно сейчас. Сейчас важно другое…

– Лайс! Не бросай меня, пожалуйста.

– Поздно, Галчонок. Ты думаешь, я хотел? Прости…

И зловещая воронка разевает пасть, глотая крохотную искорку…

– Нет!

Даже думать не смей, зараза хвостатая!

Перехваченная в последний момент ниточка-хвостик скользит между пальцев… Каких пальцев? У меня же нет здесь пальцев?.. А, к демонам! Есть! И я не отпущу тебя! Ты понял? Никогда не отпущу!

Натягивается скрепленная кровью связь, и жадная черная дыра, не желающая вернуть того, за кем я пришла, пытается воспользоваться этой связью, чтобы сожрать еще и меня…

Обойдешься!

Тянусь за своими нитями, держусь за них за всех. За Сэла, за Мари, за Ласси. За ясное свое солнышко, теплое светлое пятнышко – я к тебе, сыночек. Ты у меня маленький, но сильный. Вытащишь нас?

– Слишком поздно, Галчонок… Глупышка…

Вот заладил!

– Сам дурак!

Хватаюсь за все ниточки разом и за ту, непонятную, крепкую-крепкую, и рывком – на себя…

После темноты запределья даже неяркое мерцание свечей режет глаза, и я закрыла их снова. Пульсировал порез на запястье, а пальцы сжимали ставшую уже холодной ладонь. Совсем холодной, как та мертвая тьма. И от этого так страшно, так больно…

– Больно! – завопила я, когда он до хруста стиснул мою руку.

– Так тебе и надо, – злобно прошипел кард. – Дурочка малолетняя. Ты когда научишься старших слушаться? Ты…

– Я больше не буду. – Не открывая глаз, я подползла ближе и ткнулась ему в плечо, дав волю слезам. – Я… не буду… Ты только не бросай меня больше. А я никогда… никогда…

– Не брошу. Тебя же и на минуту без присмотра оставить нельзя.

– На две…

Если бы на минуту или меньше, можно было бы обойтись уроками Салзара и попытаться дотянуться до него, используя только тиз’зар и людскую магию. Но прошло гораздо больше времени. Хорошо, что у меня был еще один шанс. Рискованно – да, но, если бы понадобилось, я повторила бы это. Мы бы повторили. Правда, малыш? Я знала, что ты меня удержишь.

– Что-то не так? – забеспокоился Лайс, заметив, как я придерживаю живот.

– Нет, все хорошо. – Я села сама и помогла Эн-Ферро подняться. – Дэви тоже рад, что ты вернулся.

Отворилась дверь, и уши заложило от радостного визга:

– Папа!

Сэл с обескураженной физиономией. А следом – Мариза. Вошла неслышно и застыла, прижав ладони к щекам, не в силах произнести ни слова. Я отстранилась от карда, понимая, что свою порцию нежностей уже получила, но он снова притянул меня к себе и объявил с наигранной веселостью, скрывая дрожь в голосе:

– Вот такая у меня сестричка – зануда редкостная. Даже на том свете достанет.

Портал, как и тот, по которому пришел Дивер, я почувствовала за секунду до его открытия. Успела дернуть за рукав Сэла. Но если это еще один взбесившийся дракон, сил на него у нас уже не осталось.

Драконов было двое. Одному из них еще час назад я обрадовалась бы, а второй – незнакомый длиннобородый старик, – по-видимому, Гвейн, местный Хранитель. Вспомнилась Земля и голливудские боевики: подкрепление, в лучших традициях жанра, прибывает, когда в нем уже нет нужды.

– Вы как? – Рошан обежал взглядом нашу компанию: мы с Буревестником сидим прямо на столе рядом с перевернутыми чашками, семейство кардов – все еще на полу, поскольку обнимания и рыдания затянулись.

– Живы, – ответил Эн-Ферро. И уточнил: – Уже.

– Мы не могли прийти раньше. Дивер запечатал врата, пришлось ломать.

Ужас-то какой! Надеюсь, шоу не пропустили. Зеркало должно было работать, пока ломали, вполне могли насладиться зрелищем.

– Галла, не нужно так.

Я не просто не скрывала, я транслировала свои мысли, и шеф укоризненно покачал головой. А разве я не права? Это же их обычная политика: сидят, наблюдают и даже пальцем не шевельнут. Драконы!

– А ты тогда кто? – насупил брови старик. – Только дракон мог сделать то, что сделала ты.

– Мог. Но сделал бы?

Рошан опустил глаза, а Гвейн занялся «уборкой» – поводил над трупом Дивера рукой, вследствие чего тот стал стремительно таять, превращаясь в пыль. Угу. А мне потом еще и заметать.

– Не бойся, не придется. И сделай милость, думай потише, прояви уважение к старости.

Это у меня еще большая часть мыслей под замком. А то бы вам моего уважения мало не показалось.

– Галла, прекрати! – не выдержал Рошан. – Ведешь себя как ребенок!

Позорю любящего дядюшку перед высоким начальством.

– Галчонок! – Он приблизился вплотную, взглянул в глаза. – Ну прости, пожалуйста. Да, я дракон, но не бог. Я не всемогущ. Взлом потребовал времени.

– Как он вообще вырвался?

– Это наша ошибка, – повинился Хранитель.

– Ваша ошибка могла нам дорого стоить.

– Знаю. – Несмотря на мою попытку этого избежать, он все же меня обнял. – И я не хочу, чтобы что-то подобное повторилось. Не хочу рисковать вами. На Таре множество хороших мест без войн и беспорядков, где вас ничто не потревожит…

– Что? Предлагаете нам уйти отсюда?

– Что бы ты ни думала, я волнуюсь за вас. А тут неспокойно.

– До пришествия бешеного дракона тут было тихо. А про «хорошо, где нас нет» сами знаете.

– Галла права, – поднялся с пола Эн-Ферро. – Сейчас в Марони неплохо. Будь это не так, я давно бы увел семью.

– И здесь мы вместе, – привел свой аргумент Сэл.

Мы уже обговаривали тему ухода, и его «мы вместе» окончательно склонило чашу весов.

Рошан недовольно поморщился, но на нашу защиту вдруг встал Гвейн, успевший привести в порядок разоренную гостиную:

– Пускай остаются. Городок хороший, девочка при деле, у малыша друзья нашлись. Чего их дергать?

– А война?

– Будет война, – не отрицал старик. – Так не завтра же. До лета императору точно будет чем заняться. Так что пусть уж… Вместе. Да и крошке нужно в тепле до весны дожить. – Он кивнул в сторону притихшей в углу лафии. – Да-а… Кто-то собак дома держит, канареек…

Его тон меня рассердил:

– Не говорите о ней так, она не зверюшка. И, между прочим, дракона вашего недобитого не испугалась.

– Все вы тут такие непугливые. Мальчик так вообще молодец.

Значит, не ошиблась – смотрели. Может, и ставки делали?

– Пора нам, – решил Гвейн, услышав очередную порцию нелестных мыслей. – Рошан!

– Сейчас.

Шеф подошел к Лайсу, указал взглядом на выжженные в его рубашке дыры.

– Шрамы на память решил оставить?

– Залечу, когда в себя приду, – угрюмо пообещал кард.

– Береги силы, для другого пригодятся, – грустно улыбнулся дракон, спуская с ладони искристое плетение. – Увидимся еще.